– Почему ты так решила?
– И она, несомненно, очень нам верна, – задумчиво добавила матушка.
Больше я ничего не смог от нее добиться.
В последующие дни Биссетт вела себя на удивление терпеливо, словно бы внезапно примирилась с нравственным несовершенством окружающих.
Глава 18
За недели и месяцы после ухода кухарки обязанности в доме были перераспределены. Биссетт получила неограниченную власть над Сьюки (и принялась так неутомимо следовать идеалам чистоты, что подолгу не отпускала ее домой, заставляя вновь и вновь надраивать камин в кухне). Тем временем матушка, с помощью Сьюки, взяла на себя приготовление еды, и, надобно признаться, я чем дальше, тем больше ощущал отсутствие миссис Белфлауэр. Лишившись кухарки, умевшей рачительно вести хозяйство, мы экономили на всем: одежде, провизии, свечах, угле, тем более что времена наступили суровые и цены постоянно росли. Между тем сцены с участием Биссетт и Сьюки, подобные той, вышеописанной, которую я прервал, случались все чаще. Без добродушной веселости миссис Белфлауэр и ее превосходных кулинарных изделий (воспоминания о том и другом были еще свежи) Рождество прошло уныло. Не потускнели и другие воспоминания, и я не однажды задавал Сьюки вопросы о Хафеме, в надежде (так и не сбывшейся) услышать что-нибудь о моей маленькой приятельнице. Тетка Сьюки жила теперь с нею, известия из этой деревни к ней почти не поступали, и я наконец оставил расспросы. Учеба моя продолжалась, я нашел старый латинский учебник, на который наткнулся еще в давние времена, и начал изучать этот язык. Одним из плодов моих стараний стало то, что я понял: девиз, говоривший, как мне казалось, о позорном малодушии, мог быть переведен совсем иначе – «Розу безопасности ищи в самом сердце опасности».
В следующем году, в конце весны, мистер Сансью нам написал, объясняя что-то касательно судьбы нашего вложения, и матушка показала мне письмо и назвала его очень хорошей новостью. Компания, писал адвокат, заключила выгодную сделку: земля отдана в субаренду за повышенную плату уважаемому банкирскому дому Квинтард и Мимприсс. Единственным неудобством для акционеров, указывал он, будет небольшая задержка с завершением контракта.
– Видишь, Джонни, – заметила матушка, – я знала, что все будет в порядке. Зря ты отговорил меня вложить больше денег. К счастью, твоя мать разбирается в таких вещах лучше, чем ты.
Задержка, однако, затянулась; следующей весной предприятию минуло два года – срок, когда наши вложения, как первоначально намечалось, должны были принести плоды, но месяц следовал за месяцем, а мистер Сансью все не мог назвать матери твердую дату, когда мы сможем получить свои деньги.
Тем летом я чем дальше, тем больше скучал и злился из-за одиночества, потому что мне строго-настрого было запрещено даже разговаривать с другими детьми. Но как-то, погожим июльским днем, я воспользовался тем, что матушка, Биссетт и Сьюки не договорились, кому за мной присматривать, и выскользнул за порог. По дороге в деревню мне встретились трое моих ровесников, за которыми я часто наблюдал и которым завидовал. Я их окликнул, они отозвались, хотя и настороженно и не особенно любезно. Они разрешили мне пойти с ними, и мы направились к заброшенному амбару на окраине деревни. Я понимал, что затея готовится тайная или даже подзапретная, а так как Гарри ронял в свое время намеки относительно охоты на крыс и петушиных боев, меня разбирало любопытство.
В полутьме сарая, куда мы вошли, прямо у нас под ногами, что-то шипело и при нашем приближении судорожно заметалось. Мои сотоварищи радостно загалдели, послышались возгласы: «Ага, вот и попалась!» Это была, судя по всему, черная кошка, угодившая лапой в капкан. С виду настоящее страшилище: лапы тонкие как спички, а брюхо раздуто до жути. Кошка пыталась удрать, но шнурок надежно ее удерживал, и она, выгнув спину и распластавшись на полу, могла только яростно на нас фыркать. Хотя я и недолюбливал кошек, считая их хитрыми, двуличными тварями, но это зрелище меня ужаснуло. И меня охватил еще больший ужас, когда мои спутники принялись подбирать увесистые камни, лежавшие со всех сторон вокруг, словно их разбросали здесь раньше.
Охота на крыс мне представлялась честным занятием: крысы имели шанс спастись или даже кинуться на собак, а на петушиных боях два противника сражались на равных условиях. Но тут – это было жестоко и отвратительно! Я запротестовал и попробовал втолковать мальчишкам, что так поступать нельзя, однако они и ухом не повели и принялись швырять камни в затравленное животное. Когда я начал хватать их за руки, они переключились на меня.
Меня окружили, надавали тумаков под ребра, сбили с ног и вываляли в грязи. От худшей участи мне удалось улизнуть, но, явившись домой растерзанным, я не мог утаить случившееся, и был наказан (по настоянию Биссетт) тем, что меня отправили в постель без ужина.
Когда лето сменилось осенью, я заметил, что матушка выглядит все более утомленной и озабоченной. Настала зима, к Рождеству от мистера Сансью не поступало известий. В Сочельник ударил мороз, но мы трое – матушка, Сьюки и я – воспользовались солнечной безветренной погодой, чтобы собрать в Мортсейском лесу охапки вечнозеленых растений и найти рождественское полено, которое я приволок домой. Тем же вечером, когда мы – вызвав этими «языческими обрядами» негодование Биссетт – украсили дом зеленью и положили полено в камин в общей комнате, мы с матушкой обменялись подарками и принялись вспоминать, как праздновали Рождество в прошлые годы.
Пришла дочка почтмейстера с письмом, и я, оставив матушку читать его, отправился в кухню – послушать, как Сьюки, ощипывая гуся для завтрашнего обеда и измельчая пряности для начинки и глинтвейна, рассказывает истории о привидениях. В комнате витал аромат корицы и гвоздики, но мне не хватало миссис Белфлауэр, и я был уверен, что, несмотря на все наши старания, обеду будет далеко до прежних. Биссетт штопала чулки и делала вид, что рассказы Сьюки ее не интересуют, но время от времени, не удержавшись, отпускала неодобрительное или скептическое замечание.
– И с того времени по сейчас никто в деревне больше его не видел, – заключила Сьюки особенно жуткую историю 00 Исчезновении нечестивого церковного сторожа.
– Бред собачий, – проворчала Биссетт. – Нашла тоже чем забивать ребенку голову.
Тут в кухню вошла матушка.
– Джонни, – проговорила она, – пойдем? Мне нужно кое-что с тобой обсудить.
Мы вернулись в общую комнату и удобно устроились в оконной нише. При слабом наружном свете нам было видно, как падает за окном снег, словно добиваясь, неспешно и втихомолку, какой-то цели.
– Сыночек, – начала матушка, – ума не приложу, что мне делать с этим письмом от мистера Сансью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172