— О Люке Бержероне не слыхали?
— На кладбище полно Бержеронов. Люк, говорите? Был когда-то один непутевый Бержерон. Давно, правда. Он где-то пропал,— Атанас удивленно посмотрел на капитана.— Так вы его имеете в виду?
— Ну ясно! Все у нас звали его Люк-француз. Мы с ним как-то двести восемьдесят семь дней проплавали, вышли из Галифакса, а очутились в Сайгоне: Люк, я и самый черный из всех барбадосских негров, то есть чернее некуда. Было это в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году, вон когда. Я был старшиной-рулевым, Люк — боцманом, а негр — коком. Вот уж мы радовались, когда сошли с этого корабля.
Поль вернулся и, стоя рядом, слушал Ярдли, темные глаза его стали круглыми, рот приоткрылся, белели выступающие вперед зубы.
-— Я столько жил один, что теперь болтаю слишком много. Сам замечал в Монреале — как начну говорить, так уж не могу остановиться, а как закончу, все другие помалкивают. Люди там, конечно, толковые, только, сидя в своем Монреале, они мало чего видят, вот и не слишком верят другим.
Атанас улыбнулся и посмотрел на Поля. Мальчик прислонился к крыльцу и не сводил глаз с капитана.
— Ну, короче говоря,— продолжал Ярдли,— когда Люк сошел в сайгонском порту с корабля, он рот разинул от удивления, ведь там, кроме кули, все белые говорят по-французски. Это ему понравилось. А в один прекрасный вечер эти самые французы начали строить над Люком насмешки, мол, на каком это языке он говорит, и на французский-то не похож вовсе! Начали уверять, что его-де слушать страшно, ну, словом, так же, как над моим английским морячки из Англии издевались. Люк терпел, терпел, а потом как бросится на них. Кулаками он здорово работал да и ногами подсечь был мастер. Только французов тех больно много было. Так они нас с Люком и негра до того измолотили, что мы с полу не могли подняться, а тут как раз полицейские. Нас и засадили в каталажку. Корабль без нас ушел, а когда мы вышли из тюрьмы, деваться нам было некуда. Нанялись на французское суденышко, которое по Южно-Китайскому морю моталось, и протрубили на нем четыре года. Тут Люк был первым помощником, я — вторым, а негр — боцманом. Так я и научился французскому.
Атанас закатился смехом, и даже Поль рассмеялся, но Ярдли сохранял невозмутимый вид и серьезно смотрел на обоих.
— Все эти четыре года на Востоке Люк ужасно скучал по дому,— сказал он,— ни одной весточки не получил отсюда.
— Если он из тех Бержеронов, что живут на холме,— отозвался Атанас,— то ничего удивительного. Никто из них ни читать, ни писать не умеет.
— Люк тоже не умел.— Ярдли вынул платок и высморкался, да так громко, что даже извинился.— И с чего я вообразил, будто могу еще с ним повстречаться! Но Сен-Марк мне по душе, да и ферму я все равно хотел купить. Так что когда Макквин сказал, где вы живете и что он с вами знаком, я сразу вспомнил Люка, вот и пришлось все одно к одному.
Они помолчали. Ярдли мерно пыхтел трубкой, устремив глаза на поля и на дорогу вдоль реки. Над рекой нависли тучи, и вода Св. Лаврентия отливала тусклой сталью.
Атанас постучал тростью по крыльцу.
— Мне бы хотелось чем-нибудь помочь вам, капитан. Я бы рад проводить больше времени здесь, а в Оттаве бывать пореже.— Он поднялся и поискал глазами Поля, но мальчик исчез. Ярдли тоже встал, и они снова вошли в дом, так как Таллар вспомнил, что оставил там шляпу.
— Спасибо вам большое,— сказал Ярдли.— Конечно, если подумать, я слишком много на себя взял, забравшись в здешние края. Но теперь уж выпутываться должен сам. Вся беда в моей деревяшке. Доктор сказал, что это из всех последних протезов наилучший. Только старый Джои Сильвер на своем деревянном обрубке и то бы ловчей управлялся, чем я. Хорошо еще, священник нашел мне славного парня для тяжелых работ.
— Уж эти мне доктора,— подхватил Атанас,— мои наговорили, что у меня высокое давление. Жили ведь Мы спокойно, пока не изобрели эту измерительную машинку, теперь у всех давление.
Ярдли придвинул к камину два стула, и они уселись в пустой комнате, а Поль примостился у огня, уставился на пылающие угли и навострил уши. Шляпа, из-за которой вернулись в дом, была позабыта.
— Вот о чем я хочу спросить, мистер Таллар, только пусть это будет между нами. Я ведь не католик. Мне что же, ходит, житья здесь не будет?
— Как вам сказать, капитан,— медленно ответил Атанас,— наш приход ничем не отличается от других квебекских приходов. Священник держит всех в строгости. Что до меня, то я хоть и католик, все-таки считаю, что священники правят уж слишком круто.— Он поднял руку, которой опирался на трость, зажатую между колен.— У нас, в Квебеке, народ и церковь почти неотделимы, только религия ведь намного глубже и сложней того, что исповедует один какой-то священник.
1 Джон Сильвер — один из героев романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ».
Если вы в это не вникните, вам не понять, что Квебек — это церковь, земля и люди, слитые воедино. По-другому и не может быть в земледельческих приходах.
В отблесках огня, освещающего пустую комнату, черты лица Таллара стали еще резче. Длинный орлиный нос отбрасывал тень на пол-лица. Слегка заостренные уши плотно прилегали к узкой, вытянутой голове. От высокого лба, над которым были зачесаны назад жесткие седые волосы, лицо сужалось к длинному острому подбородку. Будь у Таллара вандейков-ская бородка, он походил бы на кардинала Ришелье. Пушистые брови разлетались вкось к вискам. Из-под бровей смотрели большие карие глаза. В них легко вспыхивали веселые искры, но когда лицо Таллара оставалось спокойным, взгляд его становился мечтательным. Рот был упрямый и ироничный. Ярдли рядом с Талларом выглядел простоватым и неказистьзм.
— Ваш здешний священник мне очень помог,— сказал Ярдли.
— Отец Бобьен слишком много трудится. Слишком много тревожится, даже из-за того, какой длины платья у девушек. Увидит, как парочка обнимается при луне, и ему уже мерещатся козни дьявола. А сейчас он весь приход вогнал в долги из-за этой новой церкви.— Атанас снова быстро взмахнул рукой,— Я же считаю, без маленьких радостей и жить нельзя.
Ярдли улыбнулся, а Таллар спросил:
— Вы не собираетесь принять католичество?
— Нет, такую штуку я выкинуть не рискну. Отец с малых лет вбивал мне в голову протестантский катехизис, так что если я перейду в другую веру, это уже буду не я.
Атанас громко рассмеялся и посмотрел на Поля.
— Ну что ж, капитан, пусть в Сен-Марке привыкают к мысли, что вы еретик, что вам не дано познать истинную веру. С вас и спросу не будет,— улыбка сошла с его лица.— Да, у нас в Квебеке к религии относятся серьезно. Лично мне дозволяется, правда, некоторая свобода. Допускается, что я могу думать по-своему, до известных пределов.
Разговор затянулся, поленья догорели, и никто не вспоминал о времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135