Наконец миссис Фортисквинс улыбнулась, и матушка ответила ей робкой улыбкой.
– Мэри, сколько лет, сколько зим! Ты ли это? Матушка шагнула вперед, и они обменялись поспешным объятием.
– Дорогая миссис Фортисквинс, – проговорила матушка.
– Миссис Фортисквинс? – повторила дама. – К чему такая холодность, Мэри? Не помнишь разве, как ты звала меня Джемайма?
– Помню-помню. Конечно помню, Джемайма.
– Так-то лучше, дорогая Мэри. Садись, прошу.
Матушка села, миссис Фортисквинс удобно устроилась на оттоманке, повернулась ко мне, оглядела с загадочной полуулыбкой и только потом мягко произнесла:
– И с юным спутником, совсем взрослым!
– Это Джонни, – пояснила матушка.
– А как же! Сходство поразительное. Ты не думаешь? – Она обратилась к матушке, которая опустила глаза. – Как по-твоему?
– Я… я не знаю.
– В самом деле? Ты меня удивляешь. Прямо вылитый твой отец.
– Мой отец? Ну да, конечно, – с готовностью отозвалась матушка, поднимая взгляд.
Глядя, к моему удивлению, не на меня, а в упор на матушку, миссис Фортисквинс добавила:
– Но с его собственным отцом ничего общего.
Матушка вновь залилась краской и опустила глаза.
– Разве?
– Ровно ничего. А ты как считаешь?
Матушка бросила на нее робкий взгляд, скосила глаза в мою сторону и мимолетным движением приложила к губам палец.
Миссис Фортисквинс, подняв брови, обратилась ко мне:
– Садитесь, молодой человек.
Я взгромоздился на краешек единственного свободного стула, который стоял у самого огня (экран отсутствовал, и жара там была неимоверная).
– Когда же мы виделись в последний раз? – задумалась миссис Фортисквинс.
– Тому уж много лет, – пробормотала матушка.
– Дай-ка подумать, когда это было.
Я заметил, что матушка закусила губу.
– А, конечно, – встрепенулась миссис Фортисквинс. – Как я могла забыть? В ту самую ночь, правильно?
Матушка молча кивнула.
– Дорогая, я сболтнула не подумав. Но ведь столько лет прошло, – задумчиво продолжала миссис Фортисквинс. – И столько всего случилось. Любопытно знать, что привело тебя в Лондон. Нет ли какой-нибудь перемены в скорбных обстоятельствах твоего бедного…
– Мне об этом ничего не известно, – прервала ее матушка и перевела взгляд на меня. – Джонни, не мог бы ты подождать на лестничной площадке, пока я тебя не позову?
– Нет нужды, – проговорила миссис Фортисквинс. – Можешь ничего мне не рассказывать.
Матушка вспыхнула.
– Но тогда мне непонятно, что тебя нынче сюда привело? Удивительно, почему ты до отъезда ничего мне не написала!
– Времени не было. Я объясню. Но, Джемайма, я ни словом не обмолвилась о твоем… Мне так жаль…
Она примолкла.
Миссис Фортисквинс вздохнула:
– Я, конечно, глубоко скорблю. Однако, по крайней мере, это не застигло меня врасплох. Имея супруга намного тебя старше, такое событие можно предвидеть. Но довольно о моих печалях. Расскажи, что привело тебя в Лондон.
– Все понятно с двух слов. Я разорена. У нас с Джонни не осталось ни гроша.
– Кошмар, да и только, – ровным голосом отозвалась миссис Фортисквинс. – Как подобное могло случиться – расскажи, будь добра.
Матушке пришлось изложить всю нашу печальную историю. Миссис Фортисквинс, вначале принявшая новость с философским спокойствием, по ходу рассказа все более оживлялась. Посыпались вопросы о характере спекуляции, условиях аренды, выкупе залога – вопросы столь специфические, что мы не знали, как отвечать; в особенности ее интересовал дословный пересказ советов, данных мистером Сансью, а также финансовые обязательства, взятые на себя матушкой (от последних она пришла в ужас).
Ее любопытство явственно насторожило матушку, и та спросила:
– Как ты думаешь, мистер Сансью меня обманывал? Видишь ли, Джонни считает, раз его советы вышли нам боком, мне не следует больше иметь с ним дело.
– Полная ерунда. – Обернувшись ко мне, миссис Фортисквинс улыбнулась. – У ребенка развито воображение. Дорогая Мэри, я уверена, мистер Сансью был вполне честен. В такого рода спекуляциях всегда присутствует доля риска; ты и сама признавала, что он этого от тебя не скрыл.
– Вот видишь, Джонни. – Матушка торжествующе улыбнулась.
– Строительные спекуляции – дело чрезвычайно прибыльное, – объяснила миссис Фортисквинс, – но они же и разорили в последние несколько лет множество народу. Думаю, тебе обязательно нужно снова повидаться с мистером Сансью. Он посоветует, как вести себя в сложившихся обстоятельствах.
– Спасибо, Джемайма. Наверное, так я и сделаю. – Матушка продолжила: – Но в довершение наших несчастий, по прибытии сюда у нас украли весь багаж.
– Какой ужас, – невозмутимо отозвалась миссис Фортисквинс.
Наступило молчание. Убедившись, что продолжения не будет, матушка опустила глаза и проговорила запинающимся голосом (я сгорал от стыда):
– Пока не прибудут деньги за проданную мебель, нам не на что будет жить – у меня в кармане всего несколько фунтов.
– Очень рада слышать, что вы ожидаете денег. Кому, как не мне, знать, каково приходится, когда наседают кредиторы. Тебя это, может быть, удивит, но мне в настоящее время тоже трудно с деньгами: покойному мужу в последние годы изменило благоразумие, и он оставил мне существенно меньше средств, чем я ожидала. Если бы не это, я бы охотно тебе помогла.
При этих словах матушка не сдержалась и бросила на меня взгляд, в котором выразились разочарование и обида. Я стыдился за нее и одновременно негодовал на миссис Фортисквинс.
– Что ты будешь делать? – спросила та. – Наверное, тебе придется наняться гувернанткой?
– Возможно, – отвечала матушка.
– Только вообразить! – Лицо миссис Фортисквинс осветилось улыбкой. – До чего же странно поворачивается судьба! Ведь когда-то я была гувернанткой, а ты обожаемой дочкой состоятельного джентльмена. – Матушка не ответила на ее улыбку, и она слегка дернулась, словно собралась встать. – Но до чего же любезно с твоей стороны, что ты, как только добралась до Лондона, первым делом пришла меня навестить. Тем более что у тебя и без этого хлопот полон рот.
Поняв, вероятно, по ее голосу, что она считает визит оконченным, матушка сказала:
– Думаю, Джонни, нам пора.
– Как, дорогие, уже? – Миссис Фортисквинс встала и позвонила в колокольчик. Когда мы поднялись на ноги, она спросила с вялым любопытством: – Где вы остановились?
Опередив матушку, я быстро отозвался:
– В «Голден-Кросс», на Пиккадилли.
Матушка смотрела удивленно и испуганно. Я свел брови, показывая, чтобы она молчала.
Поскольку в комнату как раз вошла молоденькая служанка, наш обмен взглядами остался незамеченным. На пороге миссис Фортисквинс поцеловала матушку в щеку.
– Жду вас снова, в скором времени. – Перед последними словами она выдержала паузу, странным образом придавшую им противоположный смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
– Мэри, сколько лет, сколько зим! Ты ли это? Матушка шагнула вперед, и они обменялись поспешным объятием.
– Дорогая миссис Фортисквинс, – проговорила матушка.
– Миссис Фортисквинс? – повторила дама. – К чему такая холодность, Мэри? Не помнишь разве, как ты звала меня Джемайма?
– Помню-помню. Конечно помню, Джемайма.
– Так-то лучше, дорогая Мэри. Садись, прошу.
Матушка села, миссис Фортисквинс удобно устроилась на оттоманке, повернулась ко мне, оглядела с загадочной полуулыбкой и только потом мягко произнесла:
– И с юным спутником, совсем взрослым!
– Это Джонни, – пояснила матушка.
– А как же! Сходство поразительное. Ты не думаешь? – Она обратилась к матушке, которая опустила глаза. – Как по-твоему?
– Я… я не знаю.
– В самом деле? Ты меня удивляешь. Прямо вылитый твой отец.
– Мой отец? Ну да, конечно, – с готовностью отозвалась матушка, поднимая взгляд.
Глядя, к моему удивлению, не на меня, а в упор на матушку, миссис Фортисквинс добавила:
– Но с его собственным отцом ничего общего.
Матушка вновь залилась краской и опустила глаза.
– Разве?
– Ровно ничего. А ты как считаешь?
Матушка бросила на нее робкий взгляд, скосила глаза в мою сторону и мимолетным движением приложила к губам палец.
Миссис Фортисквинс, подняв брови, обратилась ко мне:
– Садитесь, молодой человек.
Я взгромоздился на краешек единственного свободного стула, который стоял у самого огня (экран отсутствовал, и жара там была неимоверная).
– Когда же мы виделись в последний раз? – задумалась миссис Фортисквинс.
– Тому уж много лет, – пробормотала матушка.
– Дай-ка подумать, когда это было.
Я заметил, что матушка закусила губу.
– А, конечно, – встрепенулась миссис Фортисквинс. – Как я могла забыть? В ту самую ночь, правильно?
Матушка молча кивнула.
– Дорогая, я сболтнула не подумав. Но ведь столько лет прошло, – задумчиво продолжала миссис Фортисквинс. – И столько всего случилось. Любопытно знать, что привело тебя в Лондон. Нет ли какой-нибудь перемены в скорбных обстоятельствах твоего бедного…
– Мне об этом ничего не известно, – прервала ее матушка и перевела взгляд на меня. – Джонни, не мог бы ты подождать на лестничной площадке, пока я тебя не позову?
– Нет нужды, – проговорила миссис Фортисквинс. – Можешь ничего мне не рассказывать.
Матушка вспыхнула.
– Но тогда мне непонятно, что тебя нынче сюда привело? Удивительно, почему ты до отъезда ничего мне не написала!
– Времени не было. Я объясню. Но, Джемайма, я ни словом не обмолвилась о твоем… Мне так жаль…
Она примолкла.
Миссис Фортисквинс вздохнула:
– Я, конечно, глубоко скорблю. Однако, по крайней мере, это не застигло меня врасплох. Имея супруга намного тебя старше, такое событие можно предвидеть. Но довольно о моих печалях. Расскажи, что привело тебя в Лондон.
– Все понятно с двух слов. Я разорена. У нас с Джонни не осталось ни гроша.
– Кошмар, да и только, – ровным голосом отозвалась миссис Фортисквинс. – Как подобное могло случиться – расскажи, будь добра.
Матушке пришлось изложить всю нашу печальную историю. Миссис Фортисквинс, вначале принявшая новость с философским спокойствием, по ходу рассказа все более оживлялась. Посыпались вопросы о характере спекуляции, условиях аренды, выкупе залога – вопросы столь специфические, что мы не знали, как отвечать; в особенности ее интересовал дословный пересказ советов, данных мистером Сансью, а также финансовые обязательства, взятые на себя матушкой (от последних она пришла в ужас).
Ее любопытство явственно насторожило матушку, и та спросила:
– Как ты думаешь, мистер Сансью меня обманывал? Видишь ли, Джонни считает, раз его советы вышли нам боком, мне не следует больше иметь с ним дело.
– Полная ерунда. – Обернувшись ко мне, миссис Фортисквинс улыбнулась. – У ребенка развито воображение. Дорогая Мэри, я уверена, мистер Сансью был вполне честен. В такого рода спекуляциях всегда присутствует доля риска; ты и сама признавала, что он этого от тебя не скрыл.
– Вот видишь, Джонни. – Матушка торжествующе улыбнулась.
– Строительные спекуляции – дело чрезвычайно прибыльное, – объяснила миссис Фортисквинс, – но они же и разорили в последние несколько лет множество народу. Думаю, тебе обязательно нужно снова повидаться с мистером Сансью. Он посоветует, как вести себя в сложившихся обстоятельствах.
– Спасибо, Джемайма. Наверное, так я и сделаю. – Матушка продолжила: – Но в довершение наших несчастий, по прибытии сюда у нас украли весь багаж.
– Какой ужас, – невозмутимо отозвалась миссис Фортисквинс.
Наступило молчание. Убедившись, что продолжения не будет, матушка опустила глаза и проговорила запинающимся голосом (я сгорал от стыда):
– Пока не прибудут деньги за проданную мебель, нам не на что будет жить – у меня в кармане всего несколько фунтов.
– Очень рада слышать, что вы ожидаете денег. Кому, как не мне, знать, каково приходится, когда наседают кредиторы. Тебя это, может быть, удивит, но мне в настоящее время тоже трудно с деньгами: покойному мужу в последние годы изменило благоразумие, и он оставил мне существенно меньше средств, чем я ожидала. Если бы не это, я бы охотно тебе помогла.
При этих словах матушка не сдержалась и бросила на меня взгляд, в котором выразились разочарование и обида. Я стыдился за нее и одновременно негодовал на миссис Фортисквинс.
– Что ты будешь делать? – спросила та. – Наверное, тебе придется наняться гувернанткой?
– Возможно, – отвечала матушка.
– Только вообразить! – Лицо миссис Фортисквинс осветилось улыбкой. – До чего же странно поворачивается судьба! Ведь когда-то я была гувернанткой, а ты обожаемой дочкой состоятельного джентльмена. – Матушка не ответила на ее улыбку, и она слегка дернулась, словно собралась встать. – Но до чего же любезно с твоей стороны, что ты, как только добралась до Лондона, первым делом пришла меня навестить. Тем более что у тебя и без этого хлопот полон рот.
Поняв, вероятно, по ее голосу, что она считает визит оконченным, матушка сказала:
– Думаю, Джонни, нам пора.
– Как, дорогие, уже? – Миссис Фортисквинс встала и позвонила в колокольчик. Когда мы поднялись на ноги, она спросила с вялым любопытством: – Где вы остановились?
Опередив матушку, я быстро отозвался:
– В «Голден-Кросс», на Пиккадилли.
Матушка смотрела удивленно и испуганно. Я свел брови, показывая, чтобы она молчала.
Поскольку в комнату как раз вошла молоденькая служанка, наш обмен взглядами остался незамеченным. На пороге миссис Фортисквинс поцеловала матушку в щеку.
– Жду вас снова, в скором времени. – Перед последними словами она выдержала паузу, странным образом придавшую им противоположный смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172