<Большин-
ство людей, которые верят в институт детства, рассматривает детство
как огражденный сад, в котором маленькие и слабые защищены от
жестокости внешнего мира до тех пор, пока они не станут/достаточ-
но сильными и умными, чтобы справиться с его вызовами. Для
некоторых детей это действительно так. Я не хочу разрушить их сад
и вызволить их оттуда. Если им это нравится, то они могут исполь-
зовать любые средства, чтобы там оставаться. Но я полагаю, что
большинство детей и подростков во всё более и более раннем воз-
расте начинают переживать свое детство не как сад, а как тюрьму.
Я не говорю, что детство плохо всегда и для всех. Но детство как
счастье, безопасность, защищенность, невинность для многих детей
не существует. С другой стороны, для некоторых детей детство (как
бы хорошо оно ни было) продолжается слишком долго и из него нет
другого пути, кроме постепенного чувствительного (или даже болез-
ненного) выхода через рост и развитие>.
Я согласна с J. Holt. Я вижу многих детей, которые прибегают
к крайним мерам для выживания, для выхода наилучшим для них
путем из тюрьмы детства. Похоже, что они делают всё, что в их
силах, чтобы вырваться, пока, наконец, не достигнут магического
статуса взрослого, статуса, благодаря которому они могут, наконец,
взять на себя ответственность за самих себя, почувствовать уважение
к себе и (как они надеются) получить долгожданные права. Часто
взрослости приходится ждать долго.
Агрессия
Часто детей, которые балуются, ведут себя непосредственно,
взрослые считают агрессивными. Такое поведение описывают как
отреагирование (acting out), а детей, для которых характерно такое
поведение, часто рассматривают как склонных обвинять окружаю-
щих, ощущающих, что весь мир отвергает их вместо того, чтобы
принимать. <Отреагирование>, с моей точки зрения, в данном
случае - неподходящий ярлык. Дети пассивные и покорные тоже
отреагируют свои эмоции доступным им способом. Все мы отреаги-
руем что-то нашим собственным путем.
Ребенок, который действует в согласии с самим собой, часто в
первую очередь отмечается взрослыми в школе. Он дольше не уста-
ет, ведет себя импульсивно, иногда нападает на других детей без
видимых причин (но часто по веским причинам), непослушен (а по-
этому называется <бунтующим>), говорит громко, нередко перебива-
ет, дразнит и провоцирует других детей, вызывая у них подобное же
поведение, пытается доминировать. Взрослые не любят такого
поведения детей. Они стремятся разрушить ту социальную ситуа-
цию, которая в нашей культуре наиболее приемлема. Такого рода
поведение должно рассматриваться с учетом перспективы, а не
оцениваться в системе двойных стандартов, различных для взрослых
и детей. Поведение детей часто докучает взрослым и подобным им
детям. Но когда ребенок называется <агрессивным> или <бунтую-
щим>, <отреагирующим>, <грубым>, <непослушным>, надо отдавать
себе отчет в том, что это ярлыки, отражающие осуждение. Я сама
часто использую эти выражения, и я хотела бы, чтобы читатель
понял, что я осознала: это чьи-то обозначения, чьи-то описания,
чьи-то суждения.
Иногда ребенка воспринимают как агрессивного, если он по-
просту выражает свой гнев. В гневе он может разбить тарелку или
ударить другого ребенка. Однако я чувствую, что агрессивное пове-
дение не только проявление гнева, но и отражение реальной ситу-
ации. Акты агрессии часто называют антисоциальными. Они могут
включать в себя деструктивное и разрушительное поведение, воров-
ство, поджог. Я воспринимаю ребенка, который обнаруживает де-
структивное поведение, как человека, которым движет чувство гне-
1 ва, отверженности, незащищенности, тревоги, обиды и часто неспо-
собность к четкому восприятию своей личности. У него также часто
отмечается низкая самооценка. Он неспособен или не хочет, или
боится выразить то, что чувствует, потому что если он это сделает,
он может утратить силу, лежащую в основе агрессивного поведения.
Он чувствует, что должен сохранить ту же линию поведения, что это
путь, способствующий выживанию.
Clark Moustakas [34] описывает такого обиженного ребенка как
мотивированного недифференцированным чувством гнева и страха.
Его поведение может демонстрировать враждебность по отношению
почти ко всем и всему. Родители, и учителя часто считают, что
нарушения поведения у такого ребенка связано с его внутренними
побуждениями, с каким-то внутренним стремлением поступать так,
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
а не иначе. Однако именно окружение (а не внутренние трудности)
провоцирует ребенка; если ему чего и не достает, так это способ-
ности справиться с окружением, которое возбуждает в нем чувства
страха и гнева. Он не знает, как справиться с чувствами, которые
порождает в нем это недружественное окружение. Когда ребенок
пристает к кому-нибудь, он делает это потому, что не знает, что еще
он может сделать. Окружение часто провоцирует и асоциальное
поведение ребенка. Чаще всего ребенок не становится агрессивным
неожиданно. Он не может быть мягким воспитанным мальчиком, а
спустя минуту поджечь или облить краской припаркованные маши-
ны. Процесс, как правило, постепенный. До этого момента он,
конечно, выражает свои потребности в более мягкой форме, но
взрослые обычно не обращают на это внимания до тех пор, пока не
наступят выраженные изменения поведения. То поведение, которое
воспринимается взрослыми как асоциальное, часто в действитель-
ности является отчаянной попыткой восстановить социальные
связи. Ребенок не в состоянии выразить свои истинные чувства
никаким другим способом, кроме того, который он избирает. Он
делает то единственное, что может себе представить, чтбы продол-
жить борьбу за выживание в своем мире. У
Такой ребенок редко бывает агрессивным в моем кабинете. По
мере того, как он начинает доверять мне, агрессия начинает прояв-
ляться в его игре, рассказах, рисунках, лепке. Я работаю с ним в той
мере, в какой он выражает себя. Я не могу работать с агрес-
сивностью, которая не выражена. Во время нашей первой сессии,
когда присутствуют родители, я слышу длинный список жалоб на
ребенка, который угрюмо сидит в углу дивана и делает вид, что не
слышит или не обращает внимания, иногда рискуя вставить: <Нет,
я не...> или <Это неправда>. Работая со многими детьми и семьями,
я вижу, что проблема заключается в родителях, в их чувствах и
реакциях на детей. Однако я не буду предлагать семейную или <ро-
дительскую> терапию (т. е. работу с одним или обоими родителями)
до тех пор, пока я не получу конкретного подтверждения этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
ство людей, которые верят в институт детства, рассматривает детство
как огражденный сад, в котором маленькие и слабые защищены от
жестокости внешнего мира до тех пор, пока они не станут/достаточ-
но сильными и умными, чтобы справиться с его вызовами. Для
некоторых детей это действительно так. Я не хочу разрушить их сад
и вызволить их оттуда. Если им это нравится, то они могут исполь-
зовать любые средства, чтобы там оставаться. Но я полагаю, что
большинство детей и подростков во всё более и более раннем воз-
расте начинают переживать свое детство не как сад, а как тюрьму.
Я не говорю, что детство плохо всегда и для всех. Но детство как
счастье, безопасность, защищенность, невинность для многих детей
не существует. С другой стороны, для некоторых детей детство (как
бы хорошо оно ни было) продолжается слишком долго и из него нет
другого пути, кроме постепенного чувствительного (или даже болез-
ненного) выхода через рост и развитие>.
Я согласна с J. Holt. Я вижу многих детей, которые прибегают
к крайним мерам для выживания, для выхода наилучшим для них
путем из тюрьмы детства. Похоже, что они делают всё, что в их
силах, чтобы вырваться, пока, наконец, не достигнут магического
статуса взрослого, статуса, благодаря которому они могут, наконец,
взять на себя ответственность за самих себя, почувствовать уважение
к себе и (как они надеются) получить долгожданные права. Часто
взрослости приходится ждать долго.
Агрессия
Часто детей, которые балуются, ведут себя непосредственно,
взрослые считают агрессивными. Такое поведение описывают как
отреагирование (acting out), а детей, для которых характерно такое
поведение, часто рассматривают как склонных обвинять окружаю-
щих, ощущающих, что весь мир отвергает их вместо того, чтобы
принимать. <Отреагирование>, с моей точки зрения, в данном
случае - неподходящий ярлык. Дети пассивные и покорные тоже
отреагируют свои эмоции доступным им способом. Все мы отреаги-
руем что-то нашим собственным путем.
Ребенок, который действует в согласии с самим собой, часто в
первую очередь отмечается взрослыми в школе. Он дольше не уста-
ет, ведет себя импульсивно, иногда нападает на других детей без
видимых причин (но часто по веским причинам), непослушен (а по-
этому называется <бунтующим>), говорит громко, нередко перебива-
ет, дразнит и провоцирует других детей, вызывая у них подобное же
поведение, пытается доминировать. Взрослые не любят такого
поведения детей. Они стремятся разрушить ту социальную ситуа-
цию, которая в нашей культуре наиболее приемлема. Такого рода
поведение должно рассматриваться с учетом перспективы, а не
оцениваться в системе двойных стандартов, различных для взрослых
и детей. Поведение детей часто докучает взрослым и подобным им
детям. Но когда ребенок называется <агрессивным> или <бунтую-
щим>, <отреагирующим>, <грубым>, <непослушным>, надо отдавать
себе отчет в том, что это ярлыки, отражающие осуждение. Я сама
часто использую эти выражения, и я хотела бы, чтобы читатель
понял, что я осознала: это чьи-то обозначения, чьи-то описания,
чьи-то суждения.
Иногда ребенка воспринимают как агрессивного, если он по-
просту выражает свой гнев. В гневе он может разбить тарелку или
ударить другого ребенка. Однако я чувствую, что агрессивное пове-
дение не только проявление гнева, но и отражение реальной ситу-
ации. Акты агрессии часто называют антисоциальными. Они могут
включать в себя деструктивное и разрушительное поведение, воров-
ство, поджог. Я воспринимаю ребенка, который обнаруживает де-
структивное поведение, как человека, которым движет чувство гне-
1 ва, отверженности, незащищенности, тревоги, обиды и часто неспо-
собность к четкому восприятию своей личности. У него также часто
отмечается низкая самооценка. Он неспособен или не хочет, или
боится выразить то, что чувствует, потому что если он это сделает,
он может утратить силу, лежащую в основе агрессивного поведения.
Он чувствует, что должен сохранить ту же линию поведения, что это
путь, способствующий выживанию.
Clark Moustakas [34] описывает такого обиженного ребенка как
мотивированного недифференцированным чувством гнева и страха.
Его поведение может демонстрировать враждебность по отношению
почти ко всем и всему. Родители, и учителя часто считают, что
нарушения поведения у такого ребенка связано с его внутренними
побуждениями, с каким-то внутренним стремлением поступать так,
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
а не иначе. Однако именно окружение (а не внутренние трудности)
провоцирует ребенка; если ему чего и не достает, так это способ-
ности справиться с окружением, которое возбуждает в нем чувства
страха и гнева. Он не знает, как справиться с чувствами, которые
порождает в нем это недружественное окружение. Когда ребенок
пристает к кому-нибудь, он делает это потому, что не знает, что еще
он может сделать. Окружение часто провоцирует и асоциальное
поведение ребенка. Чаще всего ребенок не становится агрессивным
неожиданно. Он не может быть мягким воспитанным мальчиком, а
спустя минуту поджечь или облить краской припаркованные маши-
ны. Процесс, как правило, постепенный. До этого момента он,
конечно, выражает свои потребности в более мягкой форме, но
взрослые обычно не обращают на это внимания до тех пор, пока не
наступят выраженные изменения поведения. То поведение, которое
воспринимается взрослыми как асоциальное, часто в действитель-
ности является отчаянной попыткой восстановить социальные
связи. Ребенок не в состоянии выразить свои истинные чувства
никаким другим способом, кроме того, который он избирает. Он
делает то единственное, что может себе представить, чтбы продол-
жить борьбу за выживание в своем мире. У
Такой ребенок редко бывает агрессивным в моем кабинете. По
мере того, как он начинает доверять мне, агрессия начинает прояв-
ляться в его игре, рассказах, рисунках, лепке. Я работаю с ним в той
мере, в какой он выражает себя. Я не могу работать с агрес-
сивностью, которая не выражена. Во время нашей первой сессии,
когда присутствуют родители, я слышу длинный список жалоб на
ребенка, который угрюмо сидит в углу дивана и делает вид, что не
слышит или не обращает внимания, иногда рискуя вставить: <Нет,
я не...> или <Это неправда>. Работая со многими детьми и семьями,
я вижу, что проблема заключается в родителях, в их чувствах и
реакциях на детей. Однако я не буду предлагать семейную или <ро-
дительскую> терапию (т. е. работу с одним или обоими родителями)
до тех пор, пока я не получу конкретного подтверждения этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120