Видимо, он считал, что арест племянницы Кинца
во Дерриваля вкупе с захватом в садах Авиллака малой Чувствительницы,
которую он лично преподнес Уиссу Валёру, полностью искупят бегство
Флозины. Как выяснилось, он жестоко ошибся.
На сей раз судебного фарса не понадобилось. Поскольку сам Защитник
Республики заверил своей подписью и печатью документ, изобличающий
преступных депутатов, требовалось всего лишь установить личности - и
приговор воспоследовал молниеносно. К трем часам пополудни все бывшие
члены Конгресса, раздетые донага и со связанными руками, оказались на
площади Равенства. Шерринцы были потрясены этой казнью, но обошлось без
эксцессов. Судя по всему, жертвы не успели опомниться, - внезапное падение
и смертный приговор их подкосили. Они приняли смерть покорно, как овцы. И
только юный Пульп, как рассказывали очевидцы, до конца сохранивший
невозмутимость и достоинство, поднимаясь на эшафот, произнес: "Революция,
как безумное божество древних мифов, в конце концов пожирает собственных
детей".
Все надеялись, что по завершении Весенней Бойни - так назвали чистку
Конгресса - Уисс Валёр на какое-то время угомонится. Однако это оказалось
не так. Ликвидация надуманных врагов не успокоила его - напротив, посеяла
в его душе новый, еще больший ужас. Страх Защитника явно сказывался в его
нервозной дергающейся походке, в хроническом дрожании рук и, главное, в
подозрительном взгляде, несущем гибель тем, на ком он останавливался.
Зеленые глаза, горящие негасимым огнем и казавшиеся огромными на высохшем
лице, неустанно шарили по сторонам - и те несчастные, на которых
задерживался их взгляд, могли считать себя обреченными: от них все
шарахались. Уцелевшие депутаты как могли скрывали свой ужас, а некоторые,
самые отчаянные, начали объединяться в интересах самосохранения. Если до
Весенней Бойни подозрения Уисса Валёра были совершенно беспочвенны, то
теперь против Защитника и впрямь назревал заговор.
Тем временем до шерринцев дошло, что казнь двадцати депутатов отнюдь
не умиротворила Защитника. Пошли аресты - массовые, непредсказуемые, то
был откровенный произвол. Народный Авангард забросил широкие сети, в
которые попадались люди уже и вовсе случайные. По слухам, после бегства
Флозины Валёр за двое суток арестовали несколько сотен. Жертвам, конечно,
не вели строгий счет, но одно не вызывало сомнений: все столичные тюрьмы
оказались опять переполнены - как в те времена, когда Кокотта еще только
приступила к своей великой трапезе.
Понять, чем руководствуются власти в выборе жертв, было невозможно,
однако насчет конечной цели повальных арестов сомнений не оставалось. Во
всех трех тюрьмах Шеррина задержанных подвергали допросам и пыткам, от
которых наиболее слабые умирали на месте. Увы, лишь немногим счастливцам
выпала удача мгновенной смерти; большинству арестованных предстояли
неизбежный суд и казнь.
Допрашивали круглосуточно, но вопросы оставались все те же. Знай хотя
бы один из истязуемых что-то о неуловимом Кинце во Дерривале, его планах и
местонахождении, рьяные народогвардейцы не преминули бы "расколоть"
жертву. Но никто, решительно никто не имел ни малейшего представления о
чародейном враге Защитника. Народному Авангарду так и не удалось ничего
выяснить. Время шло, и Уисс Валёр тихо сходил с ума: Кинц во Дерриваль
по-прежнему оставался загадочным невидимкой. Правда, ретивым сыщикам не
дано было знать, что теперь он далеко не так опасен, как раньше.
Лежащий на постели старик пошевелился и открыл глаза.
- Вам полегчало, мастер Кинц? - спросил Дреф сын-Цино.
- Голова просто раскалывается. Это ты, мой мальчик? Ох, в глазах все
плывет. - Кинц говорил еле слышно. Он поднял дрожащую руку к лицу: - А где
очки?
- Вероятно, остались в садах Авиллака.
Дрожащая рука потянулась ко лбу, коснулась повязки.
- А это?..
- Вам угодили камнем в голову. Рассечен висок, большая потеря крови.
- Я ничего не помню.
- Не удивительно. Вы пролежали без сознания целые сутки.
- Да? Неужто? Ну и ну. Как же я здесь очутился, мой мальчик? Не
иначе, как меня притащили сюда малышка Элистэ и мастерица Валёр. Верно?
- Нет, только одна Флозина.
- Прекрасно. Позовите ее, я хочу сказать ей спасибо.
- Она отбыла. Полагаю, в провинцию Ворв. Сорвалась, как испуганная
голубка. Я ее уговаривал, но не сумел удержать.
- И не стоило, ей требуется побыть в одиночестве, чтобы залечить
раны. Разве можно ее винить?
- Можно и нужно. Ей следовало остаться, она перед вами в неоплатном
долгу. Меня так и подмывало ее задержать.
- Ни-ни! Забудьте и думать об этом, мой мальчик. Вы поступили бы
очень жестоко, а она и без того настрадалась сверх меры.
- Переживания сестрицы Уисса Валёра меня не волнуют. Есть заботы
поважнее - например, судьба Элистэ.
- Элистэ? Ах да, пусть девочка навестит меня, мне нужно ее за многое
поблагодарить.
- Вряд ли она сможет вас навестить. Она исчезла. Так и не вернулась
из садов Авиллака. Я жду подтверждения, но, судя по тому, что мне стало
известно, прошлой ночью она наверняка попала в лапы Народного Авангарда.
Дреф говорил спокойно и ровно - как всегда, когда сообщал о большом
несчастье.
Кинц отнюдь не отличался подобной выдержкой.
- Не может быть! Ох, быть такого не может!
Старик попытался встать, но тут же, задыхаясь, упал на подушки.
- Успокойтесь, сударь. Вам предписано лежать. Вставать на ноги вам
еще рано.
- Как же такое могло случиться?
- Флозина так толком и не объяснила - ей тогда было не до того. Когда
вы потеряли сознание, наваждение с народогвардейскими мундирами
рассеялось. По просьбе Элистэ Флозина принялась его восстанавливать, и тут
появился отряд Народного Авангарда. Флозина лишь краем сознания отметила,
что Элистэ куда-то исчезла. По всей видимости, она отвлекла на себя
внимание народогвардейцев. Но какой ценой!
- Это моя вина, только моя! - У Кинца на глазах выступили слезы. -
Зачем я ее туда привел?! Но я и мысли не допускал об опасности - считал,
что мое искусство надежно нас защитит. Самонадеянный дурак! И вот теперь
Элистэ страдает из-за моей неосмотрительности, моей самоуверенности, моей
чудовищной глупости! Как же мне ей помочь?!
- Тише, мастер Кинц. Успокойтесь, соберитесь с мыслями. Бесполезно
корить себя, да и бессмысленно - только силы напрасно потратите.
- Как вы можете рассуждать так спокойно, так сдержанно? Разве вам
безразлична судьба моей племянницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
во Дерриваля вкупе с захватом в садах Авиллака малой Чувствительницы,
которую он лично преподнес Уиссу Валёру, полностью искупят бегство
Флозины. Как выяснилось, он жестоко ошибся.
На сей раз судебного фарса не понадобилось. Поскольку сам Защитник
Республики заверил своей подписью и печатью документ, изобличающий
преступных депутатов, требовалось всего лишь установить личности - и
приговор воспоследовал молниеносно. К трем часам пополудни все бывшие
члены Конгресса, раздетые донага и со связанными руками, оказались на
площади Равенства. Шерринцы были потрясены этой казнью, но обошлось без
эксцессов. Судя по всему, жертвы не успели опомниться, - внезапное падение
и смертный приговор их подкосили. Они приняли смерть покорно, как овцы. И
только юный Пульп, как рассказывали очевидцы, до конца сохранивший
невозмутимость и достоинство, поднимаясь на эшафот, произнес: "Революция,
как безумное божество древних мифов, в конце концов пожирает собственных
детей".
Все надеялись, что по завершении Весенней Бойни - так назвали чистку
Конгресса - Уисс Валёр на какое-то время угомонится. Однако это оказалось
не так. Ликвидация надуманных врагов не успокоила его - напротив, посеяла
в его душе новый, еще больший ужас. Страх Защитника явно сказывался в его
нервозной дергающейся походке, в хроническом дрожании рук и, главное, в
подозрительном взгляде, несущем гибель тем, на ком он останавливался.
Зеленые глаза, горящие негасимым огнем и казавшиеся огромными на высохшем
лице, неустанно шарили по сторонам - и те несчастные, на которых
задерживался их взгляд, могли считать себя обреченными: от них все
шарахались. Уцелевшие депутаты как могли скрывали свой ужас, а некоторые,
самые отчаянные, начали объединяться в интересах самосохранения. Если до
Весенней Бойни подозрения Уисса Валёра были совершенно беспочвенны, то
теперь против Защитника и впрямь назревал заговор.
Тем временем до шерринцев дошло, что казнь двадцати депутатов отнюдь
не умиротворила Защитника. Пошли аресты - массовые, непредсказуемые, то
был откровенный произвол. Народный Авангард забросил широкие сети, в
которые попадались люди уже и вовсе случайные. По слухам, после бегства
Флозины Валёр за двое суток арестовали несколько сотен. Жертвам, конечно,
не вели строгий счет, но одно не вызывало сомнений: все столичные тюрьмы
оказались опять переполнены - как в те времена, когда Кокотта еще только
приступила к своей великой трапезе.
Понять, чем руководствуются власти в выборе жертв, было невозможно,
однако насчет конечной цели повальных арестов сомнений не оставалось. Во
всех трех тюрьмах Шеррина задержанных подвергали допросам и пыткам, от
которых наиболее слабые умирали на месте. Увы, лишь немногим счастливцам
выпала удача мгновенной смерти; большинству арестованных предстояли
неизбежный суд и казнь.
Допрашивали круглосуточно, но вопросы оставались все те же. Знай хотя
бы один из истязуемых что-то о неуловимом Кинце во Дерривале, его планах и
местонахождении, рьяные народогвардейцы не преминули бы "расколоть"
жертву. Но никто, решительно никто не имел ни малейшего представления о
чародейном враге Защитника. Народному Авангарду так и не удалось ничего
выяснить. Время шло, и Уисс Валёр тихо сходил с ума: Кинц во Дерриваль
по-прежнему оставался загадочным невидимкой. Правда, ретивым сыщикам не
дано было знать, что теперь он далеко не так опасен, как раньше.
Лежащий на постели старик пошевелился и открыл глаза.
- Вам полегчало, мастер Кинц? - спросил Дреф сын-Цино.
- Голова просто раскалывается. Это ты, мой мальчик? Ох, в глазах все
плывет. - Кинц говорил еле слышно. Он поднял дрожащую руку к лицу: - А где
очки?
- Вероятно, остались в садах Авиллака.
Дрожащая рука потянулась ко лбу, коснулась повязки.
- А это?..
- Вам угодили камнем в голову. Рассечен висок, большая потеря крови.
- Я ничего не помню.
- Не удивительно. Вы пролежали без сознания целые сутки.
- Да? Неужто? Ну и ну. Как же я здесь очутился, мой мальчик? Не
иначе, как меня притащили сюда малышка Элистэ и мастерица Валёр. Верно?
- Нет, только одна Флозина.
- Прекрасно. Позовите ее, я хочу сказать ей спасибо.
- Она отбыла. Полагаю, в провинцию Ворв. Сорвалась, как испуганная
голубка. Я ее уговаривал, но не сумел удержать.
- И не стоило, ей требуется побыть в одиночестве, чтобы залечить
раны. Разве можно ее винить?
- Можно и нужно. Ей следовало остаться, она перед вами в неоплатном
долгу. Меня так и подмывало ее задержать.
- Ни-ни! Забудьте и думать об этом, мой мальчик. Вы поступили бы
очень жестоко, а она и без того настрадалась сверх меры.
- Переживания сестрицы Уисса Валёра меня не волнуют. Есть заботы
поважнее - например, судьба Элистэ.
- Элистэ? Ах да, пусть девочка навестит меня, мне нужно ее за многое
поблагодарить.
- Вряд ли она сможет вас навестить. Она исчезла. Так и не вернулась
из садов Авиллака. Я жду подтверждения, но, судя по тому, что мне стало
известно, прошлой ночью она наверняка попала в лапы Народного Авангарда.
Дреф говорил спокойно и ровно - как всегда, когда сообщал о большом
несчастье.
Кинц отнюдь не отличался подобной выдержкой.
- Не может быть! Ох, быть такого не может!
Старик попытался встать, но тут же, задыхаясь, упал на подушки.
- Успокойтесь, сударь. Вам предписано лежать. Вставать на ноги вам
еще рано.
- Как же такое могло случиться?
- Флозина так толком и не объяснила - ей тогда было не до того. Когда
вы потеряли сознание, наваждение с народогвардейскими мундирами
рассеялось. По просьбе Элистэ Флозина принялась его восстанавливать, и тут
появился отряд Народного Авангарда. Флозина лишь краем сознания отметила,
что Элистэ куда-то исчезла. По всей видимости, она отвлекла на себя
внимание народогвардейцев. Но какой ценой!
- Это моя вина, только моя! - У Кинца на глазах выступили слезы. -
Зачем я ее туда привел?! Но я и мысли не допускал об опасности - считал,
что мое искусство надежно нас защитит. Самонадеянный дурак! И вот теперь
Элистэ страдает из-за моей неосмотрительности, моей самоуверенности, моей
чудовищной глупости! Как же мне ей помочь?!
- Тише, мастер Кинц. Успокойтесь, соберитесь с мыслями. Бесполезно
корить себя, да и бессмысленно - только силы напрасно потратите.
- Как вы можете рассуждать так спокойно, так сдержанно? Разве вам
безразлична судьба моей племянницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238