..
Скарлетт чувствовала себя легко и свободно - будто бы она семнадцатилетняя девочка, будто бы у нее никогда не было еще ни волнений, ни переживаний, ни тревог, будто бы вся жизнь ее только-только начинается...
Ей нравилось ее теперешнее состояние.
Она не хотела даже в мыслях возвращаться к тому, что на миг оставила - к безмерной усталости, к мукам в тисках любви...
Нет, любовь была, но совершенно другая - тихая и радостная. Не было ни отчаяния, ни той безотчетной агрессии, которая стала для нее в последнее время какой-то привычной. Не было ничего, кроме любви к Ретту.
О, волшебство!..
О, чудесная музыка сфер, открывающая доселе неведомые просторы!..
Сердце Скарлетт переполнялось неизъяснимой радостью. Не было ничего общего между жалкой радостью ее повседневной жизни, радостью, которая боится страданий и держится только тем, что каждый раз отвергает их, - и этой новой огромной радостью, которая, по сути, и была рождена этим страданием...
И тут из глубины измученного сердца Скарлетт вырвался крик этой радости - подобно острейшему алмазу, режущему стекло, он прочертил все ее существование последних лет светлой бороздой. О, Ретт!..
О, мой любимый!..
Как я благодарна тебе только лишь за то, что ты встретился на моем пути!..
Как я благодарна за все - и за твои упреки, и за твою любовь ко мне!..
Даже если бы ты не любил меня, я бы все равно оставалась с тобой...
Мне никто, никто больше не нужен - на целом белом свете!..
Боже, чтобы делала я без тебя?!.
Я не прожила бы и дня!..
О, Ретт!..
О, любовь моя!..
Безмолвный крик улетел, кружась, и исчез в бездне мыслей. Скарлетт лежала на своей кушетке счастливая, неподвижная и немая. Лежала довольно долго - может быть час, может, еще дольше... Наконец, она поднялась. Шея болела от твердого, неудобного изголовья, ломало все кости - впрочем, Скарлетт не обращала на это никакого внимания. Душа ее парила высоко-высоко...
Какая-то непреодолимая сила толкнула ее к письменному столу. Она тогда и сама еще не знала, что будет делать. Сердце ширилось в груди, всепоглощающая любовь к Ретту заслоняла собой целый мир. Но она не могла хранить в себе то, что переполняло ее - Скарлетт схватила перо и в неудержимом порыве стала изливать свои чувства в стихах:
Ретт, ты пришел, ты схватил меня - целую руку твою.
С любовью, с надеждой - целую руку твою.
Ты пришел уничтожить любовью меня - это я сознаю.
Я дрожу, я в огне? Приди же!.. Целую руку твою.
Ты надкусишь плод и бросишь его - я сердце тебе отдаю!
Благословленны язвы укусов твоих - целую руку твою.
Ты хотел меня всю, а взяв, разгромил, как в бою.
Ты оставил одни лишь обломки - целую руку твою.
В руке твоей, Ретт, ласкающей, я гибель свою познаю,
И целую в предсмертный миг смертоносную руку твою.
Так рази же меня и убей - я в страдание осанну пою,
Ты пришел и забрал меня всю - целую руку твою.
И взмахом руки своей ты рассекаешь старинных цепей змею,
Ты рвешь ее, Ретт - целую руку твою.
Целую руку твою...
В душе ее - буря...
Буря невысказанной нежности.
Волны морские разбиваются о скалы, душа, наполненная их золотыми брызгами, взлетает высоко к небу пенной пылью страстей и слез...
* * *
Но уже на следующее утро, едва проснувшись, Скарлетт увидела на столе тот листок бумаги и тут же разорвала его в мелкие клочки. Эти бессвязные слова были ей теперь нестерпимы - настоящее чувство никогда не требует подобного выражения...
«Мы с Реттом всегда будем счастливы, до самой могилы, - думала она, выбрасывая бумажные клочки в корзину для мусора, - мы, как Принц и Принцесса из старой сказки, будем счастливы, и умрем в один день... Тогда к чему же эти бессвязные мысли?..»
Она прошла в гостиную, и тут взгляд ее упал на горностая - зверек, сидя на письменном столе, принюхивался к каким-то бумагам своей острой мордочкой...
Непонятно почему, но Скарлетт охватило какое-то раздражение к этому зверьку - чувство, которого она не испытывала с того памятного для нее, последнего разговора с мужем...
И опять этот зверек!.. Но почему он тут - чтобы помешать ее любви к Ретту?..
- Кыш!.. - закричала она и, сняв с ноги тапочек, запустила в горностая - тот стремглав бросился под кушетку...
Скарлетт, опустившись на стул, подумала: «Действительно - и с чего это вдруг я так невзлюбила это несчастное животное?..»
Ей почему-то стало очень стыдно за этот приступ беспричинной ярости...
«Почему я так не люблю его?.. - спрашивала сама себя Скарлетт и не находила ответа, - почему?.. Ведь эта бессловесная тварь ни в чем не виновата?.. Почему я гоню его от себя?..»
Как бы там ни было, но с того момента она постоянно чувствовала к этому горностаю какую-то внутреннюю неприязнь - она и сама не могла дать себе отчета, откуда эта неприязнь появилась...
Скарлетт твердо знала только одно: неприязнь ее к этому ни в чем не повинному зверьку навсегда останется с ней...
ГЛАВА 5
С момента того разговора между Скарлетт и Реттом прошло три недели...
Казалось, ничего не изменилось в уютном доме супружеской четы Батлеров на Телеграфном холме. Однако это только казалось...
Во всяком случае внешних изменений не было никаких - жизнь здесь шла по давно проторенной колее: и Ретт, и Скарлетт поднимались рано утром, часов в семь, завтракали, чаще всего - в полном молчании, лишь изредка перебрасывались незначительными, ничего не значащими фразами о каких-либо текущих делах, о погоде и о малосущественных домашних неприятностях - вроде дымящего камина или штукатурки, осыпавшейся в прихожей...
Вопросы, как правило, задавала Скарлетт; таким незамысловатым образом она пыталась хоть как-то спровоцировать Ретта на разговор, однако Батлер с совершенно непроницаемым, каменным лицом отвечал лишь «да» или «нет», либо механически поглаживая при этом ставшего давно уже ненавистным для Скарлетт горностая, либо уткнувшись в утреннюю газету...
И Скарлетт ничего другого не оставалось, как замолчать - по крайней мере, человек, стремящийся вызвать на откровенную беседу другого и не находящий при этом никакого отклика, выглядит как минимум смешно...
А она была достаточно умным человеком, чтобы понять это...
Она размышляла: «Если он демонстративно не обращает на меня внимания, если он не хочет говорить со мной, несмотря на все мои усилия - почему же я должна заводить разговор первой?..»
Разве она, Скарлетт, всякий раз создает такую невыносимо нервозную обстановку в этом доме?..
Разве она целиком игнорирует своего мужа, давая всем своим видом понять, что он ей просто неинтересен и ненужен?..
Разве она смотрит на Ретта исподлобья, зло, как на самого главного врага?.
Нет, нет и еще раз нет!..
Совесть ее чиста - и перед Богом, и перед собой, и перед этим человеком, которого она до сих пор любит больше всего на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130