..»
Тогда Ретт как-то не обратил внимания на эти парадоксальные аналогии мистера Коллинза, но теперь, увидев Симона и услышав «Господин полковник», он сразу же вспомнил слова своего соседа...
А с лестницы уже спускался и сам мистер Коллинз - подагрические тонкие ножки его при каждом шаге как-то странно подгибались...
Заметив вечернего гостя, он улыбнулся.
- Добрый вечер...
Ретт с полуулыбкой кивнул.
- Здравствуйте, полковник... Давно не видел вас... Извините, что не мог найти возможности нанести вам визит раньше и в более удобное время...
Полковник заулыбался.
- Ничего, ничего... Мы ведь все-таки соседи, а потому можем заходить друг к другу запросто, без каких-либо церемоний... Вы ведь не обиделись бы, если бы я зашел к вам в точно такое же время?..
Ретт склонил голову.
- Нет, что вы...
- Вот видите...
Подойдя к вошедшему, мистер Коллинз с чувством пожал ему руку.
- Знаете, - произнес он, несколько фамильярно приобняв Ретта за талию и увлекая в гостиную, - если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал бы мне, что я, полковник армии генерала Шермана Джонатан Коллинз на старости буду так радоваться визиту в свой дом офицера армии генерала Ли... Простите, какое ваше воинское звание?..
Ретт улыбнулся.
- Капитан. Капитан войск Конфедерации Ретт Батлер, - произнес он.
Коллинз продолжал:
- ...что на старости лет я буду так радоваться визиту в свой дом капитана армии противника... Армии Конфедерации... Нет, леди и джентльмены, - воскликнул Коллинз, - нет, я ни за что не поверил бы в это... Ни за что!..
Ретт ничуть не смутился тому обстоятельству, что полковник назвал его во множественном числе - «леди и джентльмены»...
Ведь у всякого могут быть свои странности, свои причуды...
Почему бы и нет?..
Улыбнувшись, Ретт произнес:
- Знаете, я бы тоже никогда ни за что не поверил в это... Впрочем, - добавил он после непродолжительного раздумья, - впрочем, когда еще лет сорок назад я жил в Атланте, многие не любили меня... Я говорю о тех людях, которые считали себя истинными патриотами Юга, и презирали все, что относилось к Северу, к янки... О, я никогда не забуду, как однажды летом, кажется, в году эдак шестьдесят втором, я сказал, что янки вольнее нас, южан... У меня были на это все основания - я родился в Чарлстоне, но несколько лет прожил на севере... Помнится, я еще тогда сказал: «Джентльмены, вы так мало путешествуете, вы так ограничены в своих взглядах!.. Да, джентльмены, живя на Севере, я видел многое такое, кто никто никогда из вас не видел... Я видел тысячи эмигрантов, готовых за кусок хлеба и несколько долларов сражаться на стороне янки, я видел заводы, фабрики, верфи, рудники и угольные копи - все, чего нет на юге...» Помнится, я тогда еще сказал: «У нас нету ничего, кроме Короля-Хлопка, рабов и спеси... И эти чертовы янки разобьют нас в один месяц...» Джонатан согласно покачал головой.
- Да, да, тогда вас погубила ваша самоуверенность...
Ретт продолжал - вспоминая тот давнишний разговор на барбекю, он все более и более воодушевлялся:
- Да, мистер Коллинз, вы совершенно правы... Именно так - нас погубила наша гордыня... Это уже потом родился миф, будто бы нашлись предатели, из-за которых правое дело было погублено... Так вот... - Он остановился и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. - Так вот, мистер Коллинз, после тех моих слов многие из моих приятелей, и не только приятелей, но и просто людей, которые мне симпатизировали, отвернулись от меня... Они сочли меня предателем, ни больше, ни меньше...
Джонатан улыбнулся.
- Вот как?.. Мне кажется, они должны были быть вам только благодарны... Ведь правда иногда бывает и жестокой...
Тяжело вздохнув при этих словах, Ретт подумал, что генерал теперь попал в самую точку: да, правда действительно иногда бывает очень жестокой...
Правда, Ретт имел в виду не свой более чем сорокалетней давности импровизированный анализ возможностей Юга и Севера, а совсем другое...
Мистер Коллинз, едва заметно улыбнувшись, задумчиво произнес:
- Да, Ретт... И теперь вот... Когда я вижу вас тут, в своем доме, мое сердце переполняется самой что ни на есть искренней радостью... Боже, Боже, кто бы мог подумать об этом лет сорок назад?..
Они прошли в кабинет. Ретт обратил внимание, что откуда-то из соседней комнаты доносится негромкая музыка - он сразу же узнал старый, популярный когда-то мотив «Девушки из Алабамы»...
Обернувшись к полковнику, Ретт приличия ради поинтересовался:
- У вас там что - вновь домашнее музицирование?..
Полковник скривился, будто бы выпил залпом стакан уксуса.
Какое там!.. Мой племянник купил новый проигрыватель...
Ретт был целиком и полностью солидарен с полковником - ему тоже не всегда приходились по душе эти новомодные веяния эпохи, но особенно он не любил, как сам выражался, «электрической музыки»...
Вздохнув, Батлер произнес:
Да, понимаю... Лицо Коллинза выразило очевидную сконфуженность - словно этот аппарат для прослушивания музыки был куплен не его племянником, а им самим...
- Понимаете, - произнес он голосом, в котором сложно было без труда уловить неловкость и извинительные интонации, - понимаете... У меня никогда не было детей, я ведь так одинок... Нас только двое: я да Элизабет... Я просто души не чаю в своих племянниках бедные мальчики, они так рано лишились отца. Приходится иногда идти на уступки... Ретт понимающе произнес:
Конечно, конечно... Полковник продолжал, при этом он старался не встречаться взглядом с Реттом:
- А мой племянник просто помешан на всем, что связано с техникой... Он в этом году закончил технологический колледж, и теперь страшно гордится тем, что устроился в местное отделение «Дженерал Электрик»... Какая-то фирма, торгующая электричеством или какими-то электрическими приборами, вы ведь понимаете, я человек старый и не очень разбираюсь в подобных вещах...
Усевшись на стул, Ретт произнес:
- Ничего, ничего... Понимаете, полковник, - Батлер достал из кармана позолоченный массивный портсигар с какой-то полустершейся монограммой, - понимаете ли, мистер Коллинз, я тоже осуждаю все эти новшества... То есть, хотел сказать - осуждал раньше... Но недавно я понял, что это не моего ума дело: я старый человек, я многого не понимаю в теперешней жизни... Пусть молодые живут так, как им самим заблагорассудится, я не хочу ни вмешиваться в их жизнь, ни осуждать ее...
Коллинз, внимательно выслушав своего вечернего гостя, произнес:
- Да... Возможно, вы, мистер Батлер, по-своему и правы... Но только...
- Что - только?..
Коллинз произнес с тяжелым вздохом:
- Когда я слышу музыку не в живом исполнении, а на этой... - Он запнулся, подыскивая нужное слово, и не найдя его, сказал: - на этой адской машине... Мне почему-то становится очень печально... Да, конечно, я понимаю вас: к конке и к экипажу не будет возврата, также, как не будет возврата к газовым фонарям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Тогда Ретт как-то не обратил внимания на эти парадоксальные аналогии мистера Коллинза, но теперь, увидев Симона и услышав «Господин полковник», он сразу же вспомнил слова своего соседа...
А с лестницы уже спускался и сам мистер Коллинз - подагрические тонкие ножки его при каждом шаге как-то странно подгибались...
Заметив вечернего гостя, он улыбнулся.
- Добрый вечер...
Ретт с полуулыбкой кивнул.
- Здравствуйте, полковник... Давно не видел вас... Извините, что не мог найти возможности нанести вам визит раньше и в более удобное время...
Полковник заулыбался.
- Ничего, ничего... Мы ведь все-таки соседи, а потому можем заходить друг к другу запросто, без каких-либо церемоний... Вы ведь не обиделись бы, если бы я зашел к вам в точно такое же время?..
Ретт склонил голову.
- Нет, что вы...
- Вот видите...
Подойдя к вошедшему, мистер Коллинз с чувством пожал ему руку.
- Знаете, - произнес он, несколько фамильярно приобняв Ретта за талию и увлекая в гостиную, - если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал бы мне, что я, полковник армии генерала Шермана Джонатан Коллинз на старости буду так радоваться визиту в свой дом офицера армии генерала Ли... Простите, какое ваше воинское звание?..
Ретт улыбнулся.
- Капитан. Капитан войск Конфедерации Ретт Батлер, - произнес он.
Коллинз продолжал:
- ...что на старости лет я буду так радоваться визиту в свой дом капитана армии противника... Армии Конфедерации... Нет, леди и джентльмены, - воскликнул Коллинз, - нет, я ни за что не поверил бы в это... Ни за что!..
Ретт ничуть не смутился тому обстоятельству, что полковник назвал его во множественном числе - «леди и джентльмены»...
Ведь у всякого могут быть свои странности, свои причуды...
Почему бы и нет?..
Улыбнувшись, Ретт произнес:
- Знаете, я бы тоже никогда ни за что не поверил в это... Впрочем, - добавил он после непродолжительного раздумья, - впрочем, когда еще лет сорок назад я жил в Атланте, многие не любили меня... Я говорю о тех людях, которые считали себя истинными патриотами Юга, и презирали все, что относилось к Северу, к янки... О, я никогда не забуду, как однажды летом, кажется, в году эдак шестьдесят втором, я сказал, что янки вольнее нас, южан... У меня были на это все основания - я родился в Чарлстоне, но несколько лет прожил на севере... Помнится, я еще тогда сказал: «Джентльмены, вы так мало путешествуете, вы так ограничены в своих взглядах!.. Да, джентльмены, живя на Севере, я видел многое такое, кто никто никогда из вас не видел... Я видел тысячи эмигрантов, готовых за кусок хлеба и несколько долларов сражаться на стороне янки, я видел заводы, фабрики, верфи, рудники и угольные копи - все, чего нет на юге...» Помнится, я тогда еще сказал: «У нас нету ничего, кроме Короля-Хлопка, рабов и спеси... И эти чертовы янки разобьют нас в один месяц...» Джонатан согласно покачал головой.
- Да, да, тогда вас погубила ваша самоуверенность...
Ретт продолжал - вспоминая тот давнишний разговор на барбекю, он все более и более воодушевлялся:
- Да, мистер Коллинз, вы совершенно правы... Именно так - нас погубила наша гордыня... Это уже потом родился миф, будто бы нашлись предатели, из-за которых правое дело было погублено... Так вот... - Он остановился и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. - Так вот, мистер Коллинз, после тех моих слов многие из моих приятелей, и не только приятелей, но и просто людей, которые мне симпатизировали, отвернулись от меня... Они сочли меня предателем, ни больше, ни меньше...
Джонатан улыбнулся.
- Вот как?.. Мне кажется, они должны были быть вам только благодарны... Ведь правда иногда бывает и жестокой...
Тяжело вздохнув при этих словах, Ретт подумал, что генерал теперь попал в самую точку: да, правда действительно иногда бывает очень жестокой...
Правда, Ретт имел в виду не свой более чем сорокалетней давности импровизированный анализ возможностей Юга и Севера, а совсем другое...
Мистер Коллинз, едва заметно улыбнувшись, задумчиво произнес:
- Да, Ретт... И теперь вот... Когда я вижу вас тут, в своем доме, мое сердце переполняется самой что ни на есть искренней радостью... Боже, Боже, кто бы мог подумать об этом лет сорок назад?..
Они прошли в кабинет. Ретт обратил внимание, что откуда-то из соседней комнаты доносится негромкая музыка - он сразу же узнал старый, популярный когда-то мотив «Девушки из Алабамы»...
Обернувшись к полковнику, Ретт приличия ради поинтересовался:
- У вас там что - вновь домашнее музицирование?..
Полковник скривился, будто бы выпил залпом стакан уксуса.
Какое там!.. Мой племянник купил новый проигрыватель...
Ретт был целиком и полностью солидарен с полковником - ему тоже не всегда приходились по душе эти новомодные веяния эпохи, но особенно он не любил, как сам выражался, «электрической музыки»...
Вздохнув, Батлер произнес:
Да, понимаю... Лицо Коллинза выразило очевидную сконфуженность - словно этот аппарат для прослушивания музыки был куплен не его племянником, а им самим...
- Понимаете, - произнес он голосом, в котором сложно было без труда уловить неловкость и извинительные интонации, - понимаете... У меня никогда не было детей, я ведь так одинок... Нас только двое: я да Элизабет... Я просто души не чаю в своих племянниках бедные мальчики, они так рано лишились отца. Приходится иногда идти на уступки... Ретт понимающе произнес:
Конечно, конечно... Полковник продолжал, при этом он старался не встречаться взглядом с Реттом:
- А мой племянник просто помешан на всем, что связано с техникой... Он в этом году закончил технологический колледж, и теперь страшно гордится тем, что устроился в местное отделение «Дженерал Электрик»... Какая-то фирма, торгующая электричеством или какими-то электрическими приборами, вы ведь понимаете, я человек старый и не очень разбираюсь в подобных вещах...
Усевшись на стул, Ретт произнес:
- Ничего, ничего... Понимаете, полковник, - Батлер достал из кармана позолоченный массивный портсигар с какой-то полустершейся монограммой, - понимаете ли, мистер Коллинз, я тоже осуждаю все эти новшества... То есть, хотел сказать - осуждал раньше... Но недавно я понял, что это не моего ума дело: я старый человек, я многого не понимаю в теперешней жизни... Пусть молодые живут так, как им самим заблагорассудится, я не хочу ни вмешиваться в их жизнь, ни осуждать ее...
Коллинз, внимательно выслушав своего вечернего гостя, произнес:
- Да... Возможно, вы, мистер Батлер, по-своему и правы... Но только...
- Что - только?..
Коллинз произнес с тяжелым вздохом:
- Когда я слышу музыку не в живом исполнении, а на этой... - Он запнулся, подыскивая нужное слово, и не найдя его, сказал: - на этой адской машине... Мне почему-то становится очень печально... Да, конечно, я понимаю вас: к конке и к экипажу не будет возврата, также, как не будет возврата к газовым фонарям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130