Посредническая
контора". Он постучал условным стуком - два удара, пауза, четыре, пауза,
еще два, - и им сразу отворил дверь мужчина грубоватого крестьянского
вида, с седыми усами и красным ромбом на груди. Элистэ подумала, что это
сам мастер Зук, глава посреднической конторы, но убедиться в этом ей не
пришлось, потому что Дреф не стал их знакомить. Они перемолвились всего
парой слов, но в разговорах, видимо, не было надобности. Седой молча пожал
Дрефу руку, повернулся и провел их в скудно освещенную комнату, где стояли
два больших, доверху набитых книгами деревянных ящика. Элистэ
вопросительно посмотрела на Дрефа, но тот уже занялся делом. Вытащив из
одного ящика десятка два книг, он взялся за слегка выступающую внутреннюю
нижнюю кромку и поднатужась поднял дно, на котором покоилась добрая
четверть груза. Под этим дном обнаружилось второе, а между ними -
свободное пространство. В стенках из неполированных сосновых досок были
проделаны дырочки для воздуха, хитро замаскированные. Так вот в чем ей
предстояло путешествовать! Элистэ невольно подумала о гробе.
- Залезайте, - скомандовал Дреф.
Так сразу? Не переговорив, не объяснив, не ободрив? Чистое безумие,
ни в какие ворота не лезет. Она бы с ним поспорила, но он сразу Поймет,
что ей страшно. Он и так, вероятно, догадывается, но ей было стыдно
открыто выказывать слабость. Вздернув подбородок, Элистэ подошла, села на
край ящика, перебросила ноги и улеглась на дно. Места вполне хватает,
сразу отметила она. Можно лечь на бок, немного поджав ноги; не так уж
плохо. Но ее брала дрожь при мысли о книгах, которые навалят сверху, о
темноте и тяжести, которую ей с места не сдвинуть. Да еще крышку
заколотят, точно у гроба, - у нее даже похолодели ладони.
Дреф и Зук склонились над девушкой. Зук протянул глиняную кружку,
которую она приняла без особой радости. Кружка до самых краев была
наполнена темным настоем. Элистэ опасливо принюхалась, вдохнула густой
приторный аромат. Все чувства подсказывали - "не пей". Но Дреф и Зук
ждали. Какой жалкой трусихой предстанет она перед ними, если заартачится в
решающую минуту. Ее начнут уговаривать и уламывать, в конце концов она
уступит, а в результате только даром потратит время и будет казаться
последней дурочкой. Из гордости, а может, из простого тщеславия Элистэ
начала пить. Настой оказался чудовищно сладким и густым, с каким-то
горьковатым, даже тошнотворным привкусом. Стоит поперхнуться или, того
хуже, не удержать мерзкого пойла - и стыда не оберешься. Она заставила
себя проглотить настой, не обращая внимания на вкус, и вернула Зуку пустую
кружку.
- Молодчина.
Дреф изобразил это слово губами, но не произнес вслух, - так, по
крайней мере, ей показалось, потому что она ничего не услышала. А,
возможно, настой уже стал оказывать свое действие, притупляя восприятие.
Две или три минуты она смотрела, как Дреф и Зук возятся у второго ящика,
но уже не понимала, что именно они делают: она вдруг разом отупела, а
потом зевнула во весь рот. Поразительно, до чего быстро сработало варево.
Элистэ ощущала, как сон холодком растекается по жилам, обволакивает тело и
разум, замедляет жизненные процессы. Может, ей дали слишком большую дозу,
и она сейчас не уснет, а умрет? Полагалось бы испугаться, но Элистэ так
расслабилась, что не осталось сил бороться. Ощущение и в самом деле не
было неприятным. Сомнения и тревоги отступили, на нее снизошла
неестественная, но безмятежная благодать. Скоро она целиком отдастся во
власть сна, который подхватит ее и унесет на своих крыльях. Но минутку она
еще протянет, всего минутку - посмотреть, что там делают Дреф и Зук, хотя
различать их становилось все труднее и труднее: они были далеко-далеко и
словно в тумане.
- Устраивайтесь поудобней.
Голос Дрефа выплыл из пелены тумана. Она заморгала, тщетно пытаясь
сосредоточиться, но увидела только бесформенный силуэт. Оказалось, что она
стоит на коленях, опершись подбородком и руками о край ящика. Элистэ
почувствовала, как Дреф взял ее за плечи - от его рук исходило тепло - и
осторожно уложил на дно. Самодельная подушка - сложенная скатерть или
что-то из одежды - легла ей под голову на необтесанные сосновые доски.
Мгновенное легкое прикосновение к щеке двух его пальцев - или это ей
только приснилось? Теперь все окончательно поплыло у Элистэ перед глазами,
а потом она провалилась в забытье без всяких сновидений.
Она не почувствовала, как опустили второе дно и поверх навалили
книги. Стук молотка, когда забивали крышку, тоже не дошел до ее слуха.
Элистэ не знала, что рано утром ящик, в котором она лежала, вынесли вместе
с другим из посреднической конторы Зука и взгромоздили на большую грузовую
телегу, в которой уже тесно стояли короба, сундуки и бочонки, отбывающие в
разные провинциальные города и местечки. И ни малейшей искры не
промелькнуло в ее отключенном сознании, когда возница, забрав последнюю
партию груза, тронул с места громоздкую телегу и она со скрипом поползла
по серым безлюдным улицам к Северным воротам.
Буметта, Надвратный Страж, находилась на своем обычном посту, где
была всегда и пребудет впредь. Давным-давно, в незапамятные времена, как
смутно Ей вспоминалось, глаза Ее были обращены на север. Перед Нею до
самого горизонта расстилался сельский простор; позади лежал город. С этой
высокой точки открывался прекрасный обзор, здесь Она и несла денно и нощно
свою вахту, в любую минуту готовая поднять тревогу. Трижды в Ее прошлом
существовании Она это делала, и пронзительный вой Ее сирены поднимал
людей, защитников Врат, на отражение наступающих чужеземных орд. Затем
долгий беспамятный сон смежил Ее железные веки, и Врата остались без
присмотра. Когда же Она снова очнулась, то увидела, что позиция Ее
изменилась. Теперь Она была обращена к городу, однако призвание Ее
осталось все тем же - предупреждать о противозаконных попытках пройти под
Вратами.
И сколько же было этих попыток! Сколько тайных врагов тщились
проникнуть, просочиться или иным способом осквернить Врата! Сколько
заговоров, сколько хитрых уловок! Разумеется, Буметта их всех обнаружила.
Никому из живущих на свете врагов нечего было и надеяться обмануть Ее
бдительность, ибо преступников выдавали их глаза, голоса, запах, замирание
сердца, прерывистое дыхание, ледяной ужас в жилах. Но прежде всего их
выдавали проблески и всплески мыслей, что прорывались сквозь жалкие
бесполезные ограждения из обмана и притворства и приводили в действие
сирену Буметты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
контора". Он постучал условным стуком - два удара, пауза, четыре, пауза,
еще два, - и им сразу отворил дверь мужчина грубоватого крестьянского
вида, с седыми усами и красным ромбом на груди. Элистэ подумала, что это
сам мастер Зук, глава посреднической конторы, но убедиться в этом ей не
пришлось, потому что Дреф не стал их знакомить. Они перемолвились всего
парой слов, но в разговорах, видимо, не было надобности. Седой молча пожал
Дрефу руку, повернулся и провел их в скудно освещенную комнату, где стояли
два больших, доверху набитых книгами деревянных ящика. Элистэ
вопросительно посмотрела на Дрефа, но тот уже занялся делом. Вытащив из
одного ящика десятка два книг, он взялся за слегка выступающую внутреннюю
нижнюю кромку и поднатужась поднял дно, на котором покоилась добрая
четверть груза. Под этим дном обнаружилось второе, а между ними -
свободное пространство. В стенках из неполированных сосновых досок были
проделаны дырочки для воздуха, хитро замаскированные. Так вот в чем ей
предстояло путешествовать! Элистэ невольно подумала о гробе.
- Залезайте, - скомандовал Дреф.
Так сразу? Не переговорив, не объяснив, не ободрив? Чистое безумие,
ни в какие ворота не лезет. Она бы с ним поспорила, но он сразу Поймет,
что ей страшно. Он и так, вероятно, догадывается, но ей было стыдно
открыто выказывать слабость. Вздернув подбородок, Элистэ подошла, села на
край ящика, перебросила ноги и улеглась на дно. Места вполне хватает,
сразу отметила она. Можно лечь на бок, немного поджав ноги; не так уж
плохо. Но ее брала дрожь при мысли о книгах, которые навалят сверху, о
темноте и тяжести, которую ей с места не сдвинуть. Да еще крышку
заколотят, точно у гроба, - у нее даже похолодели ладони.
Дреф и Зук склонились над девушкой. Зук протянул глиняную кружку,
которую она приняла без особой радости. Кружка до самых краев была
наполнена темным настоем. Элистэ опасливо принюхалась, вдохнула густой
приторный аромат. Все чувства подсказывали - "не пей". Но Дреф и Зук
ждали. Какой жалкой трусихой предстанет она перед ними, если заартачится в
решающую минуту. Ее начнут уговаривать и уламывать, в конце концов она
уступит, а в результате только даром потратит время и будет казаться
последней дурочкой. Из гордости, а может, из простого тщеславия Элистэ
начала пить. Настой оказался чудовищно сладким и густым, с каким-то
горьковатым, даже тошнотворным привкусом. Стоит поперхнуться или, того
хуже, не удержать мерзкого пойла - и стыда не оберешься. Она заставила
себя проглотить настой, не обращая внимания на вкус, и вернула Зуку пустую
кружку.
- Молодчина.
Дреф изобразил это слово губами, но не произнес вслух, - так, по
крайней мере, ей показалось, потому что она ничего не услышала. А,
возможно, настой уже стал оказывать свое действие, притупляя восприятие.
Две или три минуты она смотрела, как Дреф и Зук возятся у второго ящика,
но уже не понимала, что именно они делают: она вдруг разом отупела, а
потом зевнула во весь рот. Поразительно, до чего быстро сработало варево.
Элистэ ощущала, как сон холодком растекается по жилам, обволакивает тело и
разум, замедляет жизненные процессы. Может, ей дали слишком большую дозу,
и она сейчас не уснет, а умрет? Полагалось бы испугаться, но Элистэ так
расслабилась, что не осталось сил бороться. Ощущение и в самом деле не
было неприятным. Сомнения и тревоги отступили, на нее снизошла
неестественная, но безмятежная благодать. Скоро она целиком отдастся во
власть сна, который подхватит ее и унесет на своих крыльях. Но минутку она
еще протянет, всего минутку - посмотреть, что там делают Дреф и Зук, хотя
различать их становилось все труднее и труднее: они были далеко-далеко и
словно в тумане.
- Устраивайтесь поудобней.
Голос Дрефа выплыл из пелены тумана. Она заморгала, тщетно пытаясь
сосредоточиться, но увидела только бесформенный силуэт. Оказалось, что она
стоит на коленях, опершись подбородком и руками о край ящика. Элистэ
почувствовала, как Дреф взял ее за плечи - от его рук исходило тепло - и
осторожно уложил на дно. Самодельная подушка - сложенная скатерть или
что-то из одежды - легла ей под голову на необтесанные сосновые доски.
Мгновенное легкое прикосновение к щеке двух его пальцев - или это ей
только приснилось? Теперь все окончательно поплыло у Элистэ перед глазами,
а потом она провалилась в забытье без всяких сновидений.
Она не почувствовала, как опустили второе дно и поверх навалили
книги. Стук молотка, когда забивали крышку, тоже не дошел до ее слуха.
Элистэ не знала, что рано утром ящик, в котором она лежала, вынесли вместе
с другим из посреднической конторы Зука и взгромоздили на большую грузовую
телегу, в которой уже тесно стояли короба, сундуки и бочонки, отбывающие в
разные провинциальные города и местечки. И ни малейшей искры не
промелькнуло в ее отключенном сознании, когда возница, забрав последнюю
партию груза, тронул с места громоздкую телегу и она со скрипом поползла
по серым безлюдным улицам к Северным воротам.
Буметта, Надвратный Страж, находилась на своем обычном посту, где
была всегда и пребудет впредь. Давным-давно, в незапамятные времена, как
смутно Ей вспоминалось, глаза Ее были обращены на север. Перед Нею до
самого горизонта расстилался сельский простор; позади лежал город. С этой
высокой точки открывался прекрасный обзор, здесь Она и несла денно и нощно
свою вахту, в любую минуту готовая поднять тревогу. Трижды в Ее прошлом
существовании Она это делала, и пронзительный вой Ее сирены поднимал
людей, защитников Врат, на отражение наступающих чужеземных орд. Затем
долгий беспамятный сон смежил Ее железные веки, и Врата остались без
присмотра. Когда же Она снова очнулась, то увидела, что позиция Ее
изменилась. Теперь Она была обращена к городу, однако призвание Ее
осталось все тем же - предупреждать о противозаконных попытках пройти под
Вратами.
И сколько же было этих попыток! Сколько тайных врагов тщились
проникнуть, просочиться или иным способом осквернить Врата! Сколько
заговоров, сколько хитрых уловок! Разумеется, Буметта их всех обнаружила.
Никому из живущих на свете врагов нечего было и надеяться обмануть Ее
бдительность, ибо преступников выдавали их глаза, голоса, запах, замирание
сердца, прерывистое дыхание, ледяной ужас в жилах. Но прежде всего их
выдавали проблески и всплески мыслей, что прорывались сквозь жалкие
бесполезные ограждения из обмана и притворства и приводили в действие
сирену Буметты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238