В дальнем его конце он присоединился к группе людей среднего и пожилого возраста, ожидавших лифта. Все они были одеты точно так же, как он. Они обменялись поклонами и вошли в лифт, украдкой кидая друг на друга быстрые взгляды, как бы желая убедиться, что за субботу и воскресенье ни с кем из них ничего важного не произошло, а когда лифт начал подниматься, уставились каждый прямо перед собой.
На втором этаже из лифта вышел сэр Руперт Айронс. Он был тяжеловесный, крепко сколоченный, с квадратными плечами, квадратной головой, квадратным лицом и подбородком, волосы, разделенные на прямой пробор, под прямым углом ложились на виски. Лицо сэра Руперта было знакомо большинству канадцев, так как оно смотрело на них с маленьких скромных портретов, висящих на стенах всех банков от Галифакса до Ванкувера. Даже на этих портретах видно было, как напряжены жилы у него на шее — следствие выработавшейся за долгую жизнь привычки сжимать челюсти и выдвигать вперед подбородок при деловых переговорах.
На четвертом этаже вышел Макинтош. Он побрел к своему кабинету — ссутулившийся, озабоченный человек, хранящий в памяти сведения о трех рудниках, двух химических заводах, сложных отношениях с рядом международных акционерных обществ, контролируемых Лондоном и Нью-Йорком, а также полный перечень данных об одной корсетной фабрике.
На седьмом этаже лифт покинул Мастерман, направившийся в помещение энергетической компании «Минто». И хотя эта компания обуздала одну из самых стремительных и глубоких рек в мире, ничто во внешности Мастермана не говорило о близости к стихиям. Это был худой и педантичный человек с коротко подстриженными усиками, с тщательно отутюженными складками темных брюк, слывший среди своих коллег с улицы Сент-Джеймс большим знатоком культуры. Он был одним из основателей Комитета искусств. Кро-
Колдстримский полк — второй по старшинству после полков Гвардейской дивизии в английской армии, сформирован в 1650 г.
ме того, Мастерман входил в литературное общество, члены которого собирались единственно для того, чтобы зачитывать друг другу собственные сочинения. Здесь он снискал себе славу самого талантливого, ибо опубликовал книгу под названием «Джентльмены, король!». Это была летопись всех королевских визитов в Канаду со времен Конфедерации 1.
На следующем этаже вышел Чизлетт: никель, уголь и медь; он славился умением подмять под себя любой комитет, в котором заседал, а также великим талантом держать язык за зубами, что вызывало зависть даже у Макквина.
Затем лифт повез Макквина на верхний этаж. В голове у него мелькнула мысль: случись с лифтом авария между первым и вторым этажом, полмиллиона служащих в одну минуту лишатся хозяев. Мысль была тревожная, и в то же время она показалась ему забавной, ведь все эти господа были страшно далеки от тех, кем управляли, они действовали через посредников и пользовались сложнейшей системой рычагов, так что умри они все разом, это не нарушило бы сон их служащих, находящихся на противоположном конце цепи, соединяющей причину и следствие. Этот хитрый механизм управления финансами страны, о котором в парламентских дебатах упоминали с крайней деликатностью, вдруг представился Макквину весьма неустойчивым, казалось, дунь на него, и он заколеблется. Но нет, улыбнулся своим мыслям Макквин, так только кажется, на самом деле механизм отличается высокой надежностью. Все, с кем он сегодня поднимался в лифте, люди столь благоразумные, что даже их жены не знают, о чем они думают, чем занимаются, что намерены предпринять. А сэр Руперт Айронс осторожней всех, он вообще не обзавелся женой. Все эти люди, без исключения, принадлежат к пресвитерианской церкви, регулярно посещают богослужения, а про Айронса даже говорят, что он искренне верит в предопределение Господне.
Лифт остановился, и настал черед Макквина выходить. Его владения занимали половину верхнего этажа в здании, где размещались банки. У Макквина была довольно просторная приемная, а за ней с полдюжины небольших комнат, в которых трудились
1 Канадская конфедерация, получившая статус доминиона, была образована в 1867 г.
тщательно подобранные служащие. Личный кабинет Макквина находился в дальнем конце, и, чтобы попасть в него, нужно было пройти через комнату секретарши.
На круглом лице Макквина блуждала рассеянная улыбка, когда он кивал машинисткам и девице у коммутатора. Он всегда проходил к себе через большую комнату, хотя мог войти в кабинет прямо из холла, через дверь, ключ от которой хранился только у него. На пути Макквин никогда не задерживался. Секретарша приветливо подняла голову, когда он открыл дверь в ее комнату.
— Доброе утро, мистер Макквин!
— Доброе утро, мисс Дрю.
— Сегодня прекрасная погода.
-— Да,— согласился Макквин,— день, кажется, будет хороший.
Он одарил секретаршу холодной улыбкой и прошел в кабинет, где снял пальто и шляпу, аккуратно повесил их в стенной шкаф, поправил галстук, одернул сзади пиджак и остановился перед окном, как делал каждое утро, прежде чем взяться за работу. Кабинет Макквина выходил на одну из самых впечатляющих панорам в мире. Окна смотрели прямо на монреальский порт, а дальше глазам открывалась равнина, и уже за границей с Америкой виднелись гЪры. Вокруг южной оконечности острова, на котором расположился Монреаль, величаво изгибалась река Св. Лаврентия, шириной не меньше мили. Все, что находилось прямо под окнами Макквина, было связано с портом, но сейчас кораблей в доках стояло мало. С тех пор, как началась война, большинство океанских судов уходило в составе конвоев из Галифакса. Те немногие, что оставались в порту, были выкрашены в серый цвет, цвет Северной Атлантики, пушки зачехлены брезентом, стволы повернуты в сторону кормы.
Макквин каждый раз заново испытывал удовольствие от возможности обозревать все это. Он чувствовал, что утвердился в самом центре страны, здесь сходятся железные дороги, корабли и люди, здесь — центр равновесия системы, которая правит финансами всей Канады. Конечно, улица Сент-Джеймс никоим образом не может тягаться с могущественной Уолл-Стрит и с лондонским Сити, но, учитывая, как невелико население Канады, она, по мнению Макквина, заслуживает чрезвычайно высокого признания. Улица Сент-Джеймс отличается большой цепкостью. Здесь умеют держать язык за зубами, брать наличными и ссужать деньги в кредит. Здесь никого не гложут сомнения. К тому же здешние дельцы имеют явное преимущество перед англичанами и американцами, так как всегда могут отвлечь внимание от себя, натравив тех друг на друга. Американцы слишком болтливы, а англичане имеют глупость их недооценивать. Макквин улыбнулся. Канадцам это выгодно вдвойне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
На втором этаже из лифта вышел сэр Руперт Айронс. Он был тяжеловесный, крепко сколоченный, с квадратными плечами, квадратной головой, квадратным лицом и подбородком, волосы, разделенные на прямой пробор, под прямым углом ложились на виски. Лицо сэра Руперта было знакомо большинству канадцев, так как оно смотрело на них с маленьких скромных портретов, висящих на стенах всех банков от Галифакса до Ванкувера. Даже на этих портретах видно было, как напряжены жилы у него на шее — следствие выработавшейся за долгую жизнь привычки сжимать челюсти и выдвигать вперед подбородок при деловых переговорах.
На четвертом этаже вышел Макинтош. Он побрел к своему кабинету — ссутулившийся, озабоченный человек, хранящий в памяти сведения о трех рудниках, двух химических заводах, сложных отношениях с рядом международных акционерных обществ, контролируемых Лондоном и Нью-Йорком, а также полный перечень данных об одной корсетной фабрике.
На седьмом этаже лифт покинул Мастерман, направившийся в помещение энергетической компании «Минто». И хотя эта компания обуздала одну из самых стремительных и глубоких рек в мире, ничто во внешности Мастермана не говорило о близости к стихиям. Это был худой и педантичный человек с коротко подстриженными усиками, с тщательно отутюженными складками темных брюк, слывший среди своих коллег с улицы Сент-Джеймс большим знатоком культуры. Он был одним из основателей Комитета искусств. Кро-
Колдстримский полк — второй по старшинству после полков Гвардейской дивизии в английской армии, сформирован в 1650 г.
ме того, Мастерман входил в литературное общество, члены которого собирались единственно для того, чтобы зачитывать друг другу собственные сочинения. Здесь он снискал себе славу самого талантливого, ибо опубликовал книгу под названием «Джентльмены, король!». Это была летопись всех королевских визитов в Канаду со времен Конфедерации 1.
На следующем этаже вышел Чизлетт: никель, уголь и медь; он славился умением подмять под себя любой комитет, в котором заседал, а также великим талантом держать язык за зубами, что вызывало зависть даже у Макквина.
Затем лифт повез Макквина на верхний этаж. В голове у него мелькнула мысль: случись с лифтом авария между первым и вторым этажом, полмиллиона служащих в одну минуту лишатся хозяев. Мысль была тревожная, и в то же время она показалась ему забавной, ведь все эти господа были страшно далеки от тех, кем управляли, они действовали через посредников и пользовались сложнейшей системой рычагов, так что умри они все разом, это не нарушило бы сон их служащих, находящихся на противоположном конце цепи, соединяющей причину и следствие. Этот хитрый механизм управления финансами страны, о котором в парламентских дебатах упоминали с крайней деликатностью, вдруг представился Макквину весьма неустойчивым, казалось, дунь на него, и он заколеблется. Но нет, улыбнулся своим мыслям Макквин, так только кажется, на самом деле механизм отличается высокой надежностью. Все, с кем он сегодня поднимался в лифте, люди столь благоразумные, что даже их жены не знают, о чем они думают, чем занимаются, что намерены предпринять. А сэр Руперт Айронс осторожней всех, он вообще не обзавелся женой. Все эти люди, без исключения, принадлежат к пресвитерианской церкви, регулярно посещают богослужения, а про Айронса даже говорят, что он искренне верит в предопределение Господне.
Лифт остановился, и настал черед Макквина выходить. Его владения занимали половину верхнего этажа в здании, где размещались банки. У Макквина была довольно просторная приемная, а за ней с полдюжины небольших комнат, в которых трудились
1 Канадская конфедерация, получившая статус доминиона, была образована в 1867 г.
тщательно подобранные служащие. Личный кабинет Макквина находился в дальнем конце, и, чтобы попасть в него, нужно было пройти через комнату секретарши.
На круглом лице Макквина блуждала рассеянная улыбка, когда он кивал машинисткам и девице у коммутатора. Он всегда проходил к себе через большую комнату, хотя мог войти в кабинет прямо из холла, через дверь, ключ от которой хранился только у него. На пути Макквин никогда не задерживался. Секретарша приветливо подняла голову, когда он открыл дверь в ее комнату.
— Доброе утро, мистер Макквин!
— Доброе утро, мисс Дрю.
— Сегодня прекрасная погода.
-— Да,— согласился Макквин,— день, кажется, будет хороший.
Он одарил секретаршу холодной улыбкой и прошел в кабинет, где снял пальто и шляпу, аккуратно повесил их в стенной шкаф, поправил галстук, одернул сзади пиджак и остановился перед окном, как делал каждое утро, прежде чем взяться за работу. Кабинет Макквина выходил на одну из самых впечатляющих панорам в мире. Окна смотрели прямо на монреальский порт, а дальше глазам открывалась равнина, и уже за границей с Америкой виднелись гЪры. Вокруг южной оконечности острова, на котором расположился Монреаль, величаво изгибалась река Св. Лаврентия, шириной не меньше мили. Все, что находилось прямо под окнами Макквина, было связано с портом, но сейчас кораблей в доках стояло мало. С тех пор, как началась война, большинство океанских судов уходило в составе конвоев из Галифакса. Те немногие, что оставались в порту, были выкрашены в серый цвет, цвет Северной Атлантики, пушки зачехлены брезентом, стволы повернуты в сторону кормы.
Макквин каждый раз заново испытывал удовольствие от возможности обозревать все это. Он чувствовал, что утвердился в самом центре страны, здесь сходятся железные дороги, корабли и люди, здесь — центр равновесия системы, которая правит финансами всей Канады. Конечно, улица Сент-Джеймс никоим образом не может тягаться с могущественной Уолл-Стрит и с лондонским Сити, но, учитывая, как невелико население Канады, она, по мнению Макквина, заслуживает чрезвычайно высокого признания. Улица Сент-Джеймс отличается большой цепкостью. Здесь умеют держать язык за зубами, брать наличными и ссужать деньги в кредит. Здесь никого не гложут сомнения. К тому же здешние дельцы имеют явное преимущество перед англичанами и американцами, так как всегда могут отвлечь внимание от себя, натравив тех друг на друга. Американцы слишком болтливы, а англичане имеют глупость их недооценивать. Макквин улыбнулся. Канадцам это выгодно вдвойне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135