Он часто
поглядывал в окно, за которым тени становились длиннее, а небо покрывалось
багрянцем. Наконец он извлек карманные часы - обычную "луковицу" в простом
металлическом корпусе, которая тем не менее вызвала восхищенный ропот
обитателей Дерриваля, ибо никто из них в жизни не владел подобным
сокровищем. Пора идти, заявил Дреф. Нельзя терять ни минуты, если он
намерен поспеть к почтовому дилижансу на тракт Равенства. Нет, никаких
провожаний, он не хочет доставлять друзьям лишние хлопоты. Последовали
теплые слова и прощальные объятья. Вертикальная складочка обозначилась еще
резче. Дреф сын-Цино откланялся и покинул Народную коммуну
экспроприационистов Дерриваля со всей быстротой, на какую были способны
его длинные ноги.
Из столовой Стелли дочь-Цино прямиком направилась в свою комнату -
бывший кабинет маркиза во Дерриваля. Войдя, она закрыла дверь, но запирать
не стала, ибо никому не могло взбрести в голову нарушить ее покой. Люди
безотчетно обходили стороной рабочий кабинет своего бывшего сеньора -
комната сама по себе внушала страх, к тому же там хранилась жуткая
коллекция препаратов, плававших в химических растворах за стеклом бутылей
и банок. Даже в ту буйную ночь, когда барский дом взяли штурмом, лишь
немногие нападавшие осмелились, переступить порог кабинета. Стелли,
понятно, была среди этих немногих, поскольку содержимое кабинета давно
вызывало у нее интерес особого рода. Она знала, что ей нужно, и легко
нашла искомое, не сомневаясь, что это именно то: выстроенные в ряд на
полке большие стеклянные банки с законсервированными внутренними органами
явно недавнего происхождения, погруженными в прозрачную жидкость. Одна из
этикеток гласила: "Человек, муж. пола; подвид - серф; от роду - двадцать
лет; недоразвит, причины не установлены". Вот и все, что осталось от Зена
сын-Сюбо. Если эта находка кого-нибудь и удовлетворила, так только Стелли,
благо остальные о ней не узнали. Осматривая кабинет, Стелли, однако,
обнаружила нечто такое, о чем никто до тех пор и не подозревал.
Почерневшая от старости угловая комнатка, примыкающая к кабинету, хранила
в своих стенах настоящее сокровище - тусклое древнее зеркало из
серебристого полированного металла в изысканной резной раме слоновой кости
работы неизвестного мастера той далекой эпохи, когда Возвышенные впервые
проявили свой чародейный дар. Зеркало словно излучало чары; Стелли и сама
не сумела бы ответить, как разгадала его тайну. Она знала только одно:
что-то побудило ее заговорить вслух, обратиться к зеркалу с вопросом. И
чудесное зеркало, почему-то настроенное на восприятие простых смертных,
откликнулось. Исполнило ее просьбу, и даже более того. Она и думать не
смела, что получит такое преимущество перед своими собратьями-серфами.
Откуда ей было знать, что в их глазах она может заменить собою
Возвышенных? Но зеркало наделило ее невероятным могуществом, и с его
помощью она, будучи женщиной и всего двадцати четырех лет от роду, не
только вошла в Совет Экспроприационистов, но заставила всех остальных
уважать себя. Они ловили каждое ее слово, хотя не имели привычки слушать
других. Они почитали ее и во всем ей подчинялись. Просто-напросто боялись
ее. А ей это нравилось. Власть опьяняла ее.
Стелли прошла в угловую комнатку, опустилась на колени, извлекла
зеркало и поставила перед собой.
- Покажи мне брата, - приказала она и, как всегда, опасаясь, что ее
неверно поймут, уточнила: - Покажи, чем в эту самую минуту занят Дреф
сын-Цино.
Иной раз приказ не срабатывал, и зеркало, непонятно почему, не
показывало то, о чем она просила. А иной раз, напротив, показывало - что
тоже было непонятно. Показало и теперь. Тусклая поверхность пошла волнами
и прояснилась. Туман рассеялся, и Стелли узрела высокого худого мужчину,
который спешил по грязному полю. Она узнала местность - старый дуб вдалеке
и еще две-три знакомые приметы. Мужчина явно направлялся не к тракту.
Стелли удовлетворенно кивнула.
Он спустился к роще в низине, где проходила южная граница угодий во
Дерривалей. Там его встретила светловолосая женщина.
- Покажи ближе, - приказала Стелли, и зеркало почему-то снова
повиновалось. Она ясно разглядела эту женщину - огромные глаза, белокурые
локоны, лицо сужается к подбородку. Дочь покойного маркиза! Стелли снова
удовлетворенно кивнула. Открытие это, как ни странно, ее не удивило. Дреф
всегда чересчур много воображал о себе, пусть ни перед кем в этом не
признавался, даже перед самим собой. Он всегда стремился возвыситься - за
чужой счет. Ему наплевать на народ. Он даже не убежденный республиканец и
уж тем более не экспроприационист. На самом деле он элитист, враг народа,
и его надлежит разоблачить.
Она продолжала смотреть. Дреф и маркизова дочка - уголовная
преступница пс определению, потому как уродилась Возвышенной, - вышли из
рощи и полями направились к поросшим лесом холмам. День убывал,
приближались сумерки. Однако магическое устройство зеркала в оправе
слоновой кости нарушало законы природы, и Стелли ясно видела, как ее
братец и бывшая молодая госпожа дошли до крутой узкой тропинки, которая
заросла травой и кустарником, и стали подниматься по ней, причем дорогу
показывала она. Они добрались до высохшего каменистого русла, где когда-то
стекал поток, и дальше по этому руслу до маленькой ровной площадки, по
другую сторону которой вздымалась отвесная гранитная скала выше ста футов.
Тут бы им и остановиться. Но нет. На глазах у Стелли спутница ее брата
уверенно подошла к старому замшелому пню, где между корней лежал плоский
камень. Под камнем оказалась выемка, а в ней - рычаг, который дочь маркиза
несколько раз повернула в разные стороны. Несомненно, условный знак, -
зеркало позволило разглядеть все до мельчайших подробностей. После этого
Дреф и его подружка опустились на землю. Через несколько минут скала
шевельнулась и начала испускать слабое свечение - днем бы его никто не
заметил. Стелли впилась взглядом в зеркало. Скала задрожала и начала
оплывать, как лава. Свечение усилилось, что-то вспыхнуло, и из скалы
выступил эдакий стареющий мотылек во всем сером: мастер Кинц во Дерриваль
собственной персоной, почти не изменившийся с того времени, как его видели
в последний раз. Племянница обнялась с дядюшкой. Они что-то сказали друг
другу - зеркало не воспроизводило звуков, - и Дреф и старик Возвышенный
обменялись рукопожатием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238
поглядывал в окно, за которым тени становились длиннее, а небо покрывалось
багрянцем. Наконец он извлек карманные часы - обычную "луковицу" в простом
металлическом корпусе, которая тем не менее вызвала восхищенный ропот
обитателей Дерриваля, ибо никто из них в жизни не владел подобным
сокровищем. Пора идти, заявил Дреф. Нельзя терять ни минуты, если он
намерен поспеть к почтовому дилижансу на тракт Равенства. Нет, никаких
провожаний, он не хочет доставлять друзьям лишние хлопоты. Последовали
теплые слова и прощальные объятья. Вертикальная складочка обозначилась еще
резче. Дреф сын-Цино откланялся и покинул Народную коммуну
экспроприационистов Дерриваля со всей быстротой, на какую были способны
его длинные ноги.
Из столовой Стелли дочь-Цино прямиком направилась в свою комнату -
бывший кабинет маркиза во Дерриваля. Войдя, она закрыла дверь, но запирать
не стала, ибо никому не могло взбрести в голову нарушить ее покой. Люди
безотчетно обходили стороной рабочий кабинет своего бывшего сеньора -
комната сама по себе внушала страх, к тому же там хранилась жуткая
коллекция препаратов, плававших в химических растворах за стеклом бутылей
и банок. Даже в ту буйную ночь, когда барский дом взяли штурмом, лишь
немногие нападавшие осмелились, переступить порог кабинета. Стелли,
понятно, была среди этих немногих, поскольку содержимое кабинета давно
вызывало у нее интерес особого рода. Она знала, что ей нужно, и легко
нашла искомое, не сомневаясь, что это именно то: выстроенные в ряд на
полке большие стеклянные банки с законсервированными внутренними органами
явно недавнего происхождения, погруженными в прозрачную жидкость. Одна из
этикеток гласила: "Человек, муж. пола; подвид - серф; от роду - двадцать
лет; недоразвит, причины не установлены". Вот и все, что осталось от Зена
сын-Сюбо. Если эта находка кого-нибудь и удовлетворила, так только Стелли,
благо остальные о ней не узнали. Осматривая кабинет, Стелли, однако,
обнаружила нечто такое, о чем никто до тех пор и не подозревал.
Почерневшая от старости угловая комнатка, примыкающая к кабинету, хранила
в своих стенах настоящее сокровище - тусклое древнее зеркало из
серебристого полированного металла в изысканной резной раме слоновой кости
работы неизвестного мастера той далекой эпохи, когда Возвышенные впервые
проявили свой чародейный дар. Зеркало словно излучало чары; Стелли и сама
не сумела бы ответить, как разгадала его тайну. Она знала только одно:
что-то побудило ее заговорить вслух, обратиться к зеркалу с вопросом. И
чудесное зеркало, почему-то настроенное на восприятие простых смертных,
откликнулось. Исполнило ее просьбу, и даже более того. Она и думать не
смела, что получит такое преимущество перед своими собратьями-серфами.
Откуда ей было знать, что в их глазах она может заменить собою
Возвышенных? Но зеркало наделило ее невероятным могуществом, и с его
помощью она, будучи женщиной и всего двадцати четырех лет от роду, не
только вошла в Совет Экспроприационистов, но заставила всех остальных
уважать себя. Они ловили каждое ее слово, хотя не имели привычки слушать
других. Они почитали ее и во всем ей подчинялись. Просто-напросто боялись
ее. А ей это нравилось. Власть опьяняла ее.
Стелли прошла в угловую комнатку, опустилась на колени, извлекла
зеркало и поставила перед собой.
- Покажи мне брата, - приказала она и, как всегда, опасаясь, что ее
неверно поймут, уточнила: - Покажи, чем в эту самую минуту занят Дреф
сын-Цино.
Иной раз приказ не срабатывал, и зеркало, непонятно почему, не
показывало то, о чем она просила. А иной раз, напротив, показывало - что
тоже было непонятно. Показало и теперь. Тусклая поверхность пошла волнами
и прояснилась. Туман рассеялся, и Стелли узрела высокого худого мужчину,
который спешил по грязному полю. Она узнала местность - старый дуб вдалеке
и еще две-три знакомые приметы. Мужчина явно направлялся не к тракту.
Стелли удовлетворенно кивнула.
Он спустился к роще в низине, где проходила южная граница угодий во
Дерривалей. Там его встретила светловолосая женщина.
- Покажи ближе, - приказала Стелли, и зеркало почему-то снова
повиновалось. Она ясно разглядела эту женщину - огромные глаза, белокурые
локоны, лицо сужается к подбородку. Дочь покойного маркиза! Стелли снова
удовлетворенно кивнула. Открытие это, как ни странно, ее не удивило. Дреф
всегда чересчур много воображал о себе, пусть ни перед кем в этом не
признавался, даже перед самим собой. Он всегда стремился возвыситься - за
чужой счет. Ему наплевать на народ. Он даже не убежденный республиканец и
уж тем более не экспроприационист. На самом деле он элитист, враг народа,
и его надлежит разоблачить.
Она продолжала смотреть. Дреф и маркизова дочка - уголовная
преступница пс определению, потому как уродилась Возвышенной, - вышли из
рощи и полями направились к поросшим лесом холмам. День убывал,
приближались сумерки. Однако магическое устройство зеркала в оправе
слоновой кости нарушало законы природы, и Стелли ясно видела, как ее
братец и бывшая молодая госпожа дошли до крутой узкой тропинки, которая
заросла травой и кустарником, и стали подниматься по ней, причем дорогу
показывала она. Они добрались до высохшего каменистого русла, где когда-то
стекал поток, и дальше по этому руслу до маленькой ровной площадки, по
другую сторону которой вздымалась отвесная гранитная скала выше ста футов.
Тут бы им и остановиться. Но нет. На глазах у Стелли спутница ее брата
уверенно подошла к старому замшелому пню, где между корней лежал плоский
камень. Под камнем оказалась выемка, а в ней - рычаг, который дочь маркиза
несколько раз повернула в разные стороны. Несомненно, условный знак, -
зеркало позволило разглядеть все до мельчайших подробностей. После этого
Дреф и его подружка опустились на землю. Через несколько минут скала
шевельнулась и начала испускать слабое свечение - днем бы его никто не
заметил. Стелли впилась взглядом в зеркало. Скала задрожала и начала
оплывать, как лава. Свечение усилилось, что-то вспыхнуло, и из скалы
выступил эдакий стареющий мотылек во всем сером: мастер Кинц во Дерриваль
собственной персоной, почти не изменившийся с того времени, как его видели
в последний раз. Племянница обнялась с дядюшкой. Они что-то сказали друг
другу - зеркало не воспроизводило звуков, - и Дреф и старик Возвышенный
обменялись рукопожатием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238