Люди, пусть даже незнатные, но ловко владеющие этим ору-
жием, всегда стяжают себе в свете, в хорошем обществе такое
же уважение, какое военные питают к искусным фехтоваль-
щикам. Один неглупый человек - я сам это слышал - го-
варивал: <Запретите шутку, и я завтра же перестану бывать в
свете>. Обмен шутками - это поединок, правда бескровный;
однако, подобно настоящей дуэли, он вынуждает нас быть сдер-
жанней и учтивей.
О Трудно даже представить себе, сколько вреда может при-
нести стремление заслужить столь банальную похвалу, как:
<Господин такой-то - очень приятный человек>. Не знаю уж
почему, но получается так, что покладистость, беззаботность,
слабодушие и ветреность, сдобренные известной долей остро-
умия, всегда по сердцу людям; что человек бесхарактерный и
живущий сегодняшним днем кажется им привлекательнее,
чем тот, кто последователен, тверд, верен своим правилам, кто
не забывает отсутствующего или больного друга, готов поки-
нуть веселую компанию, чтобы оказать ему услугу, и т. д. Но
не стоит перечислять недостатки, пороки и дурные черты, на
которые мы взираем с одобрением, - это слишком долго и
скучно. Скажу только, что именно поэтому светские люди, раз-
мышляющие об искусстве нравиться, куда чаще, чем то пред-
полагают другие да и они сами, так подвержены названным
выше слабостям - они жаждут, чтобы о них отозвались: <Гос-
подин такой-то - очень приятный человек>.
О Есть вещи, о которых юноша из знатной семьи даже не
догадывается. Как, например, в двадцать лет заподозрить, что
человек с красной лентой" тоже может быть полицейским
шпионом?
О И во Франции, и в других странах самые нелепые обычаи,
самые смешные условности пребывают под защитой двух слов:
<Так принято>. Именно этими словами отвечает готтентот на
вопрос европейцев, зачем он ест саранчу и пожирает кишащих
на нем паразитов. Он тоже говорит: <Так принято>.
б Акхомы ослют-
161
О Глупейшее и несправедливейшее имущественное при-
тязание, которое наверняка было бы осмеяно в собрании поря-
дочных людей, может стать поводом для судебного иска и, сле-
довательно, сделаться законным - ведь любую тяжбу можно
и проиграть, и выиграть. Точно так же самое нелепое и сме-
хотворное мнение торжествует в обществе или корпорации над
мнением куда более разумным. Добиться этого нетрудно: сто-
ит только представить это последнее как точку зрения про-
тивной партии - а почти всякая корпорация расколота на
два враждебных лагеря, - и оно тотчас будет освистано и
отвергнуто.
О Что останется от фата, если отнять у него самомнение?
Оборвите бабочке крылья - получите безобразную гусеницу.
О Придворные - это нищие, которые сколотили состоя-
ние, выпрашивая милостыню.
О Чего CTOitr слава - определить нетрудно: для этого до-
статочно самых простых понятий. Тот, кто стяжал себе ее с
помощью таланта или добродетели, становится предметом рав-
нодушного доброжелательства со стороны немногих порядоч-
ных людей и страстного недоброжелательства со стороны лю-
дей бесчестных. Подсчитайте, сколько на свете тех и других, и
сравните их силы.
О Философ мало в ком вызывает любовь. Ведь он, живя
среди людей и видя лживость их поступков, их непомерные
притязания, говорит каждому: <Я считаю тебя лишь тем, что
ты есть на самом деле, и поступки твои оцениваю так, как они
того заслуживают>. Человек, столь решительный в суждени-
ях, почти всегда всем враг, и для него стяжать любовь и ува-
жение к себе - дело очень нелегкое.
О Когда душа ваша глубоко удручена бедствиями и ужа-
сами, которые творятся в столице и прочих больших городах,
скажите себе: <А ведь стечение обстоятельств, в силу которого
двадцать пять миллионов человек оказались подвластны од-
ному-единственному и семьсот тысяч душ скучились на про-
странстве в два квадратных лье, могло привести к последстви-
ям куда более страшным1>.
О Слишком больше достоинства подчас делают челове-
- 162 -
ка непригодным для общества: на рынок не ходят с золоты-
ми слитками - там нужна разменная монета, в особенности
мелочь.
О Кружки, гостиные, салоны - словом, все то, что имену-
ют светом, - это дрянная пьеса, скверная и скучная опера,
которая держится лишь благодаря машинам и декорациям.
/
О Если вы хотите составить себе верное представление обо
всем, что творится на свете, вам надлежит употреблять слова в
значении, прямо противоположном тому, какое им придается
там. Например, <человеконенавистник> на самом деле значит
<друг человечества>, <дурной француз> - <это честный граж-
данин, который обличает безобразные злоупотребления>, <фи-
лософ> -<здравый человек, полагающий, что дважды два -
четыре>, и т. д.
О В наши дни портрет пишут за семь минут, рисовать обу-
чают за три дня, английский язык втолковывают за сорок уро-
ков, восемь языков одновременно преподают с помощью не-
скольких гравюр, где изображены различные предметы и на-
звания их на этих восьми языках. Словом, если бы можно было
собрать воедино все наслаждения, чувства и мысли, на кото-
рые пока что уходит целая жизнь, и вместить их в одни сутки,
сделали бы, вероятно, и это. Вам сунули бы в рот пилюлю и
объявили: <Глотайте и проваливайте!>.
О Не следует считать Бурра безусловно честным челове-
ком: он кажется честным лишь по контрасту с Нарциссом.
Сенека" и Бурр - это порядочные люди того века, который
не знал, что такое порядочность.
О Кто хочет нравиться в свете, тот должен заранее прими-
риться с тем, что его станут там учить давно известным ему
вещам люди, которые понятия о них не имеют.
О С теми, кого мы знаем лишь наполовину, мы все равно
как незнакомы; то, что нам известно на три четверти, вовсе
нам не известно. Этих двух положений вполне довольно для
того, чтобы по достоинству оценить почти все светские разго-
воры.
В стране, где каждый силится чем-то казаться, многие дол-
- 163 -
ясны считать и действительно считают, что лучше уж быть
банкротом, нежели ничем.
О Страх перед запущенной простудой - такая же золо-
тая жила для врача, как страх перед чистилищем - для свя-
щенника.
О Разговор подобен плаванию: вы даже не замечаете, что
корабль отчалил, и, лишь выйдя в открытое море, убеждаетесь,
что покинули сушу.
О Один умный человек в присутствии людей, наживших
миллионы, стал доказывать, что счастливым можно быть и
при ренте в две тысячи экю. Собеседники резко и даже за-
пальчиво утверждали противное. Расставшись с ними, он стал
думать о причине такой резкости со стороны людей, обычно
расположенных к нему, и наконец догадался: своим утверж-
дением он дал им понять, что не зависит от них. Каждый, чьи
потребности скромны, представляет собой как бы угрозу для
богачей - он может ускользнуть от них, и тираны потеряют
раба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110