Ведь и начал-то он, пожалуй, скорее шутки ради.
Ярдли потушил свет и пошел в спальню. Думая о Хетер и Поле, он удивленно и даже с некоторым раздражением приходил к выводу, что каждый из них — жертва того разделения на два овеянных легендами национальных уклада, которое существует в стране. Организованное таким образом общество словно давит на них с двух сторон и не дает стать самими собой. Оба они не слишком высокого мнения о старших, но предпочитают не показывать этого. Хитрят по-своему. Капитан старался представить себе, какой была бы Хетер, родись она в безденежной семье. Или если бы мать не вмешивалась в ее жизнь. С обеих сторон — и с английской, и с французской — старшее поколение всячески старается заморозить страну, сохранить ее такой, как есть. Наверно, старики стремятся к этому везде, но в Канаде, пожалуй, особенно. И все же перемены происходят. Вопреки всему стороны сближаются, правда, медленно; постепенно, каждый в одиночку, французы и англичане начинают лучше понимать друг друга, несмотря на традиционную вражду. А эти молодые люди — Хетер и Поль — не производят впечатления наивных, иногда Ярдли даже кажется, что Поль старше, чем он сам. Поль никогда не будет таким простодушным, как его отец. Он позаботится, чтобы никто не вторгался в его борьбу за самоутверждение. А Поль — это и есть новая Канада. И чтобы доказать это, ему нужно только одно — работа.
Лежа в постели, Ярдли размышлял, успеет ли он увидеть, что Канада стала единой. Он печально улыбнулся. Поль, может, и увидит, но уж он-то нет.
1 Ксенофонт (430—355 до н. э.) — древнегреческий писатель и историк. В «Анабасисе» описал отступление греческих войск через Малую Азию к побережью Черного моря.
А сколько еще хочется узнать и сделать! Сколько всего еще можно изучить! Жить ему осталось года три, от силы пять или шесть. Здоровье у него, конечно, отменное, и хотя он все время напоминает себе, что через четыре года ему стукнет восемьдесят, разве можно в это поверить? Он чувствует себя, как когда-то в шестьдесят. К слову сказать, его отец прожил до девяноста двух. Если и ему это суждено, у него впереди еще лет шестнадцать, а за такой срок можно успеть многое.
37
Когда Поль и Хетер вышли на улицу, дождь уже перестал, но туман был такой, будто город накрыло облаком. Откуда-то издалека, словно едва слышная бомбардировка, доносились раскаты грома. От ближайшего фонаря на Университетской улице на тротуар падал длинный голубой луч света.
— Куда вас подвезти?— спросила Хетер.
—- Да нет, спасибо. Я живу недалеко. На Ду-роушер.
— Но вы без плаща.
Поль посмотрел на Хетер сквозь разделявшую их темноту.
— Ладно, Хетер.— Странно было называть ее по имени.-— Может, и правда лучше поехать с вами.
Он распахнул дверцу машины, Хетер села за руль. Поль — рядом. Она запустила двигатель, но вспышки не было, Хетер полностью вытянула дроссельную заслонку, с полминуты гоняла стартер, но двигатель не завелся. Тогда она выключила зажигание.
— Ну вот,— сказала она,— пересосала.
Они немного помолчали, и Хетер попыталась снова завести двигатель. Искры не было.
— Пойду взгляну,— сказал Поль.
Он вышел из машины, открыл капот, зажег спичку, засунул в машину обе руки, что-то потрогал и сказал:
— Попробуйте теперь.
Хетер снова включила стартер, и мотор заворчал. Она подержала двигатель включенным, пока Поль опускал капот. Потом выключила. Поль сел в машину и захлопнул дверцу.
— Значит, про автомобили вы тоже все знаете,— заметила она.
— Вы не пересосали, просто отсоединился провод от распределителя зажигания, только и всего.
— А я не отличаю, где провод, а где этот самый распределитель.
— Вам и не надо. Если вы научитесь отличать, какой-нибудь механик останется без работы.
Хетер немного посидела в темноте, ритмично нажимая ногой на акселератор. Потом, повернувшись к Полю, проговорила:
— Вы сказали это неспроста, Поль.
Поль вытирал носовым платком руки и не ответил. Почему-то Хетер пробудила в нем гнев. Для нее безработица всего лишь отвлеченный вопрос, если она вообще об этом задумывается.
— Неумелость нельзя оправдывать экономическими причинами,— продолжала Хетер.— Мне стыдно, что я не разбираюсь в машине, которую вожу.
Гнев Поля прошел, да и что толку сердиться? Когда он снова заговорил, голос его звучал спокойно.
— Я и сам не больно смыслю в двигателях. Больше на руки полагаюсь. Два лета проработал в гараже.
Хетер запустила двигатель, направила машину вверх по склону, свернула на улицу Принца Артура и поехала по улице Дуроушер. Через несколько минут Поль показал ей дом, в котором жил. Она не стала выключать двигатель, но Поль как будто и не собирался выходить из машины. Оба молчали. Тихо сидели в темном автомобиле и смотрели на забрызганное дождем лобовое стекло.
Наконец Хетер нарушила молчание:
— Греческий вы знаете, в машинах разбираетесь, да к тому же играете в хоккей. Потрясающее сочетание! Чем еще вы занимались с тех пор, как мы вместе ловили рыбу в Сен-Марке?
— Главным образом старался выжить. А может, вы расскажете, что вы делали?
Она покачивала руль, словно проверяла люфт.
— Да что делают такие, как я? Ничего особенно интересного.
Поль открыл дверцу, но Хетер задержала его еще одним вопросом:
— Поль, очень я изменилась с тех пор?
Он прикрыл дверцу и вынул из кармана сигареты.
— Не знаю, Хетер.— Он протянул ей пачку, по привычке прикинув, сколько сигарет остается.— С тех пор прошло много времени.
— Вы часто бываете у деда?
— После того как он переехал в Монреаль, часто. Раза два я ездил к нему в Сен-Марк, чаще не получалось.— Он добавил, что все эти годы Ярдли исправно писал ему раз в месяц. Поль до сих пор хранит его письма, две полные коробки от ботинок.
— Дед, по-моему, совершенно удивительный человек, как вы считаете?
— Насчет этого не берусь судить, я думаю, он просто естественный, так мне кажется,— и Поль добавил, будто про себя: — Таких людей, как он, больше не делают. Хотелось бы знать почему.
Хетер силилась разглядеть профиль Поля, но различала только, как поблескивают его глаза и темные волосы.
— После Сен-Марка вы ведь поступили во Фро-бишер?
— Да. Откуда вы знаете?
— Кажется, кто-то говорил.
— Фробишер и прочие места, где я учился, хорошо потрудились, чтобы сделать из меня ни то ни се,— и поскольку Хетер не отозвалась, Поль пояснил:— Так, во всяком случае, считает мой брат.
Хетер смутно припомнился худой юноша с затравленным взглядом. Он прятался в кленовой роще от них с Дафной и от Поля. Дафна рассказала о нем матери и передала ей то, что он говорил Полю. Потом стало известно, что его арестовали, потому что Дженит кому-то сообщила обо всем этом, и вскоре они уехали из Сен-Марка и больше туда не приезжали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Ярдли потушил свет и пошел в спальню. Думая о Хетер и Поле, он удивленно и даже с некоторым раздражением приходил к выводу, что каждый из них — жертва того разделения на два овеянных легендами национальных уклада, которое существует в стране. Организованное таким образом общество словно давит на них с двух сторон и не дает стать самими собой. Оба они не слишком высокого мнения о старших, но предпочитают не показывать этого. Хитрят по-своему. Капитан старался представить себе, какой была бы Хетер, родись она в безденежной семье. Или если бы мать не вмешивалась в ее жизнь. С обеих сторон — и с английской, и с французской — старшее поколение всячески старается заморозить страну, сохранить ее такой, как есть. Наверно, старики стремятся к этому везде, но в Канаде, пожалуй, особенно. И все же перемены происходят. Вопреки всему стороны сближаются, правда, медленно; постепенно, каждый в одиночку, французы и англичане начинают лучше понимать друг друга, несмотря на традиционную вражду. А эти молодые люди — Хетер и Поль — не производят впечатления наивных, иногда Ярдли даже кажется, что Поль старше, чем он сам. Поль никогда не будет таким простодушным, как его отец. Он позаботится, чтобы никто не вторгался в его борьбу за самоутверждение. А Поль — это и есть новая Канада. И чтобы доказать это, ему нужно только одно — работа.
Лежа в постели, Ярдли размышлял, успеет ли он увидеть, что Канада стала единой. Он печально улыбнулся. Поль, может, и увидит, но уж он-то нет.
1 Ксенофонт (430—355 до н. э.) — древнегреческий писатель и историк. В «Анабасисе» описал отступление греческих войск через Малую Азию к побережью Черного моря.
А сколько еще хочется узнать и сделать! Сколько всего еще можно изучить! Жить ему осталось года три, от силы пять или шесть. Здоровье у него, конечно, отменное, и хотя он все время напоминает себе, что через четыре года ему стукнет восемьдесят, разве можно в это поверить? Он чувствует себя, как когда-то в шестьдесят. К слову сказать, его отец прожил до девяноста двух. Если и ему это суждено, у него впереди еще лет шестнадцать, а за такой срок можно успеть многое.
37
Когда Поль и Хетер вышли на улицу, дождь уже перестал, но туман был такой, будто город накрыло облаком. Откуда-то издалека, словно едва слышная бомбардировка, доносились раскаты грома. От ближайшего фонаря на Университетской улице на тротуар падал длинный голубой луч света.
— Куда вас подвезти?— спросила Хетер.
—- Да нет, спасибо. Я живу недалеко. На Ду-роушер.
— Но вы без плаща.
Поль посмотрел на Хетер сквозь разделявшую их темноту.
— Ладно, Хетер.— Странно было называть ее по имени.-— Может, и правда лучше поехать с вами.
Он распахнул дверцу машины, Хетер села за руль. Поль — рядом. Она запустила двигатель, но вспышки не было, Хетер полностью вытянула дроссельную заслонку, с полминуты гоняла стартер, но двигатель не завелся. Тогда она выключила зажигание.
— Ну вот,— сказала она,— пересосала.
Они немного помолчали, и Хетер попыталась снова завести двигатель. Искры не было.
— Пойду взгляну,— сказал Поль.
Он вышел из машины, открыл капот, зажег спичку, засунул в машину обе руки, что-то потрогал и сказал:
— Попробуйте теперь.
Хетер снова включила стартер, и мотор заворчал. Она подержала двигатель включенным, пока Поль опускал капот. Потом выключила. Поль сел в машину и захлопнул дверцу.
— Значит, про автомобили вы тоже все знаете,— заметила она.
— Вы не пересосали, просто отсоединился провод от распределителя зажигания, только и всего.
— А я не отличаю, где провод, а где этот самый распределитель.
— Вам и не надо. Если вы научитесь отличать, какой-нибудь механик останется без работы.
Хетер немного посидела в темноте, ритмично нажимая ногой на акселератор. Потом, повернувшись к Полю, проговорила:
— Вы сказали это неспроста, Поль.
Поль вытирал носовым платком руки и не ответил. Почему-то Хетер пробудила в нем гнев. Для нее безработица всего лишь отвлеченный вопрос, если она вообще об этом задумывается.
— Неумелость нельзя оправдывать экономическими причинами,— продолжала Хетер.— Мне стыдно, что я не разбираюсь в машине, которую вожу.
Гнев Поля прошел, да и что толку сердиться? Когда он снова заговорил, голос его звучал спокойно.
— Я и сам не больно смыслю в двигателях. Больше на руки полагаюсь. Два лета проработал в гараже.
Хетер запустила двигатель, направила машину вверх по склону, свернула на улицу Принца Артура и поехала по улице Дуроушер. Через несколько минут Поль показал ей дом, в котором жил. Она не стала выключать двигатель, но Поль как будто и не собирался выходить из машины. Оба молчали. Тихо сидели в темном автомобиле и смотрели на забрызганное дождем лобовое стекло.
Наконец Хетер нарушила молчание:
— Греческий вы знаете, в машинах разбираетесь, да к тому же играете в хоккей. Потрясающее сочетание! Чем еще вы занимались с тех пор, как мы вместе ловили рыбу в Сен-Марке?
— Главным образом старался выжить. А может, вы расскажете, что вы делали?
Она покачивала руль, словно проверяла люфт.
— Да что делают такие, как я? Ничего особенно интересного.
Поль открыл дверцу, но Хетер задержала его еще одним вопросом:
— Поль, очень я изменилась с тех пор?
Он прикрыл дверцу и вынул из кармана сигареты.
— Не знаю, Хетер.— Он протянул ей пачку, по привычке прикинув, сколько сигарет остается.— С тех пор прошло много времени.
— Вы часто бываете у деда?
— После того как он переехал в Монреаль, часто. Раза два я ездил к нему в Сен-Марк, чаще не получалось.— Он добавил, что все эти годы Ярдли исправно писал ему раз в месяц. Поль до сих пор хранит его письма, две полные коробки от ботинок.
— Дед, по-моему, совершенно удивительный человек, как вы считаете?
— Насчет этого не берусь судить, я думаю, он просто естественный, так мне кажется,— и Поль добавил, будто про себя: — Таких людей, как он, больше не делают. Хотелось бы знать почему.
Хетер силилась разглядеть профиль Поля, но различала только, как поблескивают его глаза и темные волосы.
— После Сен-Марка вы ведь поступили во Фро-бишер?
— Да. Откуда вы знаете?
— Кажется, кто-то говорил.
— Фробишер и прочие места, где я учился, хорошо потрудились, чтобы сделать из меня ни то ни се,— и поскольку Хетер не отозвалась, Поль пояснил:— Так, во всяком случае, считает мой брат.
Хетер смутно припомнился худой юноша с затравленным взглядом. Он прятался в кленовой роще от них с Дафной и от Поля. Дафна рассказала о нем матери и передала ей то, что он говорил Полю. Потом стало известно, что его арестовали, потому что Дженит кому-то сообщила обо всем этом, и вскоре они уехали из Сен-Марка и больше туда не приезжали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135