Элистэ стояла, тяжело дыша. В ней еще бушевала ярость, совершенно
несоразмерная масштабам этого происшествия. Все казалось ей уродливым,
перепутанным, все смешалось в безобразную кучу - и вынести это не было
сил; по сути, происходящее стало для нее окончательно нестерпимым.
Нынешнему скверному фарсу должен наступить конец. Ведь этим бандитам дали
то, чего они требовали? Значит, пора им убираться отсюда.
Но они и не думали уходить. Весь день мятежники слонялись по дворцу,
заполняя коридоры, залы, вестибюли. Шли часы, и новость о невероятных
событиях быстро распространялась по всему Шеррину и за его пределы, по
рекам, дорогам и тропинкам провинций со скоростью разгорающегося пожара.
Пока король Дунулас сидел, затворившись с крикливой оравой своих
подданных, а Возвышенные изнемогали под бременем немыслимых ограничений
своих привилегий, весть о случившемся продолжала разлетаться по стране.
Когда стемнело, некоторые горожане разошлись по безопасным местам, но
другие вооружились, и толпа перед дворцом ощутимо разрослась, заполнив всю
дворцовую территорию и упершись арьергардом в площадь Дунуласа. Слухи
носились по толпе, как стаи темных птиц. Противоречивые, никем не
подтверждаемые, то торжествующие, то зловещие, эти слухи описывали круги и
подхватывались людьми. Шерринцы - сомневающиеся и надеющиеся - ждали
объяснений.
Они дождались их, когда уже смеркалось и Дунулас в сопровождении
супруги вышел на балкон банкетного зала, чтобы обратиться к собравшимся.
Лицо его было бледным и изможденным, вокруг глаз залегли темные круги,
казалось, он до смерти устал. Но его манеры, как всегда, оставались
мягкими и уравновешенными. Король огласил результаты долгого совещания. В
толпе воцарилась абсолютная тишина, казалось, горожане перестали дышать.
Высокий приглушенный голос короля был отчетливо слышен тысячам людей. Он
перечислил различные реформы, на которые дал согласие, закончив кратким
описанием предполагаемой конституции, ратификация которой в ближайшее
время предоставит всем новые свободы. По мере того как он говорил, сумерки
сгущались, переходя от бледно-лилового к угольно-черному оттенку. Засияли
фонари и канделябры Бевиэра. Теплый свет золотил поднятые вверх
восхищенные лица.
Король закончил свое обращение к народу и стоял, глядя сверху на
людей с надеждой и ожиданием ребенка, рассчитывающего на похвалу. Еще
секунда напряженного молчания - и толпа разразилась бешеными криками
радости и аплодисментами. Тревога короля улеглась. Его усталое лицо снова
разгладилось, и он взглянул на королеву, стоявшую рядом, словно желая
подсказать ей что-то. Лаллазай склонила голову, принимая одобрение
горожан. Она даже изобразила слабое подобие улыбки, но ее нервные
маленькие руки, погруженные в складки юбки, были напряжены, костяшки
пальцев побелели.
Может быть, радости Лаллазай и не хватало убедительности, но толпа
этого не заметила. Восторженные выкрики и аплодисменты продолжались, а
король и королева, устав улыбаться и кланяться, покинули балкон. Начались
счастливые рыдания, пляски, прыжки и пение. Изъявление чувств продолжалось
около часа. Наступала ночь. Люди, находившиеся здесь уже много часов
подряд, устали и проголодались. Теперь, когда их требования были
удовлетворены, они, довольные победой, хотели домой. Бурное веселье
улеглось, но воцарившаяся атмосфера веселого братства находила выход в
пении, смехе, шутках и возне. Постепенно горожане начали расходиться.
Толпа редела медленно. Наконец, к десяти часам вечера территория дворца
практически опустела. Однако ушли не все. Некоторые стойкие фанатики еще
бродили там и сям, тесно сбиваясь в группы, разбросанные по лужайке.
Несколько сотен людей еще ожидали неизвестно чего на площади Дунуласа.
Довольно много осталось их и в самом дворце, якобы для продолжения
переговоров.
Реальное положение вещей было таково, что король явно утратил свои
позиции, и это обстоятельство предотвращало опасность нападения со стороны
Возвышенных или военного вторжения. Соображения самозащиты требовали
присутствия патриотов в Бевиэре, поскольку обеспечить добытые свободы и
привилегии могла лишь власть над королевской персоной. Только
невысказанная угроза королю способна была удержать армию от выступления.
Неприятно, разумеется, что приходится быть непочтительными и запирать
короля и королеву в их апартаментах. Страна и внешний мир не должны
узнать, что их величества - узники, жертвы собственных мятежных подданных.
Нельзя, чтобы шерринцев сочли варварами, и все же короля надо стеречь, как
драгоценный клад. Позже, возможно, довольно скоро, когда конституция будет
составлена и Дунулас поставит под ней подпись и печать, ему можно будет
доверять и ослабить бдительность. Пока же король и королева должны
принимать подобающие им почести в бевиэрском заточении под непрестанным
наблюдением пронзительных глаз патриотов.
При таких обстоятельствах официальный, построенный на соблюдении
строгой иерархии королевский двор вряд ли мог жить по-прежнему.
Присутствие придворных оказалось излишним - по сути, даже нежелательным.
Зачем, в самом деле, предоставлять сотням Возвышенных такую превосходную
возможность собираться, обмениваться сведениями, замышлять заговоры и
строить дьявольские козни? Зачем терпеть их безмолвное ледяное презрение?
Зачем их кормить? Лучше, да и безопасней послать всех этих господ, их
женщин и лакеев-подлипал собирать вещи. Выдворить их отсюда, разделить,
ограничить их право путешествовать и собираться вместе - и тем самым
исключить для Возвышенных любую возможность организовать сопротивление.
Таково было решение патриотов-захватчиков.
На следующий день после королевского обращения начался процесс по
очищению дворца от нежелательных элементов. Дунуласу и Лаллазай позволили
составить краткие списки незаменимых членов свиты. Кроме того, поощрялось
и предполагалось присутствие при дворе некоторых больших вельмож, чья
власть, богатство или популярность могли представлять угрозу и которые
оказывались тем самым под домашним арестом. Первым среди них был назван
его высочество Феронт. Большинство прочих сочли излишними. К середине дня
изумленные, взбешенные Возвышенные уже получили приказ освободить Бевиэр
без всяких проволочек. Во дворце началась бешеная суета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238