Так было и когда мы поженились, но тогда я об этом не говорил, считая, что ты сама все представляешь. Наверно, я никогда не
1 Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. М., 1972. Т. 2. С. 450. 13*
смогу дать тебе то, к чему ты привыкла у Метьюнов. Ты понимаешь, что это значит? Хотя когда-нибудь...
— А почему ты обязан мне что-то давать? Чего ради?
Хетер начала закладывать край простыни в складки и не сводила глаз со своих рук, стараясь не встретиться взглядом с Полем.
— Я не могу требовать, чтобы ты жила со мной в какой-нибудь комнатушке,— продолжал он.— И я не собираюсь пользоваться твоими деньгами, ты это знаешь. Иначе мне пришлось бы себя поломать. Я давно стараюсь убедить себя, что когда-нибудь сумею обеспечить нам с тобой приличную жизнь, но не хотел говорить об этом, пока не буду уверен. И вдруг в Галифаксе...— Он замолчал и тоже стал смотреть на ее пальцы, перебирающие простыню.— Ты представляешь, что скажет твое семейство, когда выяснится, что мы поженились?
— Да,— сказала Хетер спокойно и оставила простыню.— Я думала об этом. Но мне все равно. Ведь... Поль, что бы они ни устроили, ты не должен принимать это близко к сердцу.
Несколько минут оба молчали, и Хетер наблюдала, как Поль, взъерошив пальцами волосы, собрался одеваться. Встав с постели, он сказал:
— Меня не слишком волнуют деньги. Но ради тебя мне хотелось бы иметь известность. Я был уверен, что не вправе делать тебе предложение, пока не начну печататься. Если бы я стал писателем, это оправдало бы тебя в глазах твоей семьи и в твоих собственных. А теперь нам сначала предстоит выдержать выволочку, а уж потом я должен буду доказать тебе, себе и всем остальным, что способен добиться, чего хочу.
— Ты это уже доказал.
— Нет,— ответил он,— не доказал. Работа писателя не похожа ни на какую другую. Сколько ни трудись, без таланта ничего не сделаешь! Вот я и должен выяснить, есть у меня талант или нет.— Он взялся рукой за перекладину в ногах кровати и посмотрел Хетер прямо в глаза.— Я принадлежу тебе навсегда, Хетер. А ты мне — нет. Ты по-прежнему свободна. Пусть мы даже женаты, ты все равно...
Она потянулась и закрыла ему рот рукой.
— Дорогой,— сказала она,— иногда ты рассуждаешь, как набитый дурак.
43
На следующий день погода испортилась, и Хетер с Полем выехали из Персе под проливным дождем. К тому времени, когда они добрались до Ривьер-о-Ре-нар, сильно похолодало, и Поль заметил, что ветер изменил направление. В Мон-Луи дождь перестал и с Лабрадора через залив задул сильный северный ветер. Волны обрушивались на берег, заливали дорогу, а море светилось тем холодным тусклым блеском, какой Полю приходилось не раз наблюдать у берегов Ньюфаундленда. Дорога обогнула полуостров, они приближались к дельте реки Св. Лаврентия, но норд преследовал их, становилось все холоднее. Когда Поль и Хетер добрались до Кап-Ша, в бесцветном небе уже садилось солнце. Они решили заночевать в поселке и подъехали к старому каменному дому: объявление у дороги извещало, что здесь принимают туристов.
Когда хозяйка дома выяснила, что Поль был моряком, она не знала, как им угодить. Отвела лучшую комнату и послала кого-то из детей затопить там камин. В столовой было холодно, а других гостей не было, поэтому Поля и Хетер пригласили в кухню, и, сидя за большим сосновым столом, они ждали, когда будет готов обед. Кухня оказалась самым просторным помещением в доме. Рядом с плитой стоял огромный медный котел, и все вокруг сияло чистотой. На одной из стен в узкой рамке висело изображение Христа. На полке кухонного шкафа были расставлены изящные, вырезанные из дерева фигурки святых, а сверху шкаф украшали разноцветные кувшины для молока.
Мадам Рошло была высокая женщина с темными, гладко зачесанными волосами и крупными нормандскими чертами лица. Двигалась она степенно, с достоинством. Она накормила Поля и Хетер прекрасным обедом, состоявшим из овощного супа и свежего отварного лосося, и пока они ели, вела с ними беседу. После обеда она предложила распить с ней графинчик вина — превосходного легкого кларета. Ее муж — речной лоцман, и пока Св. Лаврентий свободен ото льда, он дома почти не бывает. У них восемь детей: старший — священник, а второй плавает на одном из судов, принадлежащих Канадской Тихоокеанской железно
нодорожной компании, выслуживается сейчас на помощника капитана. Он-то и привез из последнего рейса два ящика кларета, их судно как раз заходило тогда в Гавр. Когда мадам Рошло говорила о сыне, чувствовалось, что она им гордится. Голос у нее был тихий, она была сметлива, очень наблюдательна и смеялась украдкой, как будто считала смех слишком большой роскошью. В разговоре выяснилось, что хозяйке хочется узнать у Поля, будет ли, по его мнению, война. Поль ответил неопределенно, и она, сурово взглянув на него, покачала головой.
— Если начнется война, сын пойдет в военный флот,— сказала она.
— Значит, ваш сын считает, что война будет?
— Он ведь в Европу плавает,— мадам Рошло пожала плечами.— У меня сын образованный. Он все примечает.
— А многие из здешних мест моряки?— спросил Поль.
— В семье мужа всегда кто-нибудь да плавает,— ответила мадам Рошло.— Его брат погиб в море в прошлую войну. Ну а вы, месье, вы ведь тоже пойдете во флот, если война начнется?
Хетер быстро взглянула на Поля, поворот разговора озадачил ее.
— Придет время, будет видно, мадам. Но, если так случится, наверно, пойду.
— Сын считает, война будет.
— Может, ее не допустят.
— Раз люди в бога не верят, все могут допустить.
— Здесь у вас и другие считают, что война будет?
— Они об этом не думают. У меня одной сын плавает в Европе, так что я — особая статья.
Хозяйка встала, взяла лампу и повела Поля и Хетер наверх, в отведенную им комнату.
— Вам с мадам будет здесь удобно,— сказала она.— Когда муж бывает дома, это наша комната.
Мадам Рошло церемонно пожелала им спокойной ночи и вышла, затворив за собой тяжелую дверь. Когда они остались одни, Хетер сказала:
— Какая красавица!
Поль подошел к камину и присел перед ним на корточки. Он глядел на пылающие ярким пламенем
яоп
дрова, выброшенные морем, и Хетер увидела, что уголки его рта дрогнули в улыбке.
— И с уважением относится к фактам,— сказал он.
— Совсем как ты,— добавила Хетер.
— Вот уж нет! Если бы к нам вторглись немцы и стояли в десяти милях отсюда, она бы все равно пошла копать картошку, когда положено.
— А ты как бы поступил? Поль не ответил.
— Интересно, в Квебеке много таких, как мадам Рошло?
— Хватает пока, иначе мой брат Мариус не подвизался бы до сих пор в политиках-неудачниках.
Хетер опустилась возле Поля на коврик и тоже устремила взгляд на огонь. Она почувствовала, как Поль сжал ее руку.
— Ты все еще француз, правда, Поль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
1 Бэкон Ф. Соч.: В 2 т. М., 1972. Т. 2. С. 450. 13*
смогу дать тебе то, к чему ты привыкла у Метьюнов. Ты понимаешь, что это значит? Хотя когда-нибудь...
— А почему ты обязан мне что-то давать? Чего ради?
Хетер начала закладывать край простыни в складки и не сводила глаз со своих рук, стараясь не встретиться взглядом с Полем.
— Я не могу требовать, чтобы ты жила со мной в какой-нибудь комнатушке,— продолжал он.— И я не собираюсь пользоваться твоими деньгами, ты это знаешь. Иначе мне пришлось бы себя поломать. Я давно стараюсь убедить себя, что когда-нибудь сумею обеспечить нам с тобой приличную жизнь, но не хотел говорить об этом, пока не буду уверен. И вдруг в Галифаксе...— Он замолчал и тоже стал смотреть на ее пальцы, перебирающие простыню.— Ты представляешь, что скажет твое семейство, когда выяснится, что мы поженились?
— Да,— сказала Хетер спокойно и оставила простыню.— Я думала об этом. Но мне все равно. Ведь... Поль, что бы они ни устроили, ты не должен принимать это близко к сердцу.
Несколько минут оба молчали, и Хетер наблюдала, как Поль, взъерошив пальцами волосы, собрался одеваться. Встав с постели, он сказал:
— Меня не слишком волнуют деньги. Но ради тебя мне хотелось бы иметь известность. Я был уверен, что не вправе делать тебе предложение, пока не начну печататься. Если бы я стал писателем, это оправдало бы тебя в глазах твоей семьи и в твоих собственных. А теперь нам сначала предстоит выдержать выволочку, а уж потом я должен буду доказать тебе, себе и всем остальным, что способен добиться, чего хочу.
— Ты это уже доказал.
— Нет,— ответил он,— не доказал. Работа писателя не похожа ни на какую другую. Сколько ни трудись, без таланта ничего не сделаешь! Вот я и должен выяснить, есть у меня талант или нет.— Он взялся рукой за перекладину в ногах кровати и посмотрел Хетер прямо в глаза.— Я принадлежу тебе навсегда, Хетер. А ты мне — нет. Ты по-прежнему свободна. Пусть мы даже женаты, ты все равно...
Она потянулась и закрыла ему рот рукой.
— Дорогой,— сказала она,— иногда ты рассуждаешь, как набитый дурак.
43
На следующий день погода испортилась, и Хетер с Полем выехали из Персе под проливным дождем. К тому времени, когда они добрались до Ривьер-о-Ре-нар, сильно похолодало, и Поль заметил, что ветер изменил направление. В Мон-Луи дождь перестал и с Лабрадора через залив задул сильный северный ветер. Волны обрушивались на берег, заливали дорогу, а море светилось тем холодным тусклым блеском, какой Полю приходилось не раз наблюдать у берегов Ньюфаундленда. Дорога обогнула полуостров, они приближались к дельте реки Св. Лаврентия, но норд преследовал их, становилось все холоднее. Когда Поль и Хетер добрались до Кап-Ша, в бесцветном небе уже садилось солнце. Они решили заночевать в поселке и подъехали к старому каменному дому: объявление у дороги извещало, что здесь принимают туристов.
Когда хозяйка дома выяснила, что Поль был моряком, она не знала, как им угодить. Отвела лучшую комнату и послала кого-то из детей затопить там камин. В столовой было холодно, а других гостей не было, поэтому Поля и Хетер пригласили в кухню, и, сидя за большим сосновым столом, они ждали, когда будет готов обед. Кухня оказалась самым просторным помещением в доме. Рядом с плитой стоял огромный медный котел, и все вокруг сияло чистотой. На одной из стен в узкой рамке висело изображение Христа. На полке кухонного шкафа были расставлены изящные, вырезанные из дерева фигурки святых, а сверху шкаф украшали разноцветные кувшины для молока.
Мадам Рошло была высокая женщина с темными, гладко зачесанными волосами и крупными нормандскими чертами лица. Двигалась она степенно, с достоинством. Она накормила Поля и Хетер прекрасным обедом, состоявшим из овощного супа и свежего отварного лосося, и пока они ели, вела с ними беседу. После обеда она предложила распить с ней графинчик вина — превосходного легкого кларета. Ее муж — речной лоцман, и пока Св. Лаврентий свободен ото льда, он дома почти не бывает. У них восемь детей: старший — священник, а второй плавает на одном из судов, принадлежащих Канадской Тихоокеанской железно
нодорожной компании, выслуживается сейчас на помощника капитана. Он-то и привез из последнего рейса два ящика кларета, их судно как раз заходило тогда в Гавр. Когда мадам Рошло говорила о сыне, чувствовалось, что она им гордится. Голос у нее был тихий, она была сметлива, очень наблюдательна и смеялась украдкой, как будто считала смех слишком большой роскошью. В разговоре выяснилось, что хозяйке хочется узнать у Поля, будет ли, по его мнению, война. Поль ответил неопределенно, и она, сурово взглянув на него, покачала головой.
— Если начнется война, сын пойдет в военный флот,— сказала она.
— Значит, ваш сын считает, что война будет?
— Он ведь в Европу плавает,— мадам Рошло пожала плечами.— У меня сын образованный. Он все примечает.
— А многие из здешних мест моряки?— спросил Поль.
— В семье мужа всегда кто-нибудь да плавает,— ответила мадам Рошло.— Его брат погиб в море в прошлую войну. Ну а вы, месье, вы ведь тоже пойдете во флот, если война начнется?
Хетер быстро взглянула на Поля, поворот разговора озадачил ее.
— Придет время, будет видно, мадам. Но, если так случится, наверно, пойду.
— Сын считает, война будет.
— Может, ее не допустят.
— Раз люди в бога не верят, все могут допустить.
— Здесь у вас и другие считают, что война будет?
— Они об этом не думают. У меня одной сын плавает в Европе, так что я — особая статья.
Хозяйка встала, взяла лампу и повела Поля и Хетер наверх, в отведенную им комнату.
— Вам с мадам будет здесь удобно,— сказала она.— Когда муж бывает дома, это наша комната.
Мадам Рошло церемонно пожелала им спокойной ночи и вышла, затворив за собой тяжелую дверь. Когда они остались одни, Хетер сказала:
— Какая красавица!
Поль подошел к камину и присел перед ним на корточки. Он глядел на пылающие ярким пламенем
яоп
дрова, выброшенные морем, и Хетер увидела, что уголки его рта дрогнули в улыбке.
— И с уважением относится к фактам,— сказал он.
— Совсем как ты,— добавила Хетер.
— Вот уж нет! Если бы к нам вторглись немцы и стояли в десяти милях отсюда, она бы все равно пошла копать картошку, когда положено.
— А ты как бы поступил? Поль не ответил.
— Интересно, в Квебеке много таких, как мадам Рошло?
— Хватает пока, иначе мой брат Мариус не подвизался бы до сих пор в политиках-неудачниках.
Хетер опустилась возле Поля на коврик и тоже устремила взгляд на огонь. Она почувствовала, как Поль сжал ее руку.
— Ты все еще француз, правда, Поль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135