На миг
она словно вернулась в прошлое и, одолевая ручей, переступая по мокрым
камням, как в детстве, оперлась на руку Дрефа и столь же естественно не
отпускала ее на всем протяжении долгого петляющего спуска с холма. Наконец
они добрались до густой рощи, стоявшей на южной границе сеньориальных
угодий, вернее, бывших сеньориальных угодий. Здесь Дреф повернулся к ней и
тихо сказал:
- Теперь я пойду один.
- Что? - Элистэ сразу выдернула руку.
- Ждите на этом месте и не попадайтесь никому на глаза. Меня не будет
часа два с небольшим.
- Хм! Если вы решили...
- Выслушайте и, прошу вас, не кипятитесь. Нельзя нам просто так взять
и пройти полем, а затем подняться к дому вашего дяди. Мы здесь давно не
были, мало ли что могло случиться за это время. Тут наверняка многое
изменилось...
- Изменилось, ну и что? Из-за этого прикажете мне прохлаждаться в
одиночестве непонятно где, скорчившись под деревом на манер больной белки,
пока вы будете там резвиться...
- Элистэ! Придите в себя! А если Кинц уехал? Если его домик захватила
Вонарская гвардия и народогвардейцы или местные экспроприационисты из
бдительных обходят дозором нагорья по границам земель Дерривалей?
Она промолчала.
- Сначала нужно все узнать, - продолжал Дреф. - Вам тут ни в коем
случае нельзя показываться, но мне-то опасаться нечего. Меня, как бывшего
серфа Дерривалей, примут с распростертыми объятьями, и любые мои расспросы
не вызовут никаких подозрений. Батюшка первый на них охотно ответит.
- Цино, - пробормотала Элистэ. Как же она могла об этом забыть? Стыд
и позор. Ведь родные Дрефа все еще живут здесь - отец и сестра. В памяти
Элистэ возник образ вечно недовольной Стелли дочь-Цино, и она сразу
вспомнила ее лицо - маску застывшего ужаса - в день гибели Зена сын-Сюбо.
Малоприятное воспоминание.
- Сами видите, - заключил Дреф, - необходимо соблюдать осторожность.
Элистэ кивнула - доводы были достаточно убедительными. Он не дал ей
времени передумать, повернулся и пошел быстрым шагом, бросив через плечо:
- Постараюсь не задерживаться. Спрячьтесь, если кого-нибудь увидите.
"Где же тут спрятаться?" - хотела она спросить, но Дреф был уже
далеко. Она проводила его взглядом - он шел напрямик через поле на север,
к домам серфов, что находились по ту сторону дальнего строевого леса во
Дерривалей. И вот он исчез, растворился среди стволов, оставив позади
пустое и невыразимо печальное поле. Весенний ветер прошелся по роще, обдав
Элистэ холодом, правда, уже не зимним. Она огорченно вздохнула, поставила
саквояж под дерево, уселась, прижавшись спиной к стволу, и принялась
ждать.

Дреф сын-Цино преодолевал топкие поля едва ли не бегом. Время от
времени он поглядывал на небо - бледноватое усталое солнце уже спускалось
к закату. Дреф хмурился и шел еще быстрее. Вскоре он добрался до участка
строевого леса, а потом - до подернутого ряской пруда, в котором
мальчишкой частенько плавал и ловил рыбу. На другом берегу стояли домики
серфов во Дерривалей. Сейчас развалюхи предстали перед Дрефом еще более
низенькими и жалкими, чем он их помнил, - унылые, заброшенные, безлюдные.
Вот именно - безлюдные. Он не увидел ни одной живой души. Женщины не
обменивались сплетнями у колодца, мужчины не склонялись над жерновами или
верстаками, ребятня не сновала с веселыми криками. Все словно вымерло, как
в страшной волшебной сказке.
Первым делом Дреф направился к отцовскому домику. Постучался, но
никто не ответил. Он подождал немного и распахнул дверь. Комната -
единственная в доме - была пуста, в очаге, судя по всему, давно не
разводили огня. Глаза юноши потемнели. Он вышел, огляделся и, заметив
тонкую струйку дыма над трубой, соседней лачуги, сделал несколько широких
шагов и оказался перед другой дверью. На этот раз ему ответили. Взору
предстала высохшая старуха со сморщенным лицом, хитрыми черными
глазками-бусинками, с глиняной трубкой в руке. На голове у нее была
безобразная вязаная шапочка. Дреф помнил ее еще с детских лет и отметил,
что она ничуть не изменилась. Бабушка вдова сын-Дросо, или Бабка Дро, как
ее всегда называли, судя по всему, не поддалась прогрессивным веяниям -
по-прежнему жила в старой халупе, все так же заплетала жидкую челку в
косицы, как то делали женщины-серфы, и по-прежнему с поразительной
проворностью начинала кланяться и приседать, стоило ей завидеть штаны до
колен и отделанную кантом жилетку. Почтение к хозяевам вошло у нее в плоть
и кровь. Стоило ей, однако, узнать Дрефа, как она разразилась
обличительной тирадой. Что это он о себе возомнил и с чего перед ней
задается? Он всегда был паршивой овцой, больно умный и шустрый, совсем не
по чину, вот и вбил себе в голову всякие глупости. Одним Словом,
набаламутил.
Да, Бабка Дро была все так же остра на язык, самая злобная старуха во
всем Фабеке. Дреф к ней подольстился, и старуха радостно заквохтала. Куда
все подевались? Бабка Дро для виду пожаловалась и попеняла, но потом
удовлетворила его любопытство. "Времена переменились, - поведала она
тоном, равно исполненным осуждения и злобного торжества. - Серфов нынче
нету, а которые были серфами, так они теперь в барском доме строят из себя
патриотов". - "В барском доме?" - "Вот-вот, в барском, только сейчас он
принадлежит народу, по крайней мере, тем, которые нынче называют себя
народом". - "А сеньор и его родня?" - "Ну, сеньор помер тому месяцев
десять, коли не больше, и сам кругом виноват - не нужно было велеть слугам
стрелять в членов Народного Комитета экспроприационистов. На что
напросился, то и схлопотал. Его же серфы в ту самую ночь захватили дом,
выволокли маркиза в ночной рубашке и вздернули на одном из высоких
деревьев, что стоят вдоль подъездной парадной аллеи". Бабка Дро все ждала,
что вот-вот нагрянут солдаты и поквитаются за убийство маркиза, но
солдаты, странное дело, так и не объявились. "Ну, а родня маркиза, что с
нею?" - "Вдову с тетушками и прочими приживалками выставили, позволив
взять с собой ровно столько, сколько те смогли на себе унести, и скатертью
им дорожка. Дочка маркизова, эта балованная сопливая задавака, еще раньше
куда-то исчезла, и что с нею стало, никому неизвестно". - "А мастер Кинц?"
- "Про него никто ничего не знает, как есть ничего. Странный он был
человек, всегда на отшибе, а? Нет, про мастера Кинца не могу сказать
ничего определенного". - "Челядинцы маркиза?" - "Которые были самые
порченые, скоты и жополизы, вроде Борло сын-Бюни и ему подобных, - так их
перевешали - и по заслугам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238