— Как ты думаешь, девица, воспитанная нашей мамочкой, может не спасовать перед Ноэлем и дать ему то, что он хочет?
Хетер перестала улыбаться.
— Не знаю.
— То-то же! А я с этим справилась,— продолжала Дафна.— Можешь мне поверить, Ноэль знает, чего хочет. Боже, как вспомню наши первые месяцы...— Она опустила руки.— Слушай, помоги мне. Эту дурацкую застежку никак не расстегнуть.
Хетер встала и расстегнула Дафне платье. Ей вспомнилось время, когда она помогала Дафне одеваться на балы за два года до того, как стала выезжать сама. Она коснулась рукой тонких золотистых волос сестры, помедлила немного и убрала руку. Хетер снова вернулась в кресло, а Дафна стащила платье через голову и встряхнула уложенными волосами.
— А Ноэль тобой заинтересовался,— сказала она.— Ты, может, не догадываешься, но я-то вижу.
Хетер почувствовала, что краснеет.
— Но Даффи!
— Ничего! Ничего! У него чутье на женщин. Хоть и не скажешь по его манерам. Вот почему это всех удивляет. Никак не ждешь, что такой, как он... А видела бы ты его отца! Ноэль вовсе не типичный англичанин. Он всегда лучше чувствует себя на континенте. Несмотря на свои английские повадки. Он весь в отца. А старик умопомрачительный, как из пьесы.
Дафна явно хотела, чтобы Хетер поддержала разговор, но Хетер не знала как.
— Из какой пьесы?
Дафна рассмеялась, и смех ее зазвенел, как ручеек.
— Ну ты прелесть! Жаль будет, если Ноэль...
?*— Я не ребенок,— прервала ее Хетер запальчиво.— Ради бога, Даффи, перестань относиться ко мне так, будто мне десять лет. И что же его отец?
— Знаешь, я уверена, что он — стопроцентный мерзавец, но до того обаятельный, что этого не замечаешь,— и Дафна стала рассказывать Хетер, что отец Ноэля служил в армии в Индии, был генерал-майором. Страшно кичился своим происхождением и считался отличным офицером. Однако его военная карьера закончилась военно-полевым судом, его разжаловали за то, что он отдал приказ войскам стрелять по толпе в Бомбее. После этого он долго жил в Германии, до самой войны тысяча девятьсот четырнадцатого года. Хотя он и был представителем английского министерства иностранных дел в Берлине, ему это не мешало восхищаться пруссаками. Он и сейчас живет в Германии.
Хетер следила за тем, как сестра снимает с себя одну вещь за другой, наконец Дафна, совершенно голая, села на кровать.
— Можно задать тебе один вопрос?— тихо сказала Хетер.— Ты действительно любишь Ноэля?
Дафна рассмеялась. Грациозно изогнув гибкое, стройное тело, золотистое в затененном свете лампы, она бросила шелковое белье на стул.
— Дай-ка мне халат, Хетер,— попросила она. Хетер подошла к шкафу, сняла с вешалки халат
и протянула сестре. Дафна плотно завернулась в него и посмотрела Хетер в лицо:
— Любовь — слово устаревшее, моя дорогая. Его и вспоминать-то не стоит.
— Ты знаешь слово получше?
Не ответив, Дафна подошла к туалетному столику и села перед зеркалом.
— Не могу сказать, что было легко,— заговорила она, помолчав с минуту,— из рук нашей мамочки угодить сразу в руки Ноэля...
И снова Хетер показалось, что она чем-то раздражает Дафну, но чем, понять не могла.
— Мне нравится быть лучше всех,— продолжала Дафна.— Только этим и можно удержать такого, как Ноэль.— Дафна внимательно изучала в зеркале свое лицо.— Я никак не могла его понять, пока не поднялась вместе с ним на аэроплане. В воздухе он неотразим. Он... он... он просто необыкновенный, из новой породы людей.— Дафна увидела в зеркале улыбку Хетер и, кажется, рассердилась.— Господи, ну как ты не понимаешь, что я силюсь тебе объяснить! Такой человек, как Ноэль, всегда старается подавить женщину. Если бы это ему удалось, он стал бы презирать меня, но ему не удается, и поэтому он меня ненавидит.— Дафна набрала в пипетку желтоватую жидкость из маленького флакона и, приподняв сначала одно веко, потом другое, закапала жидкость в глаза,— В Ноэля с детства закладывали и вбивали, что он должен блистать.
Хетер смотрела, как Дафна провела пальцем по бровям, распушила волосы на висках и, поворачивая голову из стороны в сторону, разглядывала в зеркале линию подбородка и шеи. Впервые Хетер подумала, что красота сестры — это ее оружие, ее удел в жизни, все, что она имеет.
— Ничего, дорогая,— снова заговорила Дафна.— Все когда-то взрослеют. Секс — хитрая штука, тут мало просто спать с мужчиной. Это-то в конце концов умеют и лавочницы.
Но Хетер больше не слушала, она поймала себя на том, что в душе у нее внезапно проснулось чувство освобождения. С малых лет она восторгалась красотой Дафны, старалась перенять ее взгляды на жизнь, брала с нее пример, считала достойной уважения, потому что все вокруг восхищались Дафной. А теперь вдруг эта зависимость кончилась. Она освободилась и может судить Дафну и Ноэля по собственным меркам. Хетер поняла, что холодное европейское воспитание, словно панцирь, сковывает Ноэля Флетчера, поняла это по словам Дафны, по выражению ее лица. Между Дафной и Ноэлем нет ничего, о чем мечтает Хетер, ничего, кроме ее надменной красоты и его чувственности, лишенной всякой души и стремящейся загасить огонь, который — Хетер была в этом уверена — еще живет в мире, он где-то горит, и она, Хетер, если сможет, отыщет его.
35
На следующее утро Хетер проснулась рано, как будто ее кто-то окликнул. Она немного полежала, стараясь сообразить, что это за день и почему она воспринимает его как праздник. И вспомнила вчерашний разговор с Дафной. В доме было тихо. Хетер посмотрела на часы и увидела, что еще очень рано, но раз уже проснулась, чувствовала, что больше не заснет. Ее переполняла светлая радость, как будто она предвкушала, что в это ясное утро займется новой работой в новом месте.
Через несколько минут Хетер встала, наполнила ванну, погрузилась в теплую воду и загляделась в окно на ветку каштана, который рос возле дома. Его тяжелые, плотные трехпалые листья блестели на солнце. Погода обещала быть хорошей, хотя последние дни и ночи держалась влажная жара, как часто бывает летом в долине реки, где влага скапливается, словно в чаше.
Хетер подняла руки и заложила их за голову. Вода заколыхалась от ее движения, и она увидела, как над телом прошла рябь, отчего ноги на какой-то миг удлинились. Потом вода успокоилась, и все встало на свое место. Хетер знала, что не вышла ростом; когда-то Дафна дразнила ее коротышкой. Сколько Хетер себя помнила, она всегда мечтала подрасти еще хотя бы дюйма на четыре. Мечтала о тонкой талии, которая переходила бы в плавные линии бедер, а потом в длинные красивые ноги. Как у Дафны? Вечно все как у Дафны. Нет, с этим покончено. Теперь Хетер, пожалуй впервые, способна увидеть себя такой, какая она есть, а не такой, какой хочется быть. Она решила, что, может быть, она не красавица, но уж и не дурнушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Хетер перестала улыбаться.
— Не знаю.
— То-то же! А я с этим справилась,— продолжала Дафна.— Можешь мне поверить, Ноэль знает, чего хочет. Боже, как вспомню наши первые месяцы...— Она опустила руки.— Слушай, помоги мне. Эту дурацкую застежку никак не расстегнуть.
Хетер встала и расстегнула Дафне платье. Ей вспомнилось время, когда она помогала Дафне одеваться на балы за два года до того, как стала выезжать сама. Она коснулась рукой тонких золотистых волос сестры, помедлила немного и убрала руку. Хетер снова вернулась в кресло, а Дафна стащила платье через голову и встряхнула уложенными волосами.
— А Ноэль тобой заинтересовался,— сказала она.— Ты, может, не догадываешься, но я-то вижу.
Хетер почувствовала, что краснеет.
— Но Даффи!
— Ничего! Ничего! У него чутье на женщин. Хоть и не скажешь по его манерам. Вот почему это всех удивляет. Никак не ждешь, что такой, как он... А видела бы ты его отца! Ноэль вовсе не типичный англичанин. Он всегда лучше чувствует себя на континенте. Несмотря на свои английские повадки. Он весь в отца. А старик умопомрачительный, как из пьесы.
Дафна явно хотела, чтобы Хетер поддержала разговор, но Хетер не знала как.
— Из какой пьесы?
Дафна рассмеялась, и смех ее зазвенел, как ручеек.
— Ну ты прелесть! Жаль будет, если Ноэль...
?*— Я не ребенок,— прервала ее Хетер запальчиво.— Ради бога, Даффи, перестань относиться ко мне так, будто мне десять лет. И что же его отец?
— Знаешь, я уверена, что он — стопроцентный мерзавец, но до того обаятельный, что этого не замечаешь,— и Дафна стала рассказывать Хетер, что отец Ноэля служил в армии в Индии, был генерал-майором. Страшно кичился своим происхождением и считался отличным офицером. Однако его военная карьера закончилась военно-полевым судом, его разжаловали за то, что он отдал приказ войскам стрелять по толпе в Бомбее. После этого он долго жил в Германии, до самой войны тысяча девятьсот четырнадцатого года. Хотя он и был представителем английского министерства иностранных дел в Берлине, ему это не мешало восхищаться пруссаками. Он и сейчас живет в Германии.
Хетер следила за тем, как сестра снимает с себя одну вещь за другой, наконец Дафна, совершенно голая, села на кровать.
— Можно задать тебе один вопрос?— тихо сказала Хетер.— Ты действительно любишь Ноэля?
Дафна рассмеялась. Грациозно изогнув гибкое, стройное тело, золотистое в затененном свете лампы, она бросила шелковое белье на стул.
— Дай-ка мне халат, Хетер,— попросила она. Хетер подошла к шкафу, сняла с вешалки халат
и протянула сестре. Дафна плотно завернулась в него и посмотрела Хетер в лицо:
— Любовь — слово устаревшее, моя дорогая. Его и вспоминать-то не стоит.
— Ты знаешь слово получше?
Не ответив, Дафна подошла к туалетному столику и села перед зеркалом.
— Не могу сказать, что было легко,— заговорила она, помолчав с минуту,— из рук нашей мамочки угодить сразу в руки Ноэля...
И снова Хетер показалось, что она чем-то раздражает Дафну, но чем, понять не могла.
— Мне нравится быть лучше всех,— продолжала Дафна.— Только этим и можно удержать такого, как Ноэль.— Дафна внимательно изучала в зеркале свое лицо.— Я никак не могла его понять, пока не поднялась вместе с ним на аэроплане. В воздухе он неотразим. Он... он... он просто необыкновенный, из новой породы людей.— Дафна увидела в зеркале улыбку Хетер и, кажется, рассердилась.— Господи, ну как ты не понимаешь, что я силюсь тебе объяснить! Такой человек, как Ноэль, всегда старается подавить женщину. Если бы это ему удалось, он стал бы презирать меня, но ему не удается, и поэтому он меня ненавидит.— Дафна набрала в пипетку желтоватую жидкость из маленького флакона и, приподняв сначала одно веко, потом другое, закапала жидкость в глаза,— В Ноэля с детства закладывали и вбивали, что он должен блистать.
Хетер смотрела, как Дафна провела пальцем по бровям, распушила волосы на висках и, поворачивая голову из стороны в сторону, разглядывала в зеркале линию подбородка и шеи. Впервые Хетер подумала, что красота сестры — это ее оружие, ее удел в жизни, все, что она имеет.
— Ничего, дорогая,— снова заговорила Дафна.— Все когда-то взрослеют. Секс — хитрая штука, тут мало просто спать с мужчиной. Это-то в конце концов умеют и лавочницы.
Но Хетер больше не слушала, она поймала себя на том, что в душе у нее внезапно проснулось чувство освобождения. С малых лет она восторгалась красотой Дафны, старалась перенять ее взгляды на жизнь, брала с нее пример, считала достойной уважения, потому что все вокруг восхищались Дафной. А теперь вдруг эта зависимость кончилась. Она освободилась и может судить Дафну и Ноэля по собственным меркам. Хетер поняла, что холодное европейское воспитание, словно панцирь, сковывает Ноэля Флетчера, поняла это по словам Дафны, по выражению ее лица. Между Дафной и Ноэлем нет ничего, о чем мечтает Хетер, ничего, кроме ее надменной красоты и его чувственности, лишенной всякой души и стремящейся загасить огонь, который — Хетер была в этом уверена — еще живет в мире, он где-то горит, и она, Хетер, если сможет, отыщет его.
35
На следующее утро Хетер проснулась рано, как будто ее кто-то окликнул. Она немного полежала, стараясь сообразить, что это за день и почему она воспринимает его как праздник. И вспомнила вчерашний разговор с Дафной. В доме было тихо. Хетер посмотрела на часы и увидела, что еще очень рано, но раз уже проснулась, чувствовала, что больше не заснет. Ее переполняла светлая радость, как будто она предвкушала, что в это ясное утро займется новой работой в новом месте.
Через несколько минут Хетер встала, наполнила ванну, погрузилась в теплую воду и загляделась в окно на ветку каштана, который рос возле дома. Его тяжелые, плотные трехпалые листья блестели на солнце. Погода обещала быть хорошей, хотя последние дни и ночи держалась влажная жара, как часто бывает летом в долине реки, где влага скапливается, словно в чаше.
Хетер подняла руки и заложила их за голову. Вода заколыхалась от ее движения, и она увидела, как над телом прошла рябь, отчего ноги на какой-то миг удлинились. Потом вода успокоилась, и все встало на свое место. Хетер знала, что не вышла ростом; когда-то Дафна дразнила ее коротышкой. Сколько Хетер себя помнила, она всегда мечтала подрасти еще хотя бы дюйма на четыре. Мечтала о тонкой талии, которая переходила бы в плавные линии бедер, а потом в длинные красивые ноги. Как у Дафны? Вечно все как у Дафны. Нет, с этим покончено. Теперь Хетер, пожалуй впервые, способна увидеть себя такой, какая она есть, а не такой, какой хочется быть. Она решила, что, может быть, она не красавица, но уж и не дурнушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135