Рожденный и отринутый обществом, которое он изображал, постепенно научившийся на свой лад принимать его, Поль чувствовал, что наконец начинает постигать свойственную этому обществу гармонию. Исследуя его характер и поведение, он, казалось, про щупывал корнь^, на которых зиждется страна. Полю ни разу в жизни не случалось наблюдать, чтобы акгло-канадец и франко-канадец испытывали неприязнь друг к другу, находясь с глазу на глаз. Их взаимная нелюбовь проистекала из враждебного отношения к нации, взятой в целом. Именно эти две национальные группировки, каждая бережно хранящая свою легенду о себе, делали Канаду такой, какая она есть,— страной, чья история не запятнана преступлениями, страной удивительно простодушной, не знающей пока откровенной жестокости, на редкость бесхитростной в своих попытках следовать здравому смыслу; упорно, словно ребенок, стремящейся поступать правильно, страной молчаливой, понимающей, что другие государства и знать не хотят, что у нее на уме, страной, на которую можно положиться,— умелой, гордой, на чьих бескрайних просторах две нации одинаково лелеют воспоминания, каждая о своем прошлом.
46
Растянувшись на твердом песке пляжа в Кеннебэнк-порте, Хетер смотрела, как на берег накатывают волны. Сквозь темные очки она следила, как они выгибаются дугой, сверкая в лучах уже низкого солнца, разбиваются о берег и убегают назад, сливаясь со следующей вздымающейся волной. В воздухе стоял слабый шум, как в морской раковине, если поднести ее к уху. Солнце плотно прижимало Хетер к песку, приятно жгло кожу и усиливало ощущение счастья, оно переливалось через край, и Хетер даже побаивалась, не слишком ли это заметно. Завтра она уедет домой к Полю. Интересно, как ему понравится ее загар? Спина, руки, ноги коричневые, а все тело белое, словно молоко. Завтра его взгляд снова будет ласкать ее.
Из его писем Хетер знала, что работы он не нашел, что он пишет книгу, и дело идет успешно. Ее это радовало. Неразумно отрываться от книги, чтобы искать работу. Завтра Хетер возвращается с матерью в Монреаль и снова будет жить в доме Метьюнов на горе. Ничего приятного в этом нет, но придется потерпеть, по крайней мере до тех пор, пока Поль не закончит книгу.
Хетер подхватила пляжный халат и пошла по песку к гостинице. День близился к вечеру. По пути ее останавливали раз восемь, всё монреальцы, и со всеми пришлось поговорить. У себя в комнате она приняла ванну из пресной воды, переоделась в легкое платье и вышла к матери в общую гостиную. Дженит расстраивало, что Хетер отказывается носить траур по деду, но Хе?ер считала, что траурного наряда матери — черное шифоновое платье, черные шелковые чулки, черная сумка и все остальное тоже черное — вполне достаточно, чтобы выразить горе целой семьи.
Войдя в гостиную, Хетор нашла мать необычно оживленной. Весь день Дженит играла в бридж с друзьями из Монреаля. Пока пили коктейль, она пересказывала Хетер, как шла игра и какие у нее были партнеры, а потом мать и дочь отправились обедать.
— Вот что я подумала, дорогая,— скшэ&па Дженит,— .хорошо бы нам задержаться здесь до первого сентября. Я даже попыталась найти управляющего, Мне бы хотелось остаться в тех же комнатах.
— Но, мамочка,— Хетер положила ложку,— я считала, что мы уезжаем завтра.
— Побыть здесь полезно нам обеим,— сказала Дженит.— Когда ты вернулась из Новой Шотландии, ты выглядела ужасно: тощая, усталая. Да и мне не мешает отрохнуть после такого тяжелого годе.
Хетер снова взяла ложку.
— Ты выгладишь сейчас гораздо лучше, мама. Какая-то пара вошла в столовую и не эмфыла за
собой доерь. Из гостиной вервался резкий голос радиокомментатора. За последние двадцать четыре часа положение в Европе заметно ухудшилось, соебщ-ил он. Ходят слухи, что Гитлер вызвал в Берхтесгаден 1 графа Чиано 2.
— Хоть бы выключили радио,— сказала Дженит.— Право, у здешних дикторов такие противные голоса.
— Так поехали домой,— серьезно предложила Хетер.— Там сможешь слушать Би-Би-Си.
— Надо, чтобы Би-Би-Си можно было слушать и здесь. Как раз сегодня Флоренс говорила об этом. В конце концов, среди американцев много вполне приятных людей. Флоренс просто понять не может, почему они-то не похлопочут.— Дженит доела суп и посмотрела в окно. Солнце покидало пляж, и цвет набе-
1 Берхтесгаден — резиденция Гитлера в Баварии.
2 Чиано Галеаццо, граф (1903—1944) — государственный и политический деятель фашистской Италии.
газших на берег волн изменился, стал холодным. С моря поднимался легкий туман,-— Какое все-таки милое место, правда? Глупо уезжать домой, когда здесь столько знакомых. Мы с Флоренс даже посмеялись сегодня. Ведь сейчас здесь сразу три бывших председательницы нашего клуба.
Подошла официантка и унесла суповые чашки. Хе-тер собралась с духом.
— Мне очень жаль, мамочка, но мне надо уехать завтра, у меня есть кое-какие планы.
Дженит взглянула на дочь с внезапным подозрением.
-— Но ведь их можно изменить, дорогая.
Пока перед ними ставили следующее блюдо, Хе-тер, не отвечая, смотрела в окно.
— Я тебя не понимаю, Хетер.
— Давай не будем об этом говорить, пока не пообедаем.
— Но, дорогая, ты же понимаешь, одна я не могу здесь остаться.
— Я с удовольствием жила тут,— сказала Хетер.— Мне было хорошо,— она сосредоточенно смотрела в тарелку.— Но ты сама говорила, что мы едем на три недели, а в Монреале меня ждут.
Дженит поковыряла вилкой ростбиф.
— Неужели это важнее, че^ побыть со мной? И потом, в августе в Монреале никого нет.
Хетер выждала некоторое время, а потом попросила:
— Расскажи, что пишет Дафна, ты ведь сегодня получила письмо.
— Разве ты его не читала?™— Дженит успокоилась и снова принялась за еду.—- Дафна, как обычно, в письмах ничего не пишет. По-моему, сознательно.
Однако на изложение того, чего не пишет Дафна, у Дженит ушло минут десять, и за это время мясо было доедено. Оказалось, что в первых числах июня Дафна ездила в Париж, но к началу сезона вернулась в Лондон. Ноэль так занят, что она его теперь почти не видит. Его завод работает день и ночь.
— Замечательно, правда? — сказала Дженит, призывая Хетер восхититься вместе с ней. Сам Ноэль снова вступил в Королевские ВВС.— Конечно,— заметила Дженит,— если бы в свое время послушались Ноэля, сейчас не о чем было бы волноваться. Но его не послушались.
— Можно было и многих других послушаться, не только Ноэля.
— Знаешь, все не так страшно. Причин беспокоиться нет. Флоренс Мердок рассказывала, что перед отъездом сюда она как раз встретила леди Норн, помнишь, раньше она была Памела Смит? Так та говорит, в Лондоне все совершенно спокойны. Это только американцы паникуют. А генерал Метьюн всегда говорил: если американцев беспокоят дела англичан, можете не сомневаться, что в Англии все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135