– Почему он вел себя так нелюбезно? – спросила матушка.
– Потому что он скотина, – крикнул я.
– Джонни, – немного помолчав, спросила матушка, – как ты думаешь, если бы мне предложили место, имели бы мы право сослаться на миссис Фортисквинс?
Теперь у меня было время подумать, и я ответил:
– Мне кажется, мама, было бы небезопасно выдать ей, где мы находимся.
Она согласилась, и мы пошли дальше. Когда мы добрались к себе и пообедали, матушка надела шляпку и отправилась по своим таинственным делам.
Ожидая ее, я, чтобы себя развлечь, стал просматривать одну из своих любимых книг (она не досталась ворам, потому что я нес ее с собой), но картинки, казавшиеся в Мелторпе такими интересными, выглядели сейчас удивительно скучно. Возможно, причина заключалась в том, что я наконец попал в Лондон и, следовательно, на каждом шагу меня подстерегали приключения, хотя, если это было так, то дом и улица, где я находился, не оправдывали как будто ожиданий. Я захлопнул книгу, подсел к окну и стал наблюдать, как в вечернем небе садилось солнце, как медленно поворачивались колпаки труб, как прыгали воробьи в канаве у домов напротив.
Наконец я услышал, как внизу зазвенел колокольчик и Дженни пошла открывать дверь. У двери послышались легкие шаги, матушка вошла, и я тут же понял: случилось что-то, глубоко ее взволновавшее. Она сняла шляпку и устремила на меня невидящий взгляд, ничего не сказавший мне о том, случилось доброе или плохое. Матушка выглядела возбужденной, словно преисполнилась непредвиденных надежд, но в то же время грустной, словно на нее легла темная тень прошлого. Когда я заговорил с ней, она внезапно отвела глаза и отозвалась далеко не сразу. Пока мы ужинали хлебом и сыром (матушка принесла их с собой), мне стоило немалого труда сдержать свое обещание и не пуститься в расспросы.
Потом матушка села за стол и начала что-то писать в записной книжке. Когда я часа через два отправился к себе в спальню, она все еще писала; проснувшись случайно еще через несколько часов, я заглянул в гостиную: матушка все так же склонялась над записной книжкой и водила пером.
Глава 30
Осознав, что наши надежды найти для матушки работу гувернантки не так легко осуществить, я встревожился, но она осталась спокойна, поскольку так или иначе собиралась зарабатывать на жизнь рукодельем. На следующее утро мы несколько раз прошлись туда-сюда по Риджент-стрит, пока не выбрали большую лавку, торговавшую платьем. Навстречу нам с улыбкой вышла продавщица и слегка присела.
– Доброе утро, – неуверенно начала матушка. – Я хотела бы предложить вам свои услуги по изготовлению нарядной вышивки.
Вначале женщина не поняла, и матушке пришлось повторить свои слова. Продавщица нахмурилась, подошла к нам вплотную и проговорила свистящим шепотом:
– Вам нужно в заднюю дверь. Что это вам вздумалось лезть в переднюю?
– Куда мне идти? – испуганно спросила матушка.
– На выход и за угол.
Стараясь по возможности сохранять достоинство, мы вышли, обогнули извозчичий двор и с трудом нашли зады лавки. Воспользовавшись указаниями юнца, который грузил коробки на ручную тележку, мы взобрались по задней лестнице и очутились в просторной голой комнате под крышей, где вокруг гигантского, заваленного материалами стола сидели два десятка женщин (преимущественно молодых) и так усердно делали стежки, что едва ли кто-нибудь из них поднял на нас глаза; исключение составила лишь одна – она была старше большинства остальных и как раз надевала шляпку, собираясь, по-видимому, уйти.
– Чего вы желаете? – спросила еще одна женщина постарше, вставая и направляясь к нам (она шепелявила, поскольку держала во рту уйму булавок).
Матушка повторила свое предложение, но женщина отвернулась и грубо бросила:
– Не отнимайте у меня время. Убирайтесь прочь.
– Как вы смеете подобным образом разговаривать с леди! – взвился я.
Обернувшись, женщина проговорила ехидно:
– Ого, так она леди? В первый раз слышу, чтобы леди являлась выпрашивать работу.
Матушка потянула меня за порог, но, пока мы медленно спускались, заметила:
– Ну почему они все такие грубые?
У дверей нас догнала женщина, которая готовилась уходить.
– Видите ли, милочка, – любезно проговорила она, – на вышивку сейчас нет спроса. Вы ведь знаете, леди сами любят вышивать, и оттого цены сбиты почти до нуля.
– Мне необходимо найти работу, чтобы кормить себя и моего сына!
Единственный выход – устроиться простой швеей. Но пока не начался сезон, на эту работу нет спроса, да и сможете ли вы трудиться часами не разгибая спины, если вас к этому не приучили с детства.
Мы ее поблагодарили, и она поспешила прочь.
– Я этому не верю, – воскликнула матушка. – Должны найтись люди, которым нужна художественная вышивка. Если бы та дурная женщина не украла мои вещи, я бы показала им образец, и, не сомневаюсь, они бы его купили.
Как бы то ни было, слова этой женщины подтвердились – во всяком случае что касалось меня; приблизительно неделю мы бродили из одной портновской лавки в другую, часто наталкиваясь на грубость, но иногда встречая добрый прием.
Меня утешало то, что матушка, несмотря на все разочарования, была на удивление весела. Вечерами она или работала над вышивкой (как я предположил, не попавшей в руки ворам) или писала что-то в записную книжку.
Однажды вечером, когда я был особенно расстроен тем, что в очередной раз не сумел уговорить ее обратиться за местом гувернантки в одно из бюро, где мы еще не побывали, она сказала:
– Знаешь, Джонни, все сложится хорошо. У меня есть замысел.
– Что за замысел?
– Подожди, увидишь. – Загадочно улыбаясь, она покачала головой.
Приблизительно в это время я предложил матушке перебраться в жилище подешевле еще до истечения месяца, нами оплаченного. В бедных кварталах нам часто попадались на глаза карточки в окнах с предложением гораздо более дешевых комнат. Матушка нехотя согласилась, и мы сняли жилье на Мэддокс-стрит – по виду чистое и респектабельное. Хозяйка, миссис Филлибер, показалась женщиной приятной и приличной, и взяла она с нас семь шиллингов в неделю за одну комнату.
Миссис Марраблес была недовольна тем, что мы съезжаем досрочно, и отказывалась вернуть плату за непрожитые дни, если не сможет найти на это время других жильцов. Нельзя было отрицать, что она была в этом права, но, к счастью, нашелся клиент, готовый въехать немедленно и платить больше, чем платили мы. Тем не менее она отказалась вернуть нам плату полностью; ее характер открылся перед нами с неожиданной стороны.
– Как же, миссис Оффланд, мне пришлось хлопотать, беспокоиться, и это должно быть оплачено. Время – деньги, знаете ли; забыть об этом значило бы ограбить себя и свою семью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172