.. Ведь его давно уже нет в живых... Да и кости его наверняка уже истлели...
Почему она сейчас думает об Эшли - у нее ведь есть Ретт...
Да, тогда они вновь сошлись с Реттом - уже навсегда, чтобы не расставаться до самой могилы. Так, во всяком случае, думала и сама Скарлетт, и он...
Конечно, тяжело просчитывать, что думают о тебе другие люди, пусть даже такие близкие, как Ретт... Во всяком случае, самой Скарлетт хотелось считать, что они проведут спокойную и счастливую старость.
Однако время шло, и она, и он старели, а старость постепенно притупляла их чувства... Даже не столько притупляла, сколько оба они как-то очень незаметно начинали погрязать в мелких житейских дрязгах, в суетной мелочности...
У Ретта появилось множество привычек: он почему-то увлекся коллекционированием картин старинных мастеров и антиквариатом. Скарлетт сперва относилась ко всему этому как-то иронически, но когда Ретт очень серьезно объяснил ей, что антиквариат и живопись в наше время - самое удачное вложение капиталов, больше никогда не спорила с мужем на эту тему. Конечно же, это его личное дело, но для чего обременять себя всем этим на старости лет?.. Да, жизнь была прожита; Скарлетт и Ретт это прекрасно понимали...
Тем более, что старость их была спокойной и тихой - по крайней мере, чисто внешне...
Они жили в этом доме в тихом и уютном квартале Сан-Франциско, на Телеграфном холме, вот уже несколько лет - конечно, это был не такой шикарный дом, как тот, в котором они прожили столько времени, это был даже не дом, а всего только большая квартира в три этажа.
Скарлетт и Ретт занимали несколько комнат на первом и втором, а на третьем этаже находилась мансарда, точно такой же планировки. Она постоянно пустовала - ждала кого-нибудь из редких гостей или детей...
В придачу к этому у Батлеров были еще какие-то флигеля во дворе, но ни Ретт, ни Скарлетт, ни гости как правило не жили там.
Скарлетт почему-то сразу же приглянулся этот дом - она подумала, что связываться с большими постройками не имеет никакого смысла...
- Все равно мы уже не молоды, - сказала она мужу после покупки дома.
В этой реплике Ретту послышался нехитрый скрытый подтекст: «Все равно десять, пятнадцать лет... а там, гляди, и в могилу...»
Ретт тогда только укоризненно покачал головой и ничего не ответил.
А что ему было ответить - неужели согласиться со своей женой?..
Ему тоже нравился этот дом - впрочем, даже не столько дом, сколько сам район - тихий и чистый...
Квартал этот был населен по преимуществу такими же пожилыми людьми - вышедшими на покой бизнесменами и государственными чиновниками, военными в отставке, средней руки рантье...
Батлер как-то очень быстро подружился с соседом из дома напротив - отставным полковником из армии некогда противостоявшего конфедератам генерала Шермана, чудаковатым мистером Джонатаном Коллинзом, большим любителем старинных обрядов времен первых пионеров и певчих птиц. Реалист до мозга костей, Ретт Батлер никогда не заводил с мистером Коллинзом бесед о Гражданской войне - стоило ли теперь, спустя столько лет после тех кровавых событий, вспоминать, кто был тогда прав, а кто - виноват: янки или конфедераты?..
Да и сам мистер Коллинз, которого Ретт весьма уважал, считая его настоящим джентльменом, никогда не углублялся в подобные разговоры...
Кроме того, он в короткое время сумел сойтись не только с мистером Коллинзом, но практически и со всеми соседями по улице...
В отличие от мужа, Скарлетт долго не могла найти какую-нибудь женщину ее же возраста, с которой удалось бы завязать хотя бы приятельские отношения... Не говоря уже о чисто дружеских.
В последнее время она чувствовала себя очень одинокой, ущемленной, и потому сознательно сторонилась незнакомых людей.
Да, Скарлетт подошла к тому рубежу, когда все новые знакомства становятся лишь в тягость...
Оставались только старые, испытанные временем друзья, муж и дети.
Но и тут были свои проблемы...
Дети - взрослые люди, у них своя жизнь, и это вполне естественно и объяснимо.
Уэйд по-прежнему фермерствовал, судя по его немногочисленным письмам, ему это весьма нравилось. Иногда приезжал сюда, в Сан-Франциско, но ненадолго-в лучшем случае, на два-три дня...
Кэт, любимица Ретта, по-прежнему в Нью-Йорке, так же, как и Бо Уилкс, которого Скарлетт всегда считала своим родным сыном... Дети Кэт уже ходили в школу, но Скарлетт подозревала, что они не чувствуют материнского тепла - и ее дочь, и приемный сын ставили какие-то свои очередные пьесы на Бродвее.
И Скарлетт, и Ретт обижались на детей за то, что они очень редко пишут, а если и пишут, то как-то комкано и не по существу... Кэт в своих немногочисленных корреспонденциях в Сан-Франциско почему-то делала упор на театральные новости - ее письма скорее походили на развернутые театральные рецензии, чем на вести в родительский дом...
Батлеры сперва сердились на детей, а потом как-то успокоились, поняв, что они взрослые люди, не нуждающиеся в опеке, что у них - собственная жизнь, на которую они имеют полное право...
Скарлетт все больше и больше осознавала, что у нее есть только один человек, с которым она могла переговорить - Ретта.
* * *
Воспоминания о детях, о Ретте, о своей молодости нахлынули на Скарлетт с новой силой, но она все так же упорно гнала их от себя - действительно, а чего вспоминать?.. Какой в этом смысл?..
Да, что ни говори, а жизнь прожита...
Нравится ли ей это или нет, нравится ли это Ретту или не нравится - но это действительно так.
Скарлетт уже неоднократно ловила себя на мысли, что ее жизнь с Реттом в последние годы приобрела какие-то совершенно иные формы - они начали мелочно, как-то по-стариковски переругиваться из-за ничего не значивших пустяков, ловить друг друга на недомолвках, бездарно ревновать и даже вспоминать то, что, казалось, давно уже надо было забыть...
Ретт с каким-то подчеркнутым злорадством вспоминал и «этого слизняка Эшли», и ее беззаветную любовь к этому хрупкому юноше... «Ты слишком поздно полюбила меня, - иногда говорил ей Ретт, - слишком поздно...» Скарлетт однажды пыталась было в свойственной ей манере возразить: «Лучше поздно, чем никогда!..», но, поймав на себе какой-то тусклый взгляд своего мужа, сразу же осеклась...
Для чего он постоянно напоминает ей об Эшли ведь его давно уже нет в живых!
Зачем?..
Да, временами он казался каким-то чужим, непонятным, иногда казалось, что Ретт, ее любимый Ретт совершенно незнакомый ей человек...
Это пугало Скарлетт - наверное, даже больше, чем надвигающаяся дряхлость.
Ретт не мог упустить случая, чтобы не напомнить своей жене и о том, как та в свое время изменила ему с актером Бэном Брэдли - и хотя с того времени прошел не один десяток лет, но рана, нанесенная Скарлетт своему мужу, казалось, незаживаема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Почему она сейчас думает об Эшли - у нее ведь есть Ретт...
Да, тогда они вновь сошлись с Реттом - уже навсегда, чтобы не расставаться до самой могилы. Так, во всяком случае, думала и сама Скарлетт, и он...
Конечно, тяжело просчитывать, что думают о тебе другие люди, пусть даже такие близкие, как Ретт... Во всяком случае, самой Скарлетт хотелось считать, что они проведут спокойную и счастливую старость.
Однако время шло, и она, и он старели, а старость постепенно притупляла их чувства... Даже не столько притупляла, сколько оба они как-то очень незаметно начинали погрязать в мелких житейских дрязгах, в суетной мелочности...
У Ретта появилось множество привычек: он почему-то увлекся коллекционированием картин старинных мастеров и антиквариатом. Скарлетт сперва относилась ко всему этому как-то иронически, но когда Ретт очень серьезно объяснил ей, что антиквариат и живопись в наше время - самое удачное вложение капиталов, больше никогда не спорила с мужем на эту тему. Конечно же, это его личное дело, но для чего обременять себя всем этим на старости лет?.. Да, жизнь была прожита; Скарлетт и Ретт это прекрасно понимали...
Тем более, что старость их была спокойной и тихой - по крайней мере, чисто внешне...
Они жили в этом доме в тихом и уютном квартале Сан-Франциско, на Телеграфном холме, вот уже несколько лет - конечно, это был не такой шикарный дом, как тот, в котором они прожили столько времени, это был даже не дом, а всего только большая квартира в три этажа.
Скарлетт и Ретт занимали несколько комнат на первом и втором, а на третьем этаже находилась мансарда, точно такой же планировки. Она постоянно пустовала - ждала кого-нибудь из редких гостей или детей...
В придачу к этому у Батлеров были еще какие-то флигеля во дворе, но ни Ретт, ни Скарлетт, ни гости как правило не жили там.
Скарлетт почему-то сразу же приглянулся этот дом - она подумала, что связываться с большими постройками не имеет никакого смысла...
- Все равно мы уже не молоды, - сказала она мужу после покупки дома.
В этой реплике Ретту послышался нехитрый скрытый подтекст: «Все равно десять, пятнадцать лет... а там, гляди, и в могилу...»
Ретт тогда только укоризненно покачал головой и ничего не ответил.
А что ему было ответить - неужели согласиться со своей женой?..
Ему тоже нравился этот дом - впрочем, даже не столько дом, сколько сам район - тихий и чистый...
Квартал этот был населен по преимуществу такими же пожилыми людьми - вышедшими на покой бизнесменами и государственными чиновниками, военными в отставке, средней руки рантье...
Батлер как-то очень быстро подружился с соседом из дома напротив - отставным полковником из армии некогда противостоявшего конфедератам генерала Шермана, чудаковатым мистером Джонатаном Коллинзом, большим любителем старинных обрядов времен первых пионеров и певчих птиц. Реалист до мозга костей, Ретт Батлер никогда не заводил с мистером Коллинзом бесед о Гражданской войне - стоило ли теперь, спустя столько лет после тех кровавых событий, вспоминать, кто был тогда прав, а кто - виноват: янки или конфедераты?..
Да и сам мистер Коллинз, которого Ретт весьма уважал, считая его настоящим джентльменом, никогда не углублялся в подобные разговоры...
Кроме того, он в короткое время сумел сойтись не только с мистером Коллинзом, но практически и со всеми соседями по улице...
В отличие от мужа, Скарлетт долго не могла найти какую-нибудь женщину ее же возраста, с которой удалось бы завязать хотя бы приятельские отношения... Не говоря уже о чисто дружеских.
В последнее время она чувствовала себя очень одинокой, ущемленной, и потому сознательно сторонилась незнакомых людей.
Да, Скарлетт подошла к тому рубежу, когда все новые знакомства становятся лишь в тягость...
Оставались только старые, испытанные временем друзья, муж и дети.
Но и тут были свои проблемы...
Дети - взрослые люди, у них своя жизнь, и это вполне естественно и объяснимо.
Уэйд по-прежнему фермерствовал, судя по его немногочисленным письмам, ему это весьма нравилось. Иногда приезжал сюда, в Сан-Франциско, но ненадолго-в лучшем случае, на два-три дня...
Кэт, любимица Ретта, по-прежнему в Нью-Йорке, так же, как и Бо Уилкс, которого Скарлетт всегда считала своим родным сыном... Дети Кэт уже ходили в школу, но Скарлетт подозревала, что они не чувствуют материнского тепла - и ее дочь, и приемный сын ставили какие-то свои очередные пьесы на Бродвее.
И Скарлетт, и Ретт обижались на детей за то, что они очень редко пишут, а если и пишут, то как-то комкано и не по существу... Кэт в своих немногочисленных корреспонденциях в Сан-Франциско почему-то делала упор на театральные новости - ее письма скорее походили на развернутые театральные рецензии, чем на вести в родительский дом...
Батлеры сперва сердились на детей, а потом как-то успокоились, поняв, что они взрослые люди, не нуждающиеся в опеке, что у них - собственная жизнь, на которую они имеют полное право...
Скарлетт все больше и больше осознавала, что у нее есть только один человек, с которым она могла переговорить - Ретта.
* * *
Воспоминания о детях, о Ретте, о своей молодости нахлынули на Скарлетт с новой силой, но она все так же упорно гнала их от себя - действительно, а чего вспоминать?.. Какой в этом смысл?..
Да, что ни говори, а жизнь прожита...
Нравится ли ей это или нет, нравится ли это Ретту или не нравится - но это действительно так.
Скарлетт уже неоднократно ловила себя на мысли, что ее жизнь с Реттом в последние годы приобрела какие-то совершенно иные формы - они начали мелочно, как-то по-стариковски переругиваться из-за ничего не значивших пустяков, ловить друг друга на недомолвках, бездарно ревновать и даже вспоминать то, что, казалось, давно уже надо было забыть...
Ретт с каким-то подчеркнутым злорадством вспоминал и «этого слизняка Эшли», и ее беззаветную любовь к этому хрупкому юноше... «Ты слишком поздно полюбила меня, - иногда говорил ей Ретт, - слишком поздно...» Скарлетт однажды пыталась было в свойственной ей манере возразить: «Лучше поздно, чем никогда!..», но, поймав на себе какой-то тусклый взгляд своего мужа, сразу же осеклась...
Для чего он постоянно напоминает ей об Эшли ведь его давно уже нет в живых!
Зачем?..
Да, временами он казался каким-то чужим, непонятным, иногда казалось, что Ретт, ее любимый Ретт совершенно незнакомый ей человек...
Это пугало Скарлетт - наверное, даже больше, чем надвигающаяся дряхлость.
Ретт не мог упустить случая, чтобы не напомнить своей жене и о том, как та в свое время изменила ему с актером Бэном Брэдли - и хотя с того времени прошел не один десяток лет, но рана, нанесенная Скарлетт своему мужу, казалось, незаживаема.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130