Ну, больше добавить нечего. А теперь нам нужно домой.
Еще не закончив речь, она поднялась на ноги.
– Благие небеса! – воскликнула матушка. – Не думаете же вы сегодня и отправиться!
– Мы отдохнули, наелись, оделись-обулись благодаря вашей милости, отчего бы в такой крепкой обувке не дошагать до города.
– Не пешком же, – проговорила матушка, видя, что гостью не удержать. – По крайности, вы должны взять деньги на проезд в почтовой карете. Сесть на нее можно в полдень у заставы, где поворот на деревню.
Лицо женщины омрачилось тревогой.
– Благодарствую, мэм, но я не люблю брать деньги. Мы и так уже по уши в долгах, не залезать же еще глубже.
– Если вы сядете в карету, то будете с семьей уже рано утром, а не через три или четыре дня. И Джоуи на вид совсем измучен, куда уж ему идти пешком. А деньги я вам не в долг предлагаю, а в подарок.
На усталом лице женщины отразилась внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
– Мы вернем вам деньги, мэм, отец Джоуи и я. Будь он здесь, сказал бы то же самое. Нам бы не хотелось одалживаться. – И робко добавила: – Сколько будет стоить проезд для нас двоих?
Матушка взглянула на меня.
– Два внешних места обойдутся приблизительно в двадцать четыре шиллинга, – проговорил я.
Глаза женщины расширились от ужаса.
– Уж и не знаю, к какому сроку мы сможем столько отдать, – пробормотала она. – Даже когда мой муж занимался законным ремеслом, мы и за три месяца такие деньги не откладывали.
– Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, – проговорила матушка.
– В Рождество, – ввернула Сьюки, – карета, что идет через деревню, будет наполовину пуста.
– Сьюки вас проводит, покажет, как дойти до перекрестка.
– Тогда я возьму деньги, и спасибо вам, мэм, спасибо большое. Благослови вас Бог, за то что вам небезразлична судьба бедняков.
Матушка улыбнулась и обратилась ко мне:
– Джонни, не пройдешь ли со мной в малую гостиную? – Когда мы остались наедине, она спросила: – Как ты думаешь, не то же ли это предприятие? Название компании другое.
– Кажется, замысел тот же самый. А компаний замешано несколько.
– Если так, то какое странное совпадение. После слов этой женщины у меня душа не на месте. Зря я вчера послала это письмо. Не написать ли снова мистеру Сансью: я, мол, передумала вкладывать деньги?
– Конечно, если тебя это успокоит, хотя не знаю, отчего тебе тревожиться.
– Тогда Сьюки может по пути к перекрестку отнести на почту письмо.
– Сегодня Рождество, мама, почта закрыта.
– Что ж, тогда миссис Дигвид может забрать письмо в Лондон.
– Думаешь, стоит ей доверить такое важное письмо?
– А почему нет? – И матушка села составлять послание.
Я попросил позволения пройтись со Сьюки и миссис Дигвид до заставы, и, видя, до чего досадно мне будет не воспользоваться случаем и не посмотреть, как остановится карета и как сядут в нее пассажиры, матушка согласилась. Пока она писала письмо, я побежал к себе одеваться, а также потихоньку выполнить задумку, которая пришла мне в голову, когда я слушал рассказ миссис Дигвид.
Когда я вернулся в холл, гости прощались и получали Деньги и письмо. Миссис Дигвид настояла на том, чтобы матушка дала ей записку со своим именем и адресом.
Наконец мы четверо двинулись через деревню, мирно Дремавшую под снежным одеялом; единственным признаком жизни был дым из каминных труб, который поднимался прямо в ясное небо. Женщины шли впереди, мы с Джоуи – следом.
– Как ты думаешь, перед остановкой кареты кондуктор подудит в рожок? – спросил я.
– Мне и дела нет, – отвечал он. – Я столько раз ездил в карете, что и не упомню.
– Ты? Куда?
– С моим дядей. В Лондон и окрестности.
– Сколько тебе лет?
Его ответ меня удивил: я был мальчик некрупный, а он еще мельче, но разделяло нас, как оказалось, всего полгода. Для меня это послужило утешением: будь я намного старше его, было бы особенно обидно, что я по сравнению с ним ничего в жизни не повидал.
В лавчонке с самым разным товаром, где помещалась также и почта, ставни в самом деле оказались закрыты, так что Сьюки отдала письмо миссис Дигвид с двумя пенсами, чтобы отправить его из Лондона.
– Конечно, сегодня все закрыто, как я и говорил, – указал я.
– Все, кроме погоста, – заметил Джоуи, потому что мы как раз проходили мимо кладбища.
– Не говори глупостей, кладбища не закрываются никогда.
Во взгляде, который он на меня бросил, сквозило унизительное сознание превосходства.
– В Лондоне закрываются. Разве только там есть морг.
– Помолчи насчет Лондона, – крикнул я и толкнул его, решив не спрашивать, что означает незнакомое слово.
Он толкнул меня в ответ еще сильнее, и я схватил его за руку, но он сумел вывернуться и ударил меня в грудь. Тут Сьюки и миссис Дигвид нас растащили и остаток пути не подпускали друг к другу.
К перекрестку мы прибыли раньше времени и несколько минут ждали, пока на заснеженной дороге покажется карета. Едва ее завидев, я замахал руками, кондуктор, к моему восторгу, и в самом деле протяжно загудел в рожок, лошади замедлили ход и – топочущие, звонкие, в испарине – остановились рядом с нами. Кондуктор подтвердил, что снаружи есть свободные места, получил деньги и помог подняться (под моим завистливым взглядом) новым пассажирам.
Пока они устраивались, а кондуктор готовился уже дать сигнал кучеру к отправлению, я вырвал у Сьюки свою руку, подскочил к карете, крикнул Джоуи: «Вот, держи!» – и бросил ему кошелечек, который взял из своей комнаты, со всеми моими накоплениями, а именно одним фунтом, четырьмя шиллингами и тремя пенсами, в том числе и половиной соверена, полученной на кладбище от мистера Барбеллиона. (Я сохранял монету из какого-то суеверного чувства, а теперь был рад случаю от нее избавиться.)
Карета тронулась, прежде чем Джоуи и его матушка успели открыть кошелек, но когда они проехали полсотни ярдов, он привстал и замахал мне рукой, а мать держала его за ноги, чтобы он не вывалился.
Не одну неделю мы с матушкой частенько вспоминали миссис Дигвид и ее сына и гадали, что ждало их в Лондоне. (Мне доставило большое удовольствие отыскать на карте место, где они жили.) Затем матушка долго оставалась задумчивой и грустной, и мне пришло в голову, что упоминание Лондона пробудило в ней мысли и воспоминания, к которым она давно не обращалась. Странно было размышлять о том, что есть у нее в жизни страницы, совершенно мне неизвестные. Она много писала в записную книжку, но, судя по всему, это не были письма. Биссетт была низкого мнения о наших гостях, утверждала, будто все рассказанное этой особой представляло собой сплошную ложь, выговаривала матушке за ее наивность и доверчивость. Наконец матушке пришлось согласиться с тем, что женщина могла и преувеличить беды и тяготы, обрушившиеся на ее семью после взрыва на газовом заводе, когда ее муж получил увечье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Еще не закончив речь, она поднялась на ноги.
– Благие небеса! – воскликнула матушка. – Не думаете же вы сегодня и отправиться!
– Мы отдохнули, наелись, оделись-обулись благодаря вашей милости, отчего бы в такой крепкой обувке не дошагать до города.
– Не пешком же, – проговорила матушка, видя, что гостью не удержать. – По крайности, вы должны взять деньги на проезд в почтовой карете. Сесть на нее можно в полдень у заставы, где поворот на деревню.
Лицо женщины омрачилось тревогой.
– Благодарствую, мэм, но я не люблю брать деньги. Мы и так уже по уши в долгах, не залезать же еще глубже.
– Если вы сядете в карету, то будете с семьей уже рано утром, а не через три или четыре дня. И Джоуи на вид совсем измучен, куда уж ему идти пешком. А деньги я вам не в долг предлагаю, а в подарок.
На усталом лице женщины отразилась внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
– Мы вернем вам деньги, мэм, отец Джоуи и я. Будь он здесь, сказал бы то же самое. Нам бы не хотелось одалживаться. – И робко добавила: – Сколько будет стоить проезд для нас двоих?
Матушка взглянула на меня.
– Два внешних места обойдутся приблизительно в двадцать четыре шиллинга, – проговорил я.
Глаза женщины расширились от ужаса.
– Уж и не знаю, к какому сроку мы сможем столько отдать, – пробормотала она. – Даже когда мой муж занимался законным ремеслом, мы и за три месяца такие деньги не откладывали.
– Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, – проговорила матушка.
– В Рождество, – ввернула Сьюки, – карета, что идет через деревню, будет наполовину пуста.
– Сьюки вас проводит, покажет, как дойти до перекрестка.
– Тогда я возьму деньги, и спасибо вам, мэм, спасибо большое. Благослови вас Бог, за то что вам небезразлична судьба бедняков.
Матушка улыбнулась и обратилась ко мне:
– Джонни, не пройдешь ли со мной в малую гостиную? – Когда мы остались наедине, она спросила: – Как ты думаешь, не то же ли это предприятие? Название компании другое.
– Кажется, замысел тот же самый. А компаний замешано несколько.
– Если так, то какое странное совпадение. После слов этой женщины у меня душа не на месте. Зря я вчера послала это письмо. Не написать ли снова мистеру Сансью: я, мол, передумала вкладывать деньги?
– Конечно, если тебя это успокоит, хотя не знаю, отчего тебе тревожиться.
– Тогда Сьюки может по пути к перекрестку отнести на почту письмо.
– Сегодня Рождество, мама, почта закрыта.
– Что ж, тогда миссис Дигвид может забрать письмо в Лондон.
– Думаешь, стоит ей доверить такое важное письмо?
– А почему нет? – И матушка села составлять послание.
Я попросил позволения пройтись со Сьюки и миссис Дигвид до заставы, и, видя, до чего досадно мне будет не воспользоваться случаем и не посмотреть, как остановится карета и как сядут в нее пассажиры, матушка согласилась. Пока она писала письмо, я побежал к себе одеваться, а также потихоньку выполнить задумку, которая пришла мне в голову, когда я слушал рассказ миссис Дигвид.
Когда я вернулся в холл, гости прощались и получали Деньги и письмо. Миссис Дигвид настояла на том, чтобы матушка дала ей записку со своим именем и адресом.
Наконец мы четверо двинулись через деревню, мирно Дремавшую под снежным одеялом; единственным признаком жизни был дым из каминных труб, который поднимался прямо в ясное небо. Женщины шли впереди, мы с Джоуи – следом.
– Как ты думаешь, перед остановкой кареты кондуктор подудит в рожок? – спросил я.
– Мне и дела нет, – отвечал он. – Я столько раз ездил в карете, что и не упомню.
– Ты? Куда?
– С моим дядей. В Лондон и окрестности.
– Сколько тебе лет?
Его ответ меня удивил: я был мальчик некрупный, а он еще мельче, но разделяло нас, как оказалось, всего полгода. Для меня это послужило утешением: будь я намного старше его, было бы особенно обидно, что я по сравнению с ним ничего в жизни не повидал.
В лавчонке с самым разным товаром, где помещалась также и почта, ставни в самом деле оказались закрыты, так что Сьюки отдала письмо миссис Дигвид с двумя пенсами, чтобы отправить его из Лондона.
– Конечно, сегодня все закрыто, как я и говорил, – указал я.
– Все, кроме погоста, – заметил Джоуи, потому что мы как раз проходили мимо кладбища.
– Не говори глупостей, кладбища не закрываются никогда.
Во взгляде, который он на меня бросил, сквозило унизительное сознание превосходства.
– В Лондоне закрываются. Разве только там есть морг.
– Помолчи насчет Лондона, – крикнул я и толкнул его, решив не спрашивать, что означает незнакомое слово.
Он толкнул меня в ответ еще сильнее, и я схватил его за руку, но он сумел вывернуться и ударил меня в грудь. Тут Сьюки и миссис Дигвид нас растащили и остаток пути не подпускали друг к другу.
К перекрестку мы прибыли раньше времени и несколько минут ждали, пока на заснеженной дороге покажется карета. Едва ее завидев, я замахал руками, кондуктор, к моему восторгу, и в самом деле протяжно загудел в рожок, лошади замедлили ход и – топочущие, звонкие, в испарине – остановились рядом с нами. Кондуктор подтвердил, что снаружи есть свободные места, получил деньги и помог подняться (под моим завистливым взглядом) новым пассажирам.
Пока они устраивались, а кондуктор готовился уже дать сигнал кучеру к отправлению, я вырвал у Сьюки свою руку, подскочил к карете, крикнул Джоуи: «Вот, держи!» – и бросил ему кошелечек, который взял из своей комнаты, со всеми моими накоплениями, а именно одним фунтом, четырьмя шиллингами и тремя пенсами, в том числе и половиной соверена, полученной на кладбище от мистера Барбеллиона. (Я сохранял монету из какого-то суеверного чувства, а теперь был рад случаю от нее избавиться.)
Карета тронулась, прежде чем Джоуи и его матушка успели открыть кошелек, но когда они проехали полсотни ярдов, он привстал и замахал мне рукой, а мать держала его за ноги, чтобы он не вывалился.
Не одну неделю мы с матушкой частенько вспоминали миссис Дигвид и ее сына и гадали, что ждало их в Лондоне. (Мне доставило большое удовольствие отыскать на карте место, где они жили.) Затем матушка долго оставалась задумчивой и грустной, и мне пришло в голову, что упоминание Лондона пробудило в ней мысли и воспоминания, к которым она давно не обращалась. Странно было размышлять о том, что есть у нее в жизни страницы, совершенно мне неизвестные. Она много писала в записную книжку, но, судя по всему, это не были письма. Биссетт была низкого мнения о наших гостях, утверждала, будто все рассказанное этой особой представляло собой сплошную ложь, выговаривала матушке за ее наивность и доверчивость. Наконец матушке пришлось согласиться с тем, что женщина могла и преувеличить беды и тяготы, обрушившиеся на ее семью после взрыва на газовом заводе, когда ее муж получил увечье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172