(Однажды я подслушал случайно, как Биссетт, качая головой, говорила: «От нее совершенно точно несло джином».)
Происшествие повлияло и на меня, внушив мне беспокойство. Я не верил, что рассказанное было ложью, и не удивлялся тому, что наши жизни как будто оказались связаны: в детстве мы считаем себя пупом земли и подобные совпадения не кажутся нам случайностью. Меня смутила, однако, мысль о том, что Джоуи, равный мне годами или даже чуть младше, уже несколько лет трудился, чтобы заработать себе на жизнь. Он знал Лондон, пережил такое, о чем я и понятия не имел. Мне захотелось поскорее вырасти и уехать из деревни, и матушка, как я думаю, догадалась об этом и была огорчена.
Глава 20
Письмо, доверенное миссис Дигвид, дошло до адресата, но, вероятно, слишком поздно, чтобы отменить распоряжения, сделанные в предыдущем: приблизительно через неделю после Рождества матушка получила ответ от мистера Сансью, где говорилось, что он уже проделал от ее имени предписанную операцию и отменить ее не в силах.
Зима миновала; чудесным апрельским утром я сошел к завтраку и увидел, что матушка перечитывает письмо от своего финансового советника.
– Какие новости? – спросил я.
– Очень хорошие, – отвечала она с улыбкой. – Похоже, компания соберет еще кучу средств, потому что перспективы у нее превосходные.
– Это значит, мы наконец получим наши деньги?
– Не сомневаюсь.
– Дай посмотреть, – попросил я, и она протянула мне письмо.
«Извещаем вас (писал мистер Сансью), что на внеочередном заседании правления «Консолидейтид-Метрополитан-Билдинг-Компани», состоявшемся в понедельник на прошлой неделе, председатель заверил собравшихся, что перспективы компании по-прежнему надежны».
– Мама, – проговорил я, – не вижу в этом ничего хорошего. Почему понадобилось их заверять?
Матушка удивленно подняла брови.
– Но мистер Сансью советует мне купить еще акций, значит, по его мнению, дела идут хорошо.
Я стал читать дальше: «Председатель объявил, что акционерам компании предложено подписаться на дополнительные акции, с тем чтобы использовать эти деньги для текущих платежей по закладной. Посему мы, мадам, настоятельно советуем вам приобрести акций еще на пятьсот фунтов, дабы защитить уже сделанные вложения».
Я поднял глаза.
– Ничего хорошего не вижу. Думаю, он хочет сказать, что, если ты не вложишь еще больше денег, то потеряешь все.
– Не говори таких вещей, Джонни, – выдохнула матушка.
Я вернулся к концовке письма: «А поскольку наличности у вас больше не имеется, мы вкладываем в письмо вексель на шесть месяцев – срок, в течение которого дела уладятся. Вы должны акцептовать вексель, то есть подписать его в присутствии свидетеля».
– Почему он говорит, что у нас не осталось денег?
Она зарыдала.
– Джонни, я должна сказать тебе ужасную вещь. После того как мы в тот раз это обсудили и сошлись на том, чтобы вложить триста фунтов, я решила купить больше акций.
– Что? Почему ты так сделала?
– Я боялась, что мистер Сансью обидится, а кроме того, это такое выгодное вложение.
– И сколько ты вложила? Тысячу фунтов. – Она всхлипнула.
– Глупость несусветная!
– Не говори со мной так. Я это сделала ради тебя. И кстати, если на то пошло, это ведь и твоя вина, Джонни.
– Ты о чем?
– Ну как же, вспомни, перед Рождеством, когда у нас побывала та женщина с мальчиком, я уж думала махнуть рукой на уже купленные акции, но ты согласился, что нужно вложить еще денег.
– Но я понятия не имел, что ты уже вбухала тысячу фунтов! Выходит, тогда ты распорядилась последними нашими деньгами!
– Но чем больше денег стояло на кону, тем больше причин спасать их!
– Нет же, тем больше причин остановиться! Ты просто дурочка! – крикнул я. – И как ты могла сделать это, не спросив меня? Я тебя ненавижу!
Матушка закрыла лицо руками и заплакала, а я выбежал из комнаты. Стремглав взобравшись по лестнице, я бросился на постель и зарыдал. Почему она так поступила? Нет чтобы подумать. А таиться от меня – какое коварство! Я дал себе клятву с этой минуты больше ее не любить. Она была слабенькой и глупенькой, а я теперь буду сильным и держаться с нею стану холодно.
Пролежав несколько часов, я почувствовал себя лучше и приготовился к встрече с матушкой, когда она придет пожелать мне доброй ночи. Не то чтобы я решился попросить прощения, но, во всяком случае, не собирался ее больше упрекать. Я ждал и ждал и наконец осознал, что, в первый раз в жизни, она не придет. Я задумался о том, каково ей сейчас, и понял: она, наверное, чувствует то же, что и я. Наверное, ей так же трудно простить меня за то, что я сказал, как мне простить ее за то, что она сделала. Но мои слова были правдой, а ее поступок – обманом и глупостью.
Спал я плохо, утром за завтраком держался холодно, молчал и не глядел на матушку. Но когда наши взгляды случайно встретились, я увидел, что глаза у нее красные. Не знаю, кого из нас прорвало первым, но оба мы заплакали и, смеясь и рыдая, обнялись. Но даже держа ее в объятиях, я чувствовал, что застывшая частица моей души не до конца оттаяла.
Когда мы вернулись в общую комнату и сели, матушка спросила:
– И что же нам делать, Джонни?
– Наверное, нужно последовать совету мистера Сансью, а то потеряем еще больше.
– Думаю, ты прав, – кивнула она, и мы вернулись к письму:
«Чтобы привлечь эту сумму, мы заключили соглашение с весьма надежным маклерским домом, согласно которому вы можете акцептовать вексель сроком на шесть месяцев. Это означает, что сейчас вы получаете пятьсот фунтов, а вернуть эту сумму, с процентами, обязуетесь через шесть месяцев, когда компания упрочит свои позиции. Соответствующий документ (гербовый сбор оплачен) мы вкладываем в письмо, чтобы вы подписали его в присутствии свидетеля».
– У меня почти ничего не осталось, – вздохнула матушка. – Как мы проживем эти полгода, просто не знаю.
– Больше мы не сможем держать Биссетт, правда? – осторожно спросил я, но она покачала головой. – Тогда можно я приглашу ее сюда, чтобы засвидетельствовала подпись, а потом ты ей все объяснишь?
– Да, наверное, так мне и нужно сделать.
Я позвал Биссетт из кухни, где готовился хлеб. Она ушла, отряхивая о передник испачканные мукой руки, а я остался поговорить со Сьюки.
– Слышали, мастер Джон, общинные земли закрывают? – Спросила она, вымешивая тесто.
– Кто?
– Мампси, кто же еще. С нами говорил мистер Ассиндер и втолковывал, что для нас так даже лучше: теперь мы получим каждый по своему куску земли.
– Хорошо, надеюсь, он окажется прав.
Сьюки водрузила тесто на верх печи и прикрыла его салфеткой.
Тут отворилась дверь и вошла матушка.
– Идите оба немедленно в общую комнату, – сердито сказала она.
Удивленно переглянувшись, мы последовали за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Происшествие повлияло и на меня, внушив мне беспокойство. Я не верил, что рассказанное было ложью, и не удивлялся тому, что наши жизни как будто оказались связаны: в детстве мы считаем себя пупом земли и подобные совпадения не кажутся нам случайностью. Меня смутила, однако, мысль о том, что Джоуи, равный мне годами или даже чуть младше, уже несколько лет трудился, чтобы заработать себе на жизнь. Он знал Лондон, пережил такое, о чем я и понятия не имел. Мне захотелось поскорее вырасти и уехать из деревни, и матушка, как я думаю, догадалась об этом и была огорчена.
Глава 20
Письмо, доверенное миссис Дигвид, дошло до адресата, но, вероятно, слишком поздно, чтобы отменить распоряжения, сделанные в предыдущем: приблизительно через неделю после Рождества матушка получила ответ от мистера Сансью, где говорилось, что он уже проделал от ее имени предписанную операцию и отменить ее не в силах.
Зима миновала; чудесным апрельским утром я сошел к завтраку и увидел, что матушка перечитывает письмо от своего финансового советника.
– Какие новости? – спросил я.
– Очень хорошие, – отвечала она с улыбкой. – Похоже, компания соберет еще кучу средств, потому что перспективы у нее превосходные.
– Это значит, мы наконец получим наши деньги?
– Не сомневаюсь.
– Дай посмотреть, – попросил я, и она протянула мне письмо.
«Извещаем вас (писал мистер Сансью), что на внеочередном заседании правления «Консолидейтид-Метрополитан-Билдинг-Компани», состоявшемся в понедельник на прошлой неделе, председатель заверил собравшихся, что перспективы компании по-прежнему надежны».
– Мама, – проговорил я, – не вижу в этом ничего хорошего. Почему понадобилось их заверять?
Матушка удивленно подняла брови.
– Но мистер Сансью советует мне купить еще акций, значит, по его мнению, дела идут хорошо.
Я стал читать дальше: «Председатель объявил, что акционерам компании предложено подписаться на дополнительные акции, с тем чтобы использовать эти деньги для текущих платежей по закладной. Посему мы, мадам, настоятельно советуем вам приобрести акций еще на пятьсот фунтов, дабы защитить уже сделанные вложения».
Я поднял глаза.
– Ничего хорошего не вижу. Думаю, он хочет сказать, что, если ты не вложишь еще больше денег, то потеряешь все.
– Не говори таких вещей, Джонни, – выдохнула матушка.
Я вернулся к концовке письма: «А поскольку наличности у вас больше не имеется, мы вкладываем в письмо вексель на шесть месяцев – срок, в течение которого дела уладятся. Вы должны акцептовать вексель, то есть подписать его в присутствии свидетеля».
– Почему он говорит, что у нас не осталось денег?
Она зарыдала.
– Джонни, я должна сказать тебе ужасную вещь. После того как мы в тот раз это обсудили и сошлись на том, чтобы вложить триста фунтов, я решила купить больше акций.
– Что? Почему ты так сделала?
– Я боялась, что мистер Сансью обидится, а кроме того, это такое выгодное вложение.
– И сколько ты вложила? Тысячу фунтов. – Она всхлипнула.
– Глупость несусветная!
– Не говори со мной так. Я это сделала ради тебя. И кстати, если на то пошло, это ведь и твоя вина, Джонни.
– Ты о чем?
– Ну как же, вспомни, перед Рождеством, когда у нас побывала та женщина с мальчиком, я уж думала махнуть рукой на уже купленные акции, но ты согласился, что нужно вложить еще денег.
– Но я понятия не имел, что ты уже вбухала тысячу фунтов! Выходит, тогда ты распорядилась последними нашими деньгами!
– Но чем больше денег стояло на кону, тем больше причин спасать их!
– Нет же, тем больше причин остановиться! Ты просто дурочка! – крикнул я. – И как ты могла сделать это, не спросив меня? Я тебя ненавижу!
Матушка закрыла лицо руками и заплакала, а я выбежал из комнаты. Стремглав взобравшись по лестнице, я бросился на постель и зарыдал. Почему она так поступила? Нет чтобы подумать. А таиться от меня – какое коварство! Я дал себе клятву с этой минуты больше ее не любить. Она была слабенькой и глупенькой, а я теперь буду сильным и держаться с нею стану холодно.
Пролежав несколько часов, я почувствовал себя лучше и приготовился к встрече с матушкой, когда она придет пожелать мне доброй ночи. Не то чтобы я решился попросить прощения, но, во всяком случае, не собирался ее больше упрекать. Я ждал и ждал и наконец осознал, что, в первый раз в жизни, она не придет. Я задумался о том, каково ей сейчас, и понял: она, наверное, чувствует то же, что и я. Наверное, ей так же трудно простить меня за то, что я сказал, как мне простить ее за то, что она сделала. Но мои слова были правдой, а ее поступок – обманом и глупостью.
Спал я плохо, утром за завтраком держался холодно, молчал и не глядел на матушку. Но когда наши взгляды случайно встретились, я увидел, что глаза у нее красные. Не знаю, кого из нас прорвало первым, но оба мы заплакали и, смеясь и рыдая, обнялись. Но даже держа ее в объятиях, я чувствовал, что застывшая частица моей души не до конца оттаяла.
Когда мы вернулись в общую комнату и сели, матушка спросила:
– И что же нам делать, Джонни?
– Наверное, нужно последовать совету мистера Сансью, а то потеряем еще больше.
– Думаю, ты прав, – кивнула она, и мы вернулись к письму:
«Чтобы привлечь эту сумму, мы заключили соглашение с весьма надежным маклерским домом, согласно которому вы можете акцептовать вексель сроком на шесть месяцев. Это означает, что сейчас вы получаете пятьсот фунтов, а вернуть эту сумму, с процентами, обязуетесь через шесть месяцев, когда компания упрочит свои позиции. Соответствующий документ (гербовый сбор оплачен) мы вкладываем в письмо, чтобы вы подписали его в присутствии свидетеля».
– У меня почти ничего не осталось, – вздохнула матушка. – Как мы проживем эти полгода, просто не знаю.
– Больше мы не сможем держать Биссетт, правда? – осторожно спросил я, но она покачала головой. – Тогда можно я приглашу ее сюда, чтобы засвидетельствовала подпись, а потом ты ей все объяснишь?
– Да, наверное, так мне и нужно сделать.
Я позвал Биссетт из кухни, где готовился хлеб. Она ушла, отряхивая о передник испачканные мукой руки, а я остался поговорить со Сьюки.
– Слышали, мастер Джон, общинные земли закрывают? – Спросила она, вымешивая тесто.
– Кто?
– Мампси, кто же еще. С нами говорил мистер Ассиндер и втолковывал, что для нас так даже лучше: теперь мы получим каждый по своему куску земли.
– Хорошо, надеюсь, он окажется прав.
Сьюки водрузила тесто на верх печи и прикрыла его салфеткой.
Тут отворилась дверь и вошла матушка.
– Идите оба немедленно в общую комнату, – сердито сказала она.
Удивленно переглянувшись, мы последовали за ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172