Отец Бобьен тщательно все обдумал и с облегчением решил, что нет оснований тревожиться. Ему было свойственно не верить в то, что еще не доказано жизнью.
Взглянув в последний раз на дорогу, отец Бобьен вошел в дом и закрыл за собой дверь.
1 Восточные Тауншипы — район в центре провинции Квебек, расположенный между Монреалем и городом Квебеком.
3
Двумя часами позже Атанас Таллар ввел своих гостей в библиотеку старого господского дома. Приезжие остановились погреться у громадного, почерневшего от дыма камина, сложенного из камней, в котором пылали березовые поленья. Разговаривая, гости то и дело посматривали в окна на прямую, как бульвар, аллею ломбардских тополей, которая вела от дома к дороге вдоль реки, и на саму реку Св. Лаврентия, блестевшую под вечерним солнцем.
Хотя трое мужчин перед камином ничем не выдавали, что сознают, насколько отличны они друг от друга, однако и по внешности, и по манерам они были так же несхожи, как выходцы из трех разных стран с разными культурами. Атанас Таллар был высок и строен. Его аристократическое лицо с тонкими чертами покрывал темный загар цвета грецкого ореха, смуглость кожи подчеркивали пышные седые усы. В быстрых жестах чувствовался избыток нервной энергии, а движения длинных рук были исполнены грации.
Имя стоящего рядом с ним Хантли Макквина было хорошо известно среди финансистов Монреаля. Правда, никто ничего о его жизни не знал, кроме того, что родом он откуда-то из Онтарио, холостяк, исправно ходит в церковь и быстро выдвигается в ряды самых богатых людей в Канаде. Вряд ли ему перевалило за сорок, но по тому, как он держался, по манере одеваться, Макквин мог вполне сойти за ровесника хозяина дома. До этого дня он был мало знаком с Талларом, хотя они довольно часто встречались в Оттаве.
Третий собеседник — Джон Ярдли, отставной капитан из Новой Шотландии 1 — был примерно одних лет с Талларом, то есть приближался к шестидесяти, и отличался таким же высоким ростом. В его светло-голубых глазах за стеклами очков без оправы часто вспыхивали смешливые огоньки. Он был строен, мускулист, по лицу его чувствовалось, что он провел много лет, не прячась от солнца и ветра, седеющие волосы были коротко острижены, а уши торчали, как веера. Из-за протеза капитан сильно хромал, и все же движения его
1 Новая Шотландия — восточная провинция Канады.
говорили о непринужденной собранности человека, который большую часть жизни пробыл на открытом воздухе и часто встречался с опасностями. Как раз Яр-дли-то и хотел осмотреть ферму Дансеро. Его дочь, вышедшая замуж за члена одного из старейших монреальских семейств, уже давно жила в Монреале, она и познакомила Ярдли с Макквином, а Макквин устроил капитану встречу с Талларом.
Убедившись, что гости освоились, Атанас извинился и оставил их одних. Он объяснил, что жена больна гриппом и он хочет посмотреть, как она себя чувствует. Так досадно, что она заболела, ведь в Сен-Марке редко бывают гости, и она с удовольствием провела бы с ними вечер. Он сейчас же вернется.
Когда Таллар вышел, Ярдли обвел глазами комнату.
— Видать, один из самых старых домов в Канаде,— сказал он.— Вы ведь хорошо знаете Квебек. Как считаете, давно эту усадьбу построили?
— Могу точно сказать,— ответил Макквин,— этот дом построил первый представитель Талларов, а он поселился в Канаде в тысяча шестьсот семьдесят втором году. Когда Таллар вернется, рекомендую похвалить дом. Каждый француз горд, как Люцифер, и такие похвалы его всегда радуют.
Ярдли слегка улыбнулся и перевел разговор на другую тему.
— Жалко, что миссис Таллар заболела. С ней-то бы мне как раз хотелось познакомиться. ^Аы ведь соседями станем.
— Разве вы уже решили окончательно?
— А почему бы и нет? Я знаю, чего ищу, и здесь, по-моему, как раз то, что мне нужно. Думаю, этого довольно.
Макквин смотрел на своего собеседника внимательным, оценивающим взглядом. Черты его собственного круглого, как луна, лица поражали неожиданной резкостью: твердая линия рта, решительный крупный нос, широко расставленные проницательные глаза. С волевым выражением лица никак не вязалось пухлое тучное тело. Переходя через комнату к окну, он ступал мягко и осторожно, будто ставил ноги на ощупь.
— Я бы не стал спешить,— сказал он, выглянул в окно и посмотрел по сторонам.— Убежден, что торопливость никогда себя не оправдывает.
— Как я приехал в Монреаль, только это и слышу от всех,— голос Яр дли звучал с легкой гнусавой напевностью,— но я выжидать не люблю. Не по душе мне это.
Макквин отвернулся от окна. Глядя на открытую дверь, он процедил, едва шевеля губами:
— Со здешними людьми надо держать ухо востро. Я их знаю. Возьмите нашего хозяина. Женат на молодой, она ему в дочери годится. К тому же ирландка и по-французски едва говорит. Странная история. Тал-лар славится успехом у женщин. Хотелось бы посмотреть, какова она. Разговоры, знаете, ходят разные.
Поскольку Ярдли не ответил, Макквин обратил взгляд на книги, стоявшие вдоль стен.
— Кто бы мог подумать, что здесь такая библиотека? И хорошие книги. Достойное чтение,— он покрутил головой,— пожалуй, книг не меньше, чем у меня.
Ярдли, припадая на ногу, подошел к окну. На просторной глади реки он различил корабль, казавшийся отсюда совсем крохотным, и с интересом в него вгляделся. Это был красно-белый озерный пароход с высоким носом, низким мостиком впереди и одной трубой в задней части приземистой кормы. Ярдли пристально следил за ним, пока не услышал у себя за спиной какое-то движение. Он обернулся. В дверях, глядя на него, стоял маленький мальчик.
— Здравствуй,— сказал Ярдли,— откуда ты взялся? Мальчик с застенчивым любопытством продолжал
его разглядывать. Худенький, черноволосый, он выглядел младше своих семи лет. Глаза его затеняли густые ресницы.
— Я здесь и был,— произнес он наконец. Когда он улыбнулся, из-под хорошо очерченной верхней губы мелькнули выступающие вперед зубы. Макквина он, казалось, не замечал. Ярдли, прихрамывая, подошел к мальчику, протянул руку, и тот робко вложил в нее свою ладошку.
— Какая у вас большая рука,— удивился он.
— Еще бы! Когда я был чуток постарше тебя, мне приходилось работать руками, как обезьяне, а у обезьян, если с телом сравнивать, руки огромные!
Макквин поглядывал на них из своего угла у книжных полок с выражением, какое бывает у занятого человека, когда его призывают полюбоваться соседским младенцем. Ярдли вместе с мальчиком вернулся к окну, продолжая разговаривать.
— Мне, понимаешь, было всего четырнадцать, когда меня отправили в море, а в те времена мальчишек на корабле сразу загоняли на реи. Вот было дело! Висишь, бывало, наверху, мачта под тобой ходуном ходит, до моря футов полтораста, волны бушуют, то они зеленые, то белые, весь дрожишь от страха, а как увидишь, что с палубы за тобой помощник капитана наблюдает, еще больше напугаешься, с ним шутки плохи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Взглянув в последний раз на дорогу, отец Бобьен вошел в дом и закрыл за собой дверь.
1 Восточные Тауншипы — район в центре провинции Квебек, расположенный между Монреалем и городом Квебеком.
3
Двумя часами позже Атанас Таллар ввел своих гостей в библиотеку старого господского дома. Приезжие остановились погреться у громадного, почерневшего от дыма камина, сложенного из камней, в котором пылали березовые поленья. Разговаривая, гости то и дело посматривали в окна на прямую, как бульвар, аллею ломбардских тополей, которая вела от дома к дороге вдоль реки, и на саму реку Св. Лаврентия, блестевшую под вечерним солнцем.
Хотя трое мужчин перед камином ничем не выдавали, что сознают, насколько отличны они друг от друга, однако и по внешности, и по манерам они были так же несхожи, как выходцы из трех разных стран с разными культурами. Атанас Таллар был высок и строен. Его аристократическое лицо с тонкими чертами покрывал темный загар цвета грецкого ореха, смуглость кожи подчеркивали пышные седые усы. В быстрых жестах чувствовался избыток нервной энергии, а движения длинных рук были исполнены грации.
Имя стоящего рядом с ним Хантли Макквина было хорошо известно среди финансистов Монреаля. Правда, никто ничего о его жизни не знал, кроме того, что родом он откуда-то из Онтарио, холостяк, исправно ходит в церковь и быстро выдвигается в ряды самых богатых людей в Канаде. Вряд ли ему перевалило за сорок, но по тому, как он держался, по манере одеваться, Макквин мог вполне сойти за ровесника хозяина дома. До этого дня он был мало знаком с Талларом, хотя они довольно часто встречались в Оттаве.
Третий собеседник — Джон Ярдли, отставной капитан из Новой Шотландии 1 — был примерно одних лет с Талларом, то есть приближался к шестидесяти, и отличался таким же высоким ростом. В его светло-голубых глазах за стеклами очков без оправы часто вспыхивали смешливые огоньки. Он был строен, мускулист, по лицу его чувствовалось, что он провел много лет, не прячась от солнца и ветра, седеющие волосы были коротко острижены, а уши торчали, как веера. Из-за протеза капитан сильно хромал, и все же движения его
1 Новая Шотландия — восточная провинция Канады.
говорили о непринужденной собранности человека, который большую часть жизни пробыл на открытом воздухе и часто встречался с опасностями. Как раз Яр-дли-то и хотел осмотреть ферму Дансеро. Его дочь, вышедшая замуж за члена одного из старейших монреальских семейств, уже давно жила в Монреале, она и познакомила Ярдли с Макквином, а Макквин устроил капитану встречу с Талларом.
Убедившись, что гости освоились, Атанас извинился и оставил их одних. Он объяснил, что жена больна гриппом и он хочет посмотреть, как она себя чувствует. Так досадно, что она заболела, ведь в Сен-Марке редко бывают гости, и она с удовольствием провела бы с ними вечер. Он сейчас же вернется.
Когда Таллар вышел, Ярдли обвел глазами комнату.
— Видать, один из самых старых домов в Канаде,— сказал он.— Вы ведь хорошо знаете Квебек. Как считаете, давно эту усадьбу построили?
— Могу точно сказать,— ответил Макквин,— этот дом построил первый представитель Талларов, а он поселился в Канаде в тысяча шестьсот семьдесят втором году. Когда Таллар вернется, рекомендую похвалить дом. Каждый француз горд, как Люцифер, и такие похвалы его всегда радуют.
Ярдли слегка улыбнулся и перевел разговор на другую тему.
— Жалко, что миссис Таллар заболела. С ней-то бы мне как раз хотелось познакомиться. ^Аы ведь соседями станем.
— Разве вы уже решили окончательно?
— А почему бы и нет? Я знаю, чего ищу, и здесь, по-моему, как раз то, что мне нужно. Думаю, этого довольно.
Макквин смотрел на своего собеседника внимательным, оценивающим взглядом. Черты его собственного круглого, как луна, лица поражали неожиданной резкостью: твердая линия рта, решительный крупный нос, широко расставленные проницательные глаза. С волевым выражением лица никак не вязалось пухлое тучное тело. Переходя через комнату к окну, он ступал мягко и осторожно, будто ставил ноги на ощупь.
— Я бы не стал спешить,— сказал он, выглянул в окно и посмотрел по сторонам.— Убежден, что торопливость никогда себя не оправдывает.
— Как я приехал в Монреаль, только это и слышу от всех,— голос Яр дли звучал с легкой гнусавой напевностью,— но я выжидать не люблю. Не по душе мне это.
Макквин отвернулся от окна. Глядя на открытую дверь, он процедил, едва шевеля губами:
— Со здешними людьми надо держать ухо востро. Я их знаю. Возьмите нашего хозяина. Женат на молодой, она ему в дочери годится. К тому же ирландка и по-французски едва говорит. Странная история. Тал-лар славится успехом у женщин. Хотелось бы посмотреть, какова она. Разговоры, знаете, ходят разные.
Поскольку Ярдли не ответил, Макквин обратил взгляд на книги, стоявшие вдоль стен.
— Кто бы мог подумать, что здесь такая библиотека? И хорошие книги. Достойное чтение,— он покрутил головой,— пожалуй, книг не меньше, чем у меня.
Ярдли, припадая на ногу, подошел к окну. На просторной глади реки он различил корабль, казавшийся отсюда совсем крохотным, и с интересом в него вгляделся. Это был красно-белый озерный пароход с высоким носом, низким мостиком впереди и одной трубой в задней части приземистой кормы. Ярдли пристально следил за ним, пока не услышал у себя за спиной какое-то движение. Он обернулся. В дверях, глядя на него, стоял маленький мальчик.
— Здравствуй,— сказал Ярдли,— откуда ты взялся? Мальчик с застенчивым любопытством продолжал
его разглядывать. Худенький, черноволосый, он выглядел младше своих семи лет. Глаза его затеняли густые ресницы.
— Я здесь и был,— произнес он наконец. Когда он улыбнулся, из-под хорошо очерченной верхней губы мелькнули выступающие вперед зубы. Макквина он, казалось, не замечал. Ярдли, прихрамывая, подошел к мальчику, протянул руку, и тот робко вложил в нее свою ладошку.
— Какая у вас большая рука,— удивился он.
— Еще бы! Когда я был чуток постарше тебя, мне приходилось работать руками, как обезьяне, а у обезьян, если с телом сравнивать, руки огромные!
Макквин поглядывал на них из своего угла у книжных полок с выражением, какое бывает у занятого человека, когда его призывают полюбоваться соседским младенцем. Ярдли вместе с мальчиком вернулся к окну, продолжая разговаривать.
— Мне, понимаешь, было всего четырнадцать, когда меня отправили в море, а в те времена мальчишек на корабле сразу загоняли на реи. Вот было дело! Висишь, бывало, наверху, мачта под тобой ходуном ходит, до моря футов полтораста, волны бушуют, то они зеленые, то белые, весь дрожишь от страха, а как увидишь, что с палубы за тобой помощник капитана наблюдает, еще больше напугаешься, с ним шутки плохи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135