Но опять же, каждому желательно лампочку ввернуть. Вот и угоди вам! — высказавшись так, он снисходительно разрешил:—Раз привезли столб—ставь, — и ободряюще похлопал недовольную заведующую по плечу: — Пусть народ радуется. Сознание-то у него пониже нашего. Мы с тобой как-никак руководящий кадр — потерпим.
Считая, что выполнил свой долг «руководящего кадра», Залесов степенной походкой зашагал к старикам, поднимавшим на баграх столб.
— Ну, как, Лука?
— Хорошо удумали, хорошо, Гаврила Семеныч, -— ответил одноглазый Мизгирев. — Только как бы это... воды-то хватит ли?
— Не расхолаживай, старина — воды хватит... Сила! Давай живей! Через неделю свет дадим. Ты. старина, говорят, прежде пиво варил. Так готовься. Угостим всех на славу. Уж я ничего не пожалею ради такого праздника!
На следующий день Залесов, празднично одевшись, выехал в сельпо, прикидывая в уме, сколько у него денег выручено за капусту и лук.
Гоголя-моголя он застал в конторе. Красный и Потный, тот кричал в телефонную трубку. Потом в сердцах хлопнул по столу телячьим картузом и опустился на стул"
— Вот тебе и рыбка! Наловил, выходит. Залесов вначале подумал, что речь идет об уборке, но,
услышав про рыбу, удивленно взглянул на председателя сельпо.
— Всю ночь ловил, Гаврила. Только засну и вижу; тащу, а невод рвется. К чему бы, думаю?
— И со мной это бывает, — закуривая, охотно согласился Залесов. — Потому, человек-то будто спит, ну, а психика-то... Психика-то есть ведь? Вот она и играет. Уж
если важное дело подвернулось, я сплю, но тоже вижу все как наяву. И разговариваю во сне другой раз. указания даю. И черт ее знает, что за психика человечья. Так к чему у тебя-то?
— С отчетом вызывают. Товарооборот, говорят, проваливаю. Да и уборочную кампанию не обеспечил. А где мне развернуться? Один кручусь.
Гоголь-моголь живо вспомнил последнее совещание в райисполкоме. Прошло с месяц, но положение с товарооборотом не улучшилось. А до отчета оставалось всего несколько дней. Вдруг не исправить положения? Вдруг обгонят другие сельпо и оставят его позади? И вынесут решение: «зеленые настроения и антиуборочная тенденция на практике». Прицепят такой хлястик — и ходи, голубчик. А потом апеллируйся... Еще на бюро райкома вызовут... Он торопливо стал собирать со стола бумаги и складывать в раздутую пухлую сумку.
— Да ты не тушуйся, Павлиныч. Это дело такое... С толком надо. И товарооборот пойдет, и уборочная продвинется, — начав покровительственно-важно, Залесов с обычной для него легкостью перешел на приятельский тон, весело подмигнул приунывшему Гоголю-моголю. — Водка есть? — и сам ответил: — Есть! Пиво? Закуска? Найдешь! Ну, вот, и дело в шляпе. Кто это тебя пропесочивал?
— Инструктор райисполкома, — мрачно ответил Гоголь-моголь.
— Хэ-э... А я думал, сам Шагилин. Чего пугаться инструктора? Другое дело, начальство. Но и с ним надо знать, как обойтись. Одного за ручку возьмешь да по плечу похлопаешь. С другим поздоровкаешься. А третьему картузиком махнешь издалека — и то ладно. — Залесов помедлил и, словно желая удивить своего приятеля, похлопал его по плечу: — Не заботься, выручу. Тысяч на пятнадцать товару мне готовь.
Гоголь-моголь действительно был удивлен. Уныние его как рукой сняло. На всякий случай он все же поинтересовался, зачем Залесову столько товара.
— Худые вы торгаши, — ответил тот. — Недаром вас и ругают. Станцию-то забыл? Открывать думаем — «прыснуть надо. То-то... А деньги я тебе хоть через неделю, хоть раньше, только чтоб надежно было. Забронируй водку; — Залесов наморщил лоб, подумал. — Надо
бы гуляшом угостить, а? Забирай у меня полдюжины овец под это дело. Помогать тебе, так уж помогать!
Самоуверенный и лукавый взгляд Залесова скрестился с осторожно-хитрым взглядом Гоголя-моголя.
Гоголь-моголь на всякий случай решил набить себе цену:
— Товару у меня не лишка. Сам знаешь, продукт ежедневной потребности. Для тебя, конечно, могу... Но-только расписку надо. А то как бы, сам понимаешь, неперехватили.
— Дам. Только чтоб бронь была!
Вскоре оба они выехали в Огоньково: Залесов верхом, Гоголь-моголь на велосипеде.
— Видишь ли, Павлиныч, — не умолкал Залесов, — в стройке я вроде как участвовал маловато. Неудобно. Вот и решил я устроить бесплатное угощение, каждому,, сколь хоть, по потребности. — Он самодовольно подкрутил усы. — Авторитет укрепляю, да и деньги свои в дело-пущу. Счет-то ведь потом представлю. А без угощения какой же пуск? Тут не только районное начальство прилетит, жди из области. Пусть видят инициативу Залесова!
— Резонно, — ухмылялся Гоголь-моголь.
— Только ты тово, в секрете. Никому ни гу-гу... Сюрприз!— Залесов спрыгнул с седла и, взяв жеребца под уздцы, пошел рядом с велосипедистом. — План у меня таков. Сарай из-под оборудования — тебе. Тут можно бочки и прочую тяжелую артиллерию выстроить. Обед на» лоне природы. А по берегу палатки развернем. Чтоб культурная торговля была. Понял?
— А митинг где думают?
— Это мы сами с Русановой сообразим, — важно ответил Залесов. Он остановился и начал чертить рукоятью-плетки на дороге линии. — Вот здесь, скажем, возле-станции трибуну водрузим. От нее веером по косогору пойдут скамеечки. Понимаешь, вроде как в цирке. Отсюда людям все будет видно: и трибуну, и станцию, и плотину. Перильца березками разукрасим, гирляндами пихтовыми обовьем. Вроде как аллейка через реку. Представляешь?
Наутро Залесов привел к месту строительства нескольких стариков-плотников и долго что-то им объяснял.. Вскоре они стали таскать доски от сарая и пилить их,.
Приехавшая в это время Елена спросила у Залесова, что он затеял.
— А мы, Елена Никитична, вчера с товарищем Рожковым обсуждали... — начал Залесов не совсем уверенно. — Как-никак открытие, праздник, угостить надо. И мы вроде как инициативу... Я вот со своего пая тысяч двенадцать-пятнадцать на общее дело... — Залесов говорил все быстрее, сбивчивее, обеспокоенный тем, что Русанова избегает его взгляда и молчит.
Елена действительно не смотрела на него и все больше хмурилась. Потом подняла глаза на самодовольное, гладко выбритое, с закрученными усиками лицо Залесова и вспыхнула:
— Знаешь, Залесов, я прошу тебя, слышишь! — Елена уже не скрывала своего негодования. — Слышишь, чтобы духу твоего с твоими затеями не было! Как нестыдно, как только не стыдно. Война, хлеб убирать надо,, все силы кладем, а ты...
Она махнула рукой и, не докончив, пошла прочь.
Днем на электростанцию приехал Ермаков. Все видели, что он чем-то сильно озабочен. Он молча прошел в машинное отделение, справился о чем-то у механиков, потом, отведя в сторону Пчелинцева, спросил:
— Скоро пустите станцию, Михаил Алексеевич? Пчелинцев снял очки и начал их протирать, что делал в тех;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Считая, что выполнил свой долг «руководящего кадра», Залесов степенной походкой зашагал к старикам, поднимавшим на баграх столб.
— Ну, как, Лука?
— Хорошо удумали, хорошо, Гаврила Семеныч, -— ответил одноглазый Мизгирев. — Только как бы это... воды-то хватит ли?
— Не расхолаживай, старина — воды хватит... Сила! Давай живей! Через неделю свет дадим. Ты. старина, говорят, прежде пиво варил. Так готовься. Угостим всех на славу. Уж я ничего не пожалею ради такого праздника!
На следующий день Залесов, празднично одевшись, выехал в сельпо, прикидывая в уме, сколько у него денег выручено за капусту и лук.
Гоголя-моголя он застал в конторе. Красный и Потный, тот кричал в телефонную трубку. Потом в сердцах хлопнул по столу телячьим картузом и опустился на стул"
— Вот тебе и рыбка! Наловил, выходит. Залесов вначале подумал, что речь идет об уборке, но,
услышав про рыбу, удивленно взглянул на председателя сельпо.
— Всю ночь ловил, Гаврила. Только засну и вижу; тащу, а невод рвется. К чему бы, думаю?
— И со мной это бывает, — закуривая, охотно согласился Залесов. — Потому, человек-то будто спит, ну, а психика-то... Психика-то есть ведь? Вот она и играет. Уж
если важное дело подвернулось, я сплю, но тоже вижу все как наяву. И разговариваю во сне другой раз. указания даю. И черт ее знает, что за психика человечья. Так к чему у тебя-то?
— С отчетом вызывают. Товарооборот, говорят, проваливаю. Да и уборочную кампанию не обеспечил. А где мне развернуться? Один кручусь.
Гоголь-моголь живо вспомнил последнее совещание в райисполкоме. Прошло с месяц, но положение с товарооборотом не улучшилось. А до отчета оставалось всего несколько дней. Вдруг не исправить положения? Вдруг обгонят другие сельпо и оставят его позади? И вынесут решение: «зеленые настроения и антиуборочная тенденция на практике». Прицепят такой хлястик — и ходи, голубчик. А потом апеллируйся... Еще на бюро райкома вызовут... Он торопливо стал собирать со стола бумаги и складывать в раздутую пухлую сумку.
— Да ты не тушуйся, Павлиныч. Это дело такое... С толком надо. И товарооборот пойдет, и уборочная продвинется, — начав покровительственно-важно, Залесов с обычной для него легкостью перешел на приятельский тон, весело подмигнул приунывшему Гоголю-моголю. — Водка есть? — и сам ответил: — Есть! Пиво? Закуска? Найдешь! Ну, вот, и дело в шляпе. Кто это тебя пропесочивал?
— Инструктор райисполкома, — мрачно ответил Гоголь-моголь.
— Хэ-э... А я думал, сам Шагилин. Чего пугаться инструктора? Другое дело, начальство. Но и с ним надо знать, как обойтись. Одного за ручку возьмешь да по плечу похлопаешь. С другим поздоровкаешься. А третьему картузиком махнешь издалека — и то ладно. — Залесов помедлил и, словно желая удивить своего приятеля, похлопал его по плечу: — Не заботься, выручу. Тысяч на пятнадцать товару мне готовь.
Гоголь-моголь действительно был удивлен. Уныние его как рукой сняло. На всякий случай он все же поинтересовался, зачем Залесову столько товара.
— Худые вы торгаши, — ответил тот. — Недаром вас и ругают. Станцию-то забыл? Открывать думаем — «прыснуть надо. То-то... А деньги я тебе хоть через неделю, хоть раньше, только чтоб надежно было. Забронируй водку; — Залесов наморщил лоб, подумал. — Надо
бы гуляшом угостить, а? Забирай у меня полдюжины овец под это дело. Помогать тебе, так уж помогать!
Самоуверенный и лукавый взгляд Залесова скрестился с осторожно-хитрым взглядом Гоголя-моголя.
Гоголь-моголь на всякий случай решил набить себе цену:
— Товару у меня не лишка. Сам знаешь, продукт ежедневной потребности. Для тебя, конечно, могу... Но-только расписку надо. А то как бы, сам понимаешь, неперехватили.
— Дам. Только чтоб бронь была!
Вскоре оба они выехали в Огоньково: Залесов верхом, Гоголь-моголь на велосипеде.
— Видишь ли, Павлиныч, — не умолкал Залесов, — в стройке я вроде как участвовал маловато. Неудобно. Вот и решил я устроить бесплатное угощение, каждому,, сколь хоть, по потребности. — Он самодовольно подкрутил усы. — Авторитет укрепляю, да и деньги свои в дело-пущу. Счет-то ведь потом представлю. А без угощения какой же пуск? Тут не только районное начальство прилетит, жди из области. Пусть видят инициативу Залесова!
— Резонно, — ухмылялся Гоголь-моголь.
— Только ты тово, в секрете. Никому ни гу-гу... Сюрприз!— Залесов спрыгнул с седла и, взяв жеребца под уздцы, пошел рядом с велосипедистом. — План у меня таков. Сарай из-под оборудования — тебе. Тут можно бочки и прочую тяжелую артиллерию выстроить. Обед на» лоне природы. А по берегу палатки развернем. Чтоб культурная торговля была. Понял?
— А митинг где думают?
— Это мы сами с Русановой сообразим, — важно ответил Залесов. Он остановился и начал чертить рукоятью-плетки на дороге линии. — Вот здесь, скажем, возле-станции трибуну водрузим. От нее веером по косогору пойдут скамеечки. Понимаешь, вроде как в цирке. Отсюда людям все будет видно: и трибуну, и станцию, и плотину. Перильца березками разукрасим, гирляндами пихтовыми обовьем. Вроде как аллейка через реку. Представляешь?
Наутро Залесов привел к месту строительства нескольких стариков-плотников и долго что-то им объяснял.. Вскоре они стали таскать доски от сарая и пилить их,.
Приехавшая в это время Елена спросила у Залесова, что он затеял.
— А мы, Елена Никитична, вчера с товарищем Рожковым обсуждали... — начал Залесов не совсем уверенно. — Как-никак открытие, праздник, угостить надо. И мы вроде как инициативу... Я вот со своего пая тысяч двенадцать-пятнадцать на общее дело... — Залесов говорил все быстрее, сбивчивее, обеспокоенный тем, что Русанова избегает его взгляда и молчит.
Елена действительно не смотрела на него и все больше хмурилась. Потом подняла глаза на самодовольное, гладко выбритое, с закрученными усиками лицо Залесова и вспыхнула:
— Знаешь, Залесов, я прошу тебя, слышишь! — Елена уже не скрывала своего негодования. — Слышишь, чтобы духу твоего с твоими затеями не было! Как нестыдно, как только не стыдно. Война, хлеб убирать надо,, все силы кладем, а ты...
Она махнула рукой и, не докончив, пошла прочь.
Днем на электростанцию приехал Ермаков. Все видели, что он чем-то сильно озабочен. Он молча прошел в машинное отделение, справился о чем-то у механиков, потом, отведя в сторону Пчелинцева, спросил:
— Скоро пустите станцию, Михаил Алексеевич? Пчелинцев снял очки и начал их протирать, что делал в тех;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92