Хетер вышла из машины и, осторожно ступая в нарядных блестящих туфлях, придерживая рукой длинную шифоновую юбку, подошла к парапету. Знай Дженит, что Хетер находится тут ночью одна, она ужаснулась бы такому неприличию. В стоящих на площадке автомобилях целовались влюбленные, по вьющейся внизу дорожке, обсаженной кустами, обнявшись, прогуливались парочки.
Хетер облокотилась на каменную балюстраду и стала смотреть вниз на город.
— Какая красота!— вырвалось у нее.
Залитый лунным светом Монреаль казался серебряным, он широко раскинулся перед ней, весь усеянный огнями, как звездами. Казалось, смотришь сверху вниз на опрокинувшееся ночное небо. Вершина горы в Узстмаунте ниже находящейся слева от нее вершины Монт-Ройяль, поэтому взгляду Хетер открывалась только часть города; направо и налево, насколько хватало глаз, по склонам горы сбегали огни, рассыпались по долине и спускались к реке. Милях в трех от Хетер к востоку огни выбирались из города двумя параллельными цепочками, обозначая мост Жака Картье, посреди реки они падали с башни моста вниз геометрически правильными созвездиями, плыли к темному пятну острова Сент-Элен и оттуда уносились дальше, на другой берег реки. А там, до самых Зеленых гор в Вермонте, простиралась светящаяся под луной равнина.
В памяти Хетер всплывали строки стихов, исчезали, всплывали вновь, сливаясь с настроением этого вечера. Снизу из города долетал едва слышный ровный гул, автомобили на площадке были безмолвны, как камни. Под балюстрадой уходил вниз парк, а за ним, утопая в зелени деревьев, высились дома, и почти в каждом из них жили знакомые Хетер люди. Наверно, думала она, многие из них сейчас лежат у себя в темных комнатах, закрыв глаза. Интересно, сколько среди них молодых? Сколько таких, кто ощущает рядом тепло любимого тела? Как хорошо лежать вот так, бок о бок с человеком, которого любишь, просыпаться ночью и знать, что он с тобой.
32
Как только гости спустились по дорожке и перешли через улицу, Макквин поднялся на верхний этаж в библиотеку. У него стало привычкой каждый вечер проводить там некоторое время перед тем, как лечь спать; в окружении книг ему легче было разложить по полочкам события дня и все обдумать. Кроме того, перед сном он любил с полчаса почитать какой-нибудь толстый том. Это улучшало настроение, а сведения, почерпнутые из книг, укрепляли его авторитет среди членов литературного клуба, в который он вступил вскоре после войны.
Клуб этот значил для Макквина очень много. Сегодня он намеревался перед сном с часок поработать над докладом, который намечал прочесть осенью на открытии клуба. Хотя впереди было больше трех месяцев, Маккзин старался подготовить все досконально. Такого доклада никому в клубе еще не доводилось слышать, а требования там весьма высокие. Конечно, в манере изложения ему далеко до Мастермана — президента энергетической компании «Минто» и автора книги «Джентльмены, король!». Но почему бы ему не превзойти Мастермана в подборе фактов и в их анализе? Доклад будет называться: «Канада. Феномен стабильности в смятенном мире».
Макквин улыбнулся, представив себе, какое впечатление он произведет на членов клуба. Он знал, что они подшучивают над ним за спиной, называют старым сухарем, но такое подшучивание ему даже нравилось. Оно свидетельствовало об уважении и даже известной теплоте. Во всяком случае, Макквина считали примечательной личностью.
Из окон библиотеки, поверх росших в его саду вязов, Макквин видел город. В открытые окна в комнату, пропахшую старыми переплетами и типографской краской, вливался ночной воздух. Уличные фонари
10* слабо освещали пустое пространство внизу. Макквин различал запах роз, долетавший к нему на четвертый этаж из сада. Как все же приятно, что даже так высоко можно вдыхать их аромат! Лучше его роз по соседству с улицей Шербрук не найдешь. Вдруг он уловил шум полизальной установки на газоне и прищелкнул языком. Придется утром сделать внушение садовнику, парень стал небрежен. Вот уже второй раз за месяц забывает отключить насос. Необходимо напомнить ему, что в наши дни работу найти нелегко.
Издалека до склона, где стоял дом, сквозь ветки деревьев в открытые окна доносился слабый шум города, словно урчание огромного зверя, которого Макквин сумел покорить, но к которому продолжал относиться настороженно. В этот поздний час шум часто прерывался, был едва слышен и далек.
Мысли Макквина снова вернулись к безработице и к темам, которые он намеревался осветить в докладе для литературного клуба. Сейчас в стране полтора миллиона человек получают пособие по безработице, почти седьмая часть нации. И, несмотря на это, нигде никаких беспорядков, никаких глупостей вроде американского «нового курса». Макквин думал об этом с большим удовлетворением.
Его успех был настолько прочен, суждения о делах настолько верны, он так безошибочно чуял малейшие перемены на бирже, что не видел причин сомневаться в правильности собственных умозаключений о чем бы то ни было. Взять хотя бы рабочий класс: кое-кто склонен жалеть рабочих, но, откровенно говоря, он-то, Макквин, совершенно уверен, что они сами повинны в своих бедах. Никогда не откладывают деньги, да и моральные их устои оставляют желать лучшего. К тому же все рабочие — лентяи, именно из-за лени они не могут превратиться в настоящую угрозу. Копошатся где-то на нижних улицах Монреаля, и никому из них даже в голову не приходит подняться по склону выше улицы Шербрук да посмотреть, какую превосходную жизнь сумели создать себе их хозяева. Пусть социалисты обливают грязью таких, как Макквин, и даже таких, как генерал Метьюн, самих рабочих это, по-видимому, нисколько не интересует. Возможно, они даже понимают, что в безработице Макквин не повинен. Если бы на Уолл-стрит хоть о чем-то думали, то и депрессии бы не было.
Незаметно мысли Макквина приняли другое направление, он забыл о докладе, который собирался писать. Все-таки Хетер повела себя не очень вежливо, сбежала с его вечера, ни слова не сказав. Она вообще ни с кем не считается, но такого он за ней раньше не замечал. Уж не замешан ли тут Ноэль Флетчер? Макквин нахмурился и прищелкнул языком. Несомненно, с этим субъектом Дженит еще наплачется.
Насколько Макквин мог припомнить, ему уже много лет не встречался человек, который, как Ноэль Флетчер, раздражал бы его самим фактом своего существования. К чему идет Англия, если в ней вырастают подобные люди? Личности такого сорта как раз и одержимы авиацией. Макквин ненавидел самолеты. Он считал их дьявольским изобретением, худшим из всего, 4то хитроумные янки сумели навязать человечеству. Эти самолеты превращают оседлых людей в бродяг, денег на них просаживается уйма, все, кто с ними связан, становятся вроде Флетчера, а сколько состояний они еще погубят, одному богу известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135