Но разве он мог поступить по-другому? Элементарная справедливость
заставляла ее признать, что на заставе он действовал наилучшим образом,
учитывая обстоятельства. Кроме того, у него хватило такта не упоминать о
том малоприятном эпизоде, словно его и не было. Он начисто забыл о нем или
попросту выбросил из головы как нечто несущественное и вынужденное.
Благородный жест с его стороны, но Элистэ это почему-то раздражало. Мог
хотя бы признать, что... нет, что там ни говори, а Дреф вел и ведет себя
безупречно. И не его вина, если она почему-то стесняется, избегает
смотреть на него, когда они располагаются на ночь в одной комнате, и что
ей неприятно видеть его на полу укрывшимся вместо одеяла широким пальто. В
Дерривале он мирился с такими же, если не худшими бытовыми условиями, но
она об этом совсем не думала. Сейчас, однако, это ее беспокоило. Ну и
времена пошли - ничего, не понять!
Дни складывались в однообразную скучную цепочку. Приморский дилижанс
катил и катил по Фабеку, направляясь к северному его побережью, - по
распахнутым до окоема лугам, на которых среди перезимовавших под снегом
серых трав изумрудными островками вспыхивали кустики ранней черемши; по
лесистым нагорьям, где деревья, с по-весеннему набухшими, готовыми
взорваться коричневато-золотистыми почками, напустили на себя обманчиво
осенний вид. Хорошая погода благоприятствовала путешествию, за все время
выдался только один дождливый день. Да и дорожных происшествий было не так
чтобы много: с одним пассажиром случились колики, пришлось
останавливаться; потом меняли колесо; и еще раз задержались для мелкого
ремонта кареты. Дилижанс всего два раза по-настоящему увязал в грязи. Хуже
всего пришлось, когда выехали из Беронда, где дорога по весне превратилась
в настоящее болото - как всегда в эту пору года. Там они провозились целый
день. Элистэ подобные задержки казались бесконечными. Она считала, что их
преследует злой рок, тогда как на самом деле этот рейс дилижанса ничем не
отличался от всех других.
На восьмой день около десяти утра дилижанс въехал в Граммант. Элистэ
с интересом смотрела в окно. И сам городок, и оживленная рыночная площадь
с ратушей и прилегающими к ней зданиями из розоватого фабекского мрамора
были ей хорошо знакомы и ничуть не изменились. Вон и "Веселый капрал", где
она с таким удовольствием отобедала, когда ехала в Шеррин. А дальше, через
площадь, - салон мастерицы Цолиэй, где Элистэ сшили простоватенькие наряды
с оборками, решительно забракованные Цераленн во Рувиньяк. Сейчас
мастерская портнихи была заколочена и помечена большим красным ромбом. И
не удивительно - мастерице, конечно, не могли простить, что она
обслуживала провинциальных Возвышенных. Да и многие другие некогда модные
лавки тоже были забиты досками и украшены тем же зловещим клеймом. Древняя
надпись, высеченная над входом в средневековую городскую ратушу, -
"Король, Отечество, Долг" - была закрыта ромбовидным, расписанным от руки
транспарантом "Дом Народных Свобод". Тут Элистэ поняла, что она ошибалась:
даже старый сонный Граммант - и тот пробудился к новой жизни.
Дилижанс простоял на рыночной площади с полчаса. Как приятно было бы
выйти и прогуляться немного - приятно, однако небезопасно. От Грамманта до
Дерриваля всего полдня пути. Тут многие помнили маркиза во Дерриваля, его
семью и его челядинцев. Элистэ во Дерриваль не видели в Фабеке почти два
года, однако ее запросто мог опознать кто-нибудь из горожан, патриот и
экспроприационист.
Поэтому всю остановку они провели в дилижансе. Элистэ надвинула
капюшон на глаза, опустила голову и притворилась спящей. Так она
просидела, пока их старые - и новые - попутчики не заняли свои места и
дилижанс не выехал из города. Последние часы путешествия прошли спокойно.
Элистэ не отрывала глаз от окна. Фабек был прекрасен даже ранней весной -
высокие холмы, низкие тревожные облака. Она впитывала красоту ландшафта,
совсем не думая о том, что это ее родные места, ибо подлинной ее родиной,
как она теперь поняла, стал Шеррин - с того дня, как она въехала в
Северные ворота, и остался таким вопреки всему. Что сказала тогда
Цераленн? "Шеррин - это все". Вот именно.
Дилижанс прибавил скорости, и Элистэ, при всем своем напускном
равнодушии, не смогла скрыть охватившего ее радостного волнения. Скоро она
вернется в Дерриваль. Подумать только! Интересно, что натворила революция
в ее родовом гнезде? Она впервые подумала о родных - об отце, матушке,
незамужних тетушках с той и с другой стороны. Чужие, в сущности, люди.
Отца она не терпела, а все прочие значили для нее не больше, чем она для
них. Кого она действительно любила из всех обитателей Дерриваля, так это
дядюшку Кинца, но за него она ничуть не боялась. Ему-то, Кинцу во
Дерривалю, не страшны никакие банды тупорылых пустобрехов-патриотов. "Не
страшны?" В ее душу вдруг впервые закралось сомнение.
Через несколько часов они вышли у развилки, где от тракта Равенства
ответвлялся изрытый глубокими колеями узкий проселок к деревне Дерриваль.
Элистэ проводила рассеянным взглядом Приморский дилижанс, который покатил
дальше по весенней распутице. Вот она и вернулась в родные места, где
каждый холм, каждая лощина были знакомы ей, будили воспоминания - и в то
же время почему-то казались чужими. Дреф, стоя рядом, окинул взглядом
угодья Дерривалей. Она поймала себя на том, что ждет от него подсказки, и
разом опомнилась: что за глупость! Наследница во Дерривалей, она же на
своих землях! Кто тут Возвышенный? Разумеется, она, и приехали они, чтобы
встретиться с ее родственником, поэтому кому, как не ей, взять дело в свои
руки?
- Деревню следует обогнуть. Сделаем крюк и пойдем подлеском - дорогу
вы знаете. Потом напрямик полями - и в лес, а там выйдем на тропу к дому
дядюшки Кинца.
Элистэ утратила былую самоуверенность, и распоряжаться ходом событий
теперь ей казалось как-то негоже. Впрочем, с Дрефом ей всегда было
неудобно играть роль хозяйки.
На сей раз, однако, он воздержался от язвительных замечаний и, бросив
короткое: "Идет", молча последовал за нею. Они прошли по тракту около
двадцати минут, потом углубились то ли в лес, то ли в рощицу - чахлые
деревца и кустарник, - у подножия холма над деревней Дерриваль.
Прошлое возвратилось. Десять лет, если не больше, миновало с того
дня, когда она в последний раз бродила по этим местам с Дрефом сын-Цино,
но ничего не изменилось. Элистэ узнавала деревья, по которым когда-то
лазала, валуны, наполовину ушедшие в землю, ручей с илистым дном - сколько
раз она жаркими летними днями бегала по нему по щиколотку в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
заставляла ее признать, что на заставе он действовал наилучшим образом,
учитывая обстоятельства. Кроме того, у него хватило такта не упоминать о
том малоприятном эпизоде, словно его и не было. Он начисто забыл о нем или
попросту выбросил из головы как нечто несущественное и вынужденное.
Благородный жест с его стороны, но Элистэ это почему-то раздражало. Мог
хотя бы признать, что... нет, что там ни говори, а Дреф вел и ведет себя
безупречно. И не его вина, если она почему-то стесняется, избегает
смотреть на него, когда они располагаются на ночь в одной комнате, и что
ей неприятно видеть его на полу укрывшимся вместо одеяла широким пальто. В
Дерривале он мирился с такими же, если не худшими бытовыми условиями, но
она об этом совсем не думала. Сейчас, однако, это ее беспокоило. Ну и
времена пошли - ничего, не понять!
Дни складывались в однообразную скучную цепочку. Приморский дилижанс
катил и катил по Фабеку, направляясь к северному его побережью, - по
распахнутым до окоема лугам, на которых среди перезимовавших под снегом
серых трав изумрудными островками вспыхивали кустики ранней черемши; по
лесистым нагорьям, где деревья, с по-весеннему набухшими, готовыми
взорваться коричневато-золотистыми почками, напустили на себя обманчиво
осенний вид. Хорошая погода благоприятствовала путешествию, за все время
выдался только один дождливый день. Да и дорожных происшествий было не так
чтобы много: с одним пассажиром случились колики, пришлось
останавливаться; потом меняли колесо; и еще раз задержались для мелкого
ремонта кареты. Дилижанс всего два раза по-настоящему увязал в грязи. Хуже
всего пришлось, когда выехали из Беронда, где дорога по весне превратилась
в настоящее болото - как всегда в эту пору года. Там они провозились целый
день. Элистэ подобные задержки казались бесконечными. Она считала, что их
преследует злой рок, тогда как на самом деле этот рейс дилижанса ничем не
отличался от всех других.
На восьмой день около десяти утра дилижанс въехал в Граммант. Элистэ
с интересом смотрела в окно. И сам городок, и оживленная рыночная площадь
с ратушей и прилегающими к ней зданиями из розоватого фабекского мрамора
были ей хорошо знакомы и ничуть не изменились. Вон и "Веселый капрал", где
она с таким удовольствием отобедала, когда ехала в Шеррин. А дальше, через
площадь, - салон мастерицы Цолиэй, где Элистэ сшили простоватенькие наряды
с оборками, решительно забракованные Цераленн во Рувиньяк. Сейчас
мастерская портнихи была заколочена и помечена большим красным ромбом. И
не удивительно - мастерице, конечно, не могли простить, что она
обслуживала провинциальных Возвышенных. Да и многие другие некогда модные
лавки тоже были забиты досками и украшены тем же зловещим клеймом. Древняя
надпись, высеченная над входом в средневековую городскую ратушу, -
"Король, Отечество, Долг" - была закрыта ромбовидным, расписанным от руки
транспарантом "Дом Народных Свобод". Тут Элистэ поняла, что она ошибалась:
даже старый сонный Граммант - и тот пробудился к новой жизни.
Дилижанс простоял на рыночной площади с полчаса. Как приятно было бы
выйти и прогуляться немного - приятно, однако небезопасно. От Грамманта до
Дерриваля всего полдня пути. Тут многие помнили маркиза во Дерриваля, его
семью и его челядинцев. Элистэ во Дерриваль не видели в Фабеке почти два
года, однако ее запросто мог опознать кто-нибудь из горожан, патриот и
экспроприационист.
Поэтому всю остановку они провели в дилижансе. Элистэ надвинула
капюшон на глаза, опустила голову и притворилась спящей. Так она
просидела, пока их старые - и новые - попутчики не заняли свои места и
дилижанс не выехал из города. Последние часы путешествия прошли спокойно.
Элистэ не отрывала глаз от окна. Фабек был прекрасен даже ранней весной -
высокие холмы, низкие тревожные облака. Она впитывала красоту ландшафта,
совсем не думая о том, что это ее родные места, ибо подлинной ее родиной,
как она теперь поняла, стал Шеррин - с того дня, как она въехала в
Северные ворота, и остался таким вопреки всему. Что сказала тогда
Цераленн? "Шеррин - это все". Вот именно.
Дилижанс прибавил скорости, и Элистэ, при всем своем напускном
равнодушии, не смогла скрыть охватившего ее радостного волнения. Скоро она
вернется в Дерриваль. Подумать только! Интересно, что натворила революция
в ее родовом гнезде? Она впервые подумала о родных - об отце, матушке,
незамужних тетушках с той и с другой стороны. Чужие, в сущности, люди.
Отца она не терпела, а все прочие значили для нее не больше, чем она для
них. Кого она действительно любила из всех обитателей Дерриваля, так это
дядюшку Кинца, но за него она ничуть не боялась. Ему-то, Кинцу во
Дерривалю, не страшны никакие банды тупорылых пустобрехов-патриотов. "Не
страшны?" В ее душу вдруг впервые закралось сомнение.
Через несколько часов они вышли у развилки, где от тракта Равенства
ответвлялся изрытый глубокими колеями узкий проселок к деревне Дерриваль.
Элистэ проводила рассеянным взглядом Приморский дилижанс, который покатил
дальше по весенней распутице. Вот она и вернулась в родные места, где
каждый холм, каждая лощина были знакомы ей, будили воспоминания - и в то
же время почему-то казались чужими. Дреф, стоя рядом, окинул взглядом
угодья Дерривалей. Она поймала себя на том, что ждет от него подсказки, и
разом опомнилась: что за глупость! Наследница во Дерривалей, она же на
своих землях! Кто тут Возвышенный? Разумеется, она, и приехали они, чтобы
встретиться с ее родственником, поэтому кому, как не ей, взять дело в свои
руки?
- Деревню следует обогнуть. Сделаем крюк и пойдем подлеском - дорогу
вы знаете. Потом напрямик полями - и в лес, а там выйдем на тропу к дому
дядюшки Кинца.
Элистэ утратила былую самоуверенность, и распоряжаться ходом событий
теперь ей казалось как-то негоже. Впрочем, с Дрефом ей всегда было
неудобно играть роль хозяйки.
На сей раз, однако, он воздержался от язвительных замечаний и, бросив
короткое: "Идет", молча последовал за нею. Они прошли по тракту около
двадцати минут, потом углубились то ли в лес, то ли в рощицу - чахлые
деревца и кустарник, - у подножия холма над деревней Дерриваль.
Прошлое возвратилось. Десять лет, если не больше, миновало с того
дня, когда она в последний раз бродила по этим местам с Дрефом сын-Цино,
но ничего не изменилось. Элистэ узнавала деревья, по которым когда-то
лазала, валуны, наполовину ушедшие в землю, ручей с илистым дном - сколько
раз она жаркими летними днями бегала по нему по щиколотку в воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238