— А не перекосит нас?
— С чего? — удивился Лысаков.
— По молоку-то знамя теперь не удержать.
— Ничего: нам снизят план.
Шагилин остановился у карты и, взглянув на маленький красный флажок, наколотый на месте Курска, невольно вспомнил Ермакова.
«Наломали мы без тебя с Лысаковым дров, кажется», — подумал он, и с сожалением и даже досадой посмотрел на своего «врио», который сидел за столом в, увлекшись цифрами, деловито щелкал на счетах.
В тот день, когда в Огонькове проходило собрание и когда неожиданно для всех председателем колхоза стал Гоголь-моголь, вернулся домой Костя Рассохин. Он был ранен под Миллеровом и несколько месяцев пролежал в госпитале. Узнав о возвращении фронтовика, Гоголь-моголь забежал к Рассохиным. Кума Марфида усадила его за стол и, как положено при встречах, поднесла стаканчик водки.
— За возвращение в трудовой тыл! — произнес Гоголь-моголь и, чокнувшись с Костей, тряхнул головой, пожаловался:—Кадра слаба,—и, подвинувшись к Косте, заговорил быстрее и тише: — Пошатнулась кадра, Константин Васильевич. Сколачивать думаю. Фермер нужен, он же и мой первый заместитель — в одном лице. Занимай, пост!
Через неделю Костя Рассохин занял пост. Согнав оставшихся коров в один скотный двор, Гоголь-моголь в напутствие новому заведующему фермой сказал:
— Предлагаю в два-три дня по-фронтовому навести порядок,
— Есть, навести порядок, — отчеканил по-армейски Костя. — В случае чего, будем действовать по-военному — прямой наводкой.
Назавтра утром Костя Рассохин чисто выбрился, аккуратно подшил к гимнастерке белый подворотничок и, перекинув через плечо блестевшую на солнце полевую сумку с прикрепленным к ней компасом, пошел в коровник. Поскрипывали начищенные до блеска сапоги. Из-под фуражки, сдвинутой набекрень, лихо вывертывался смоляной чуб. Костя чинно козырял здоровавшимся с ним колхозникам, а придя на ферму, собрал всех скотниц и встал смирно, будто перед строем.
Удивленные женщины, в том числе и Елена, — она теперь работала дояркой, — не сводили глаз с нового заведующего, пытаясь найти в нем прежнего Костеньку, которого они знали с детства. Но перед ними стоял строгий, подтянутый фронтовик — старшина Константин
Рассохин.
Он начал с того, что потребовал объяснений, почему не работает в коровнике подвесная дорога, почему не вывезен навоз и почему до сего времени не розданы коровам корма. А покончив с этим, заговорил, отчеканивая каждое слово, как на поверке:
— Товарищи, дисциплина прежде, всего. Уставное правило. Без дисциплины и здесь, в тылу, нет движения вперед. Раз нет дисциплины, будет разлад рядов.
— А как с кормами, Константин? — спросила Елена. — Силос-то вышел. Может, новую яму распечатать?
Костя был озадачен вопросом, которого он не предвидел, но строго посмотрев на перешептывающихся женщин, ответил:
— Если нет, достанем... Продолжаю. Что нужно сделать в помещении? Сегодня тщательная чистка. Теплой водой вымыть полы. Дезинфекция всего скотного корпуса. Понятно? Чтобы комар носу не подточил!
— А где воды теплой взять?
— В кубовой, товарищи.
— А для коров?
Этот вопрос опять застал Костю врасплох.
— На первый раз в кубовой, — не задумываясь, ответил он, — а потом сообразим. Сегодня для коров вторично подкипятить. Проверку исполнения беру на себя. — И, взглянув на ручные часы, отрезал: — Исполне-
ние шестнадцать ноль-ноль. Приезжает комиссия из района.
Началась подготовка к встрече комиссии. Вывозили на вагонетках навоз; подмывали полы, чистили стойла и, насадив на шесты березовые веники, снимали в углах паутину. Нашлась работа и ночному сторожу. Он подмел дорогу к коровнику и обставил ее елочками. Над дверями прибили доску с надписью, напоминающей о необходимости соблюдать чистоту и порядок. Скотницы,. удрвленные энергией и решительностью нового заведующего, ног под собой не чуя, делали не только то, что-было предложено старшиной, но и больше того. Впрочем, между собой кое-кто из них поговаривал, что «новая метелка чище метет, пока вершинки не обобьются!»
Костя неотлучно находился здесь же, на ферме, и был, как казалось, доволен работой скотниц. Под вечер-он снова собрал их.
— Так вот, товарищи женщины... За усердие, проявленное при наведении порядка, объявляю всем дояркам, скотницам, сторожам и всему личному составу благодарность. А сейчас можете по домам. Комиссии не будет — ложная тревога!
На другой день, встретив Елену, Костя спросил:
— Ну как, подействовало на дисциплину?
— Не та команда здесь нужна, Константин. Надо бы сперва разобраться с кормами, куда и как лучше разместить молодняк, посоветоваться с нами...
Костя, выслушав Елену, ответил:
— Трудно в учении — легко в бою.
Но вскоре Костя и сам понял: «военная команда» здесь не совсем подходит. И он сменил пластинку — приходил на скотный двор, собирал в кружок доярок к начинал обычно словами: «Давайте посоветуемся».
Как и следовало ожидать, переходящее знамя по заготовке молока теплогорцы не смогли удержать, и Лысакова вызвали в облисполком. Отчитываясь, он ссылался на уменьшение поголовья скота и попробовал ходатайствовать о снижении плана, но дело так повернулось, что, получив строгое предупреждение, он в тот же день.
вернулся домой и в свою очередь вызвал председателей колхозов.
«Пропущу каждый колхоз через себя. Разберусь в деталях. Сбалансирую», — думал Лысаков, расхаживав по кабинету.
Первым приехал Гоголь-моголь, и теперь Лысаков, как образно он выражался, «пропускал его через себя».
— Почему снизил сдачу молока? — спросил он, уставив свои немигающие круглые глаза на туго набитую сумку своего ставленника.
— Сами знаете, вопрос упирается в поголовье, Степан Михайлович.
— Знаю, что в поголовье, — согласился Лысаков. — Надо искать другие пути преодоления.
— Один путь — замена...
— Замена... Ну, чем ты можешь? Сено есть? Гоголь-моголь пожал плечами: какое теперь сено, все излишки он уже сумел раструсить,
— А еще чем можно?
— Картошкой. Только быстрее, товарищ Рожков. Развернись в текущую пятидневку. Пошлем представителя — на месте примет.
Представитель райпотребсоюза Долгоаршинный -— старый дружок Гоголя-моголя—приехал накануне отчетного числа и заспешил:
— Ну, дружочек, не подведи меня, задание срочное: в суточный срок завершить — и в сводку.
— Картошка-то не выкопана еще.
— Переключи всех на картошку. Такова команде
— Заняты зерновыми.
Долгоаршинный сморщил маленькое, избитое оспой лицо и с досадой уставил на председателя свой единственный глаз.
— Так как же быть-то, товарищ председатель?
— А бестоварку нельзя? Через недельку погашу.
— Не подведешь?
— Мое слово — олово.
Отдав свое «слово-олово» заготовителю и получив за это «квитанцию-бестоварку», Гоголь-моголь просветлел, — казалось, он опять вынырнул на поверхность, и как только представитель уехал, он не утерпел, позвонил Лысакову и доложил, что задание выполнил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92