У меня есть то преиму-
щество, что я имею возможность слышать, о чем говорят друг с дру-
гом дети в группе, с которой я работаю. Обычно мы не воспринима-
ем объема и глубины того, о чем думают дети и что они чувствуют,
потому что они тщательно следят за тем, что говорить взрослым.
Дети, которые живут в реальности и вне ее
Я располагаю некоторым опытом работы с детьми, которые вре-
менами пребывают в полном сознании и способны к контакту, а
иногда выглядят уходящими в свой собственный мир и тогда их
поведение кажется бессмысленным.
280
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
Крис, был таким одиннадцатилетним мальчиком. В течение дли-
тельного времени нашей работы я испытывала трудности, пытаясь
понять смысл того, что он говорил. Я с большим трудом старалась
удержаться в плоскости его рассказа. Любая вещь, которую я ему
говорила, могла заставить его отправиться в такие места, которые я
с трудом себе представляла. Ему нравилось работать с глиной,
красками (особенно размазывать краску пальцами) и делать
сооружения из песка. Ему нравилось также рассказывать истории.
И его рассказы, и сооружения из песка, и рисунки отображали что-
то такое, что мне трудно было понять. Тем не менее работа Криса
выглядела так, как будто отражала определенные намерения и цели.
Всё, что он делал, казалось, имело для него какой-то смысл.
Крис продолжал говорить, даже если я его не слушала. Он
улыбался и тепло приветствовал меня, когда приходил на занятия.
Иногда он начинал рассказывать мне что-нибудь о своей жизни (что
действительно представляло интерес для меня), а потом внезапно
переходил в другой мир. Он рассказывал, например: <Мой старший
брат вчера вернулся домой из колледжа>. Замети блеск в его глазах,
я в свою очередь говорила: <Ты, по-видимому, рад этому>. Он отве-
чал: <Да, я рад, а когда я гулял по улице, я увидел большой пожар
и огонь, который поднимался в небо так высоко, что если бы вы
попали в него, вас унесло бы через океан, и произошел большой
взрыв, и большими прыжками прибежал лев, я не знаю, откуда он
прибежал, и трое других детей поделились завтраком со мной и вы
видели этот большой фейерверк, который достигал луны, и свет, и
мой дом больше, чем что-нибудь подобное этому, и мой брат вошел
с шумом...>.
В течение длительного времени я не прерывала его: я просто
следовала с ним или переставала напрягаться и пассивно слушала.
А затем я однажды сказала твердо: <Крис, ты не ответил на мой
вопрос. Ты говоришь что-то, что не имеет никакого отношения к
моему вопросу>. Он посмотрел на меня и ответил на вопрос.
Я считаю, что Крис очень сильно боялся мира, в котором жил.
Он был вынужден покидать его, чтобы чувствовать себя в безопас-
ности. Когда он узнал меня и поверил мне, он смог всё дольше
оставаться в моей земной плоскости. После многих наших занятий
он стал увереннее в том, что делать. Очень важно было то, что я шла
вместе с ним, была там, где он хотел быть, где ему нужно было
быть. Когда он рисовал свои загадочные картинки и рассказывал о
них таким же загадочным языком, я прислушивалась к звукам его
голоса, следила за его лицом, за движениями его тела. Я могла
сказать по поводу печального оттенка его голоса: <То, что ты расска-
зываешь мне, звучит печально>. Я могла отреагировать на живость
его рисунков: <Это место ты изобразил разноцветным и счастливым.
Я могла сказать однажды, когда он вошел с опущенными плечами:
Глава 10. Проблемы поведения
281
<С тобой, должно быть, сегодня случилось что-то неприятное: ты не
можешь выпрямиться во весь рост и держаться прямо>. Крис немед-
ленно откликался на эти замечания, бросая быстрый взгляд или
кивая головой в знак согласия.
В это время я вела группу детей его возраста. Я подумала, что
теперь ему было бы полезно включиться в группу. Дома у него не
было друзей и он не общался со сверстниками. В школе он зани-
мался в специальном классе, и там у него тоже не было друзей.
Крис пришел в группу с опаской. У него усилились явления
регресса поведения, выключения из реального мира. Дети были
удивлены его поведением, но следовали указаниям, полученным от
меня и моего помощника. После прогулки он начал говорить вещи,
которые никто не понимал. Мы выслушали его внимательно и
поблагодарили. Иногда мы напоминали ему очень мягко, что дол-
жны двигаться дальше. Когда он рисовал какие-то невообразимые
картинки, он показывал и иногда обсуждал их, хотя мы не могли
проследить за ходом его рассуждений. Он делал попытки участвовать
во всем, но своим собственным способом.
Он стал приставать к одной из девочек, пытался сесть рядом с
ней, трогать ее, брать за руку. Это раздражало Сэлли, она попы-
талась избежать общения с Крисом, отодвинуться от него подальше.
Мы знали, что об этом нужно поговорить открыто. Мы попросили
детей нарисовать картинки с изображением того, что сердило их и
что им нравилось в некоторых участниках нашей группы. Сэлли
изобразила картинку, на которой Крис <глупо вел себя с ней>. Когда
она при полном нашем одобрении поделилась своими соображе-
ниями, на глазах у Криса выступили слезы. Это давало хорошую
возможность обсудить его огорчение и раздражение Сэлли и погово-
рить о том, что с ними реально происходило. После этого обстанов-
ка стала намного спокойнее. Позже мы делали устное упражнение
(по типу упражнения с картинкой) и Сэлли сказала Крису: <Мне
нравится, что ты меня больше не беспокоишь. Мне не нравится,
когда ты говоришь вещи, которых я не понимаю>. Многие дети
поддержали последнее утверждение. Они беседовали с Крисом мягко
и доброжелательно. Когда они разговаривали с ним, он смотрел на
них с изумлением, потому что они видели его <изнанку>.
Вскоре мы заметили, что когда он рисовал, он рисовал сразу две
картинки: одну в виде каракулей, которая приводила нас в замешат-
ельство, и другую, вполне соответствовавшую указаниям.
Однажды мы играли в игру, в которой каждый ребенок должен
был побывать в роли животного. Крис сказал, что он уличный кот
с астмой. Он прогуливался по комнате, мурлыча и выпрашивая лас-
ки. К его удовольствию дети удовлетворяли его просьбы. Мы спро-
сили его, знает ли он, что такое астма. Он ответил: <Да! У него здесь
(показывая на грудь) большая преграда, и из-за этого ему невоз-
282
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
можно дышать свободно!> (он часто говорил о себе в третьем лице -
<он>, >ему>,-когда имел в виду себя). Мы знали, что у негоне было
астмы, но мы верили, что он чувствует преграду в груди. Мы знали,
что стали лучше понимать, в чем выражалась эта преграда.
Мы заметили, что Крис всё лучше контактирует с нами, и я ста-
ла настаивать на этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
щество, что я имею возможность слышать, о чем говорят друг с дру-
гом дети в группе, с которой я работаю. Обычно мы не воспринима-
ем объема и глубины того, о чем думают дети и что они чувствуют,
потому что они тщательно следят за тем, что говорить взрослым.
Дети, которые живут в реальности и вне ее
Я располагаю некоторым опытом работы с детьми, которые вре-
менами пребывают в полном сознании и способны к контакту, а
иногда выглядят уходящими в свой собственный мир и тогда их
поведение кажется бессмысленным.
280
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
Крис, был таким одиннадцатилетним мальчиком. В течение дли-
тельного времени нашей работы я испытывала трудности, пытаясь
понять смысл того, что он говорил. Я с большим трудом старалась
удержаться в плоскости его рассказа. Любая вещь, которую я ему
говорила, могла заставить его отправиться в такие места, которые я
с трудом себе представляла. Ему нравилось работать с глиной,
красками (особенно размазывать краску пальцами) и делать
сооружения из песка. Ему нравилось также рассказывать истории.
И его рассказы, и сооружения из песка, и рисунки отображали что-
то такое, что мне трудно было понять. Тем не менее работа Криса
выглядела так, как будто отражала определенные намерения и цели.
Всё, что он делал, казалось, имело для него какой-то смысл.
Крис продолжал говорить, даже если я его не слушала. Он
улыбался и тепло приветствовал меня, когда приходил на занятия.
Иногда он начинал рассказывать мне что-нибудь о своей жизни (что
действительно представляло интерес для меня), а потом внезапно
переходил в другой мир. Он рассказывал, например: <Мой старший
брат вчера вернулся домой из колледжа>. Замети блеск в его глазах,
я в свою очередь говорила: <Ты, по-видимому, рад этому>. Он отве-
чал: <Да, я рад, а когда я гулял по улице, я увидел большой пожар
и огонь, который поднимался в небо так высоко, что если бы вы
попали в него, вас унесло бы через океан, и произошел большой
взрыв, и большими прыжками прибежал лев, я не знаю, откуда он
прибежал, и трое других детей поделились завтраком со мной и вы
видели этот большой фейерверк, который достигал луны, и свет, и
мой дом больше, чем что-нибудь подобное этому, и мой брат вошел
с шумом...>.
В течение длительного времени я не прерывала его: я просто
следовала с ним или переставала напрягаться и пассивно слушала.
А затем я однажды сказала твердо: <Крис, ты не ответил на мой
вопрос. Ты говоришь что-то, что не имеет никакого отношения к
моему вопросу>. Он посмотрел на меня и ответил на вопрос.
Я считаю, что Крис очень сильно боялся мира, в котором жил.
Он был вынужден покидать его, чтобы чувствовать себя в безопас-
ности. Когда он узнал меня и поверил мне, он смог всё дольше
оставаться в моей земной плоскости. После многих наших занятий
он стал увереннее в том, что делать. Очень важно было то, что я шла
вместе с ним, была там, где он хотел быть, где ему нужно было
быть. Когда он рисовал свои загадочные картинки и рассказывал о
них таким же загадочным языком, я прислушивалась к звукам его
голоса, следила за его лицом, за движениями его тела. Я могла
сказать по поводу печального оттенка его голоса: <То, что ты расска-
зываешь мне, звучит печально>. Я могла отреагировать на живость
его рисунков: <Это место ты изобразил разноцветным и счастливым.
Я могла сказать однажды, когда он вошел с опущенными плечами:
Глава 10. Проблемы поведения
281
<С тобой, должно быть, сегодня случилось что-то неприятное: ты не
можешь выпрямиться во весь рост и держаться прямо>. Крис немед-
ленно откликался на эти замечания, бросая быстрый взгляд или
кивая головой в знак согласия.
В это время я вела группу детей его возраста. Я подумала, что
теперь ему было бы полезно включиться в группу. Дома у него не
было друзей и он не общался со сверстниками. В школе он зани-
мался в специальном классе, и там у него тоже не было друзей.
Крис пришел в группу с опаской. У него усилились явления
регресса поведения, выключения из реального мира. Дети были
удивлены его поведением, но следовали указаниям, полученным от
меня и моего помощника. После прогулки он начал говорить вещи,
которые никто не понимал. Мы выслушали его внимательно и
поблагодарили. Иногда мы напоминали ему очень мягко, что дол-
жны двигаться дальше. Когда он рисовал какие-то невообразимые
картинки, он показывал и иногда обсуждал их, хотя мы не могли
проследить за ходом его рассуждений. Он делал попытки участвовать
во всем, но своим собственным способом.
Он стал приставать к одной из девочек, пытался сесть рядом с
ней, трогать ее, брать за руку. Это раздражало Сэлли, она попы-
талась избежать общения с Крисом, отодвинуться от него подальше.
Мы знали, что об этом нужно поговорить открыто. Мы попросили
детей нарисовать картинки с изображением того, что сердило их и
что им нравилось в некоторых участниках нашей группы. Сэлли
изобразила картинку, на которой Крис <глупо вел себя с ней>. Когда
она при полном нашем одобрении поделилась своими соображе-
ниями, на глазах у Криса выступили слезы. Это давало хорошую
возможность обсудить его огорчение и раздражение Сэлли и погово-
рить о том, что с ними реально происходило. После этого обстанов-
ка стала намного спокойнее. Позже мы делали устное упражнение
(по типу упражнения с картинкой) и Сэлли сказала Крису: <Мне
нравится, что ты меня больше не беспокоишь. Мне не нравится,
когда ты говоришь вещи, которых я не понимаю>. Многие дети
поддержали последнее утверждение. Они беседовали с Крисом мягко
и доброжелательно. Когда они разговаривали с ним, он смотрел на
них с изумлением, потому что они видели его <изнанку>.
Вскоре мы заметили, что когда он рисовал, он рисовал сразу две
картинки: одну в виде каракулей, которая приводила нас в замешат-
ельство, и другую, вполне соответствовавшую указаниям.
Однажды мы играли в игру, в которой каждый ребенок должен
был побывать в роли животного. Крис сказал, что он уличный кот
с астмой. Он прогуливался по комнате, мурлыча и выпрашивая лас-
ки. К его удовольствию дети удовлетворяли его просьбы. Мы спро-
сили его, знает ли он, что такое астма. Он ответил: <Да! У него здесь
(показывая на грудь) большая преграда, и из-за этого ему невоз-
282
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
можно дышать свободно!> (он часто говорил о себе в третьем лице -
<он>, >ему>,-когда имел в виду себя). Мы знали, что у негоне было
астмы, но мы верили, что он чувствует преграду в груди. Мы знали,
что стали лучше понимать, в чем выражалась эта преграда.
Мы заметили, что Крис всё лучше контактирует с нами, и я ста-
ла настаивать на этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120