..
ОБЖИГАЮЩИЙ ЖАР...
Какого черта? Что-то сгорело - мои волосы дымились... мы скатились в
огонь. Какой еще огонь? Свет сияет... пол раскален...
То включаясь, то выключаясь - от света к тьме - вперед-назад, два
мира мелькали вокруг нас, когда мы падали из одного в другой и обратно. Я
был прав, прав был мой другой голос!
- Прав! Прав! Это ничего не значит, черт побери! Здесь или там, ты
гнусный маленький подонок, но я буду терзать тебя до тех пор, пока ты не
протянешь ноги...
- Грязный сукин сын, - задыхаясь, прошипел маленький человечек
по-испански.
Питерс-Педро изо всех сил старался вывернуть свою трость и ударить
меня - вырвав из моих рук меч. Я нажал посильнее - и меч, и трость
вырвались из наших рук и отлетели в сторону. Наши руки устремились к горлу
друг друга...
Мои руки были длиннее... они сомкнулись, сжались, крепче. В вакууме
его глаз вспыхнула искра, взорвалась, пошла вверх. Нити зеленого огня
затрещали и побежали по его рукавам, встретившись с моими руками - и сноп
красных искр вспыхнул в ответ. Его глаза уже не были больше черными, они
были сверкающими зелеными зеркалами, и я видел в них свое отражение.
Отражение, которое я трудом узнавал - рычащая свирепая маска с глазами,
полыхающими красным...
Крепче...
КРЕПЧЕ...
Его хватка ослабла. Одна рука отпустила мое горло и, хотя он не
видел, где лежит его трость, рванулась прямо к ней, схватила и ударила
меня по голове. Однако каким-то образом мой меч оказался под моими
растопыренными пальцами, и когда Дон Педро рванулся вверх, я стиснул
обеими руками рукоятку и нанес удар.
Классический смэш справа. Удар попал прямо в гладкую верхушку его
головы, сбил его с ног, он полетел и распростерся навзничь на своем
алтаре. Меч зазвенел в моих пальцах, словно я ударил по твердому камню.
Дон Педро лежал и стонал, извивался и слабо дрыгал ногами, его пальцы
скребли по черной рваной ране. Такая рана должна была быть смертельной, но
он ведь не был обычным человеком. Тяжело дыша, шатаясь, я подошел,
склонился над ним и занес меч, чтобы нанести новый удар. Его рот
открылся...
Я отскочил с воплем отвращения. И как раз вовремя, чтобы увернуться
от фонтана черноты, который он изрыгнул.
- Ах, ты, грязный ублюдок... - зарычал я и, кажется, собирался
нанести ему еще один дикий удар. Однако кто-то схватил меня за руку, я
обернулся и оказался лицом к лицу с Джипом. И только тогда ко мне стала
возвращаться память.
- Нет, - устало сказал Джип. - Не подходи к нему. Это была не атака.
Он больше не станет нападать.
- Но...
- Никаких "но". Ты разбил его. Ты встретил его здесь, на Спирали, где
он получил всю свою силу, и выпустил из него кишки. Ты победил его,
заклинание на заклинание...
Я смущенно покачал головой:
- Заклинания?.. Все было совсем не так. Я ведь не пользовался никакой
магией. Что-то происходило здесь, но я... я это не контролировал. Он
заставил меня думать, что мы... просто говорили о делах, и так до самого
конца. В моем офисе... просто препирались по поводу сделки...
- Твои знания. Твоя магия. О, сила, что стояла за ними, была,
конечно... чья-то еще. Но ее использование, воля - это было твое, целиком
и полностью. Тебе приходилось делать шаги. Дон Педро, он, наверное,
увидел, что случилось, подумал, что ты слабое звено в товариществе, что в
этом мире он сможет побить тебя. Вот так ты это и увидел, но ты обернул
это против него. И, по-моему, то, что делал там, ты делал и здесь. Не
важно, как ты победил его - ты победил, и только это идет в счет. Ты
разгромил его власть, разбил его тело. А сейчас он попытался спастись от
тебя. Сбежать.
- Сбежать? Но он...
- Во времени. Он удрал из этого более широкого мира, где был
побежден. Бежал куда глаза гладят! Помнишь, я говорил, что некоторые люди
просто ломаются и бросаются прочь, когда Спираль становится слишком
непереносимой для них, - бегут назад, в тот момент, когда впервые ступили
на нее? И смотри, куда его это привело. Назад, на ложе его болезни. Он
умирает от vomito negro - желтой лихорадки. Как и должен был с самого
начала.
И, глядя на извивающуюся фигуру своего врага, я увидел, что в нем
что-то неуловимо изменилось, что белые камни позади него действительно
приняли форму, напоминавшую высокие оштукатуренные стены, а судорожное
пламя умирающего костра отбрасывало на них отблески, похожие на свет
мигающей лампы - или на образ лихорадки, сжигающей больного человека.
Богатые одежды, которые сжимали и рвали его руки в горячечной агонии,
расстилались вышитыми покрывалами, а испещренный пятнами алтарный камень
напоминал грязные простыни величественного ложа больного. Тошнота
подступила мне к горлу и неожиданная страшная жалость, я мог только
стоять, не говоря ни слова.
- Ты не прав только в одном, мастер штурман, - негромко сказала Молл.
- Да, у него желтая лихорадка. Но не это убивает его. Видишь почерневший и
распухший язык, он почти душит его! Слишком много мне приходилось видеть,
как люди умирали именно так. Беспомощный в своем плачевном состояния, он
не может ухаживать за собой, и нет у него никого, кто любил бы его
настолько, чтобы рискнуть приблизиться. Чем подхватить заразу, они скорее
позволят ему умереть самой жалкой смертью - от жажды.
Последовавшее за ее словами короткое молчание нарушил еще один голос:
- Что ж! Надеюсь, он получает от этого удовольствие, маленький
мерзавец! Я бы сказала, что это как раз соответствует его представлениям о
том, как следует развлекаться, а вы? - Рот Клэр сурово сжался, когда она
созерцала извивающуюся фигуру. - Ох, не смотрите так возмущенно! Когда они
приковали меня в этой его темнице, с клеткой, костями и всем прочим, они
смеялись, эти Волки. А потом они унесли лампу. Так что у меня было
несколько часов, чтобы поразмышлять о том, какого рода забавы он любит.
- Держу пари, что так оно и было, - сочувственно произнес Джип. - Но
с этим покончено. И, судя по его виду, с ним тоже.
И однако он снова ошибся. Сотрясаясь в последних судорогах горячки.
Дон Педро пронзительно вскрикнул и сел, хватаясь за рану на голове, его
пальцы скребли в агонии, разрывая, как когти, саму плоть. Пока неожиданно
она не лопнула, потом соскользнула и опала, бледное лицо обвисло, как
мятая тряпка...
Крови не было. Под плотью не обнажилась белая кость. Черепа тоже не
было. И вообще не было ничего, кроме силуэта, формы, оболочки той самой
твердой черноты, что лежала за его глазами, и эта чернота сияла в свете
костра костра, как самый черный из опалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
ОБЖИГАЮЩИЙ ЖАР...
Какого черта? Что-то сгорело - мои волосы дымились... мы скатились в
огонь. Какой еще огонь? Свет сияет... пол раскален...
То включаясь, то выключаясь - от света к тьме - вперед-назад, два
мира мелькали вокруг нас, когда мы падали из одного в другой и обратно. Я
был прав, прав был мой другой голос!
- Прав! Прав! Это ничего не значит, черт побери! Здесь или там, ты
гнусный маленький подонок, но я буду терзать тебя до тех пор, пока ты не
протянешь ноги...
- Грязный сукин сын, - задыхаясь, прошипел маленький человечек
по-испански.
Питерс-Педро изо всех сил старался вывернуть свою трость и ударить
меня - вырвав из моих рук меч. Я нажал посильнее - и меч, и трость
вырвались из наших рук и отлетели в сторону. Наши руки устремились к горлу
друг друга...
Мои руки были длиннее... они сомкнулись, сжались, крепче. В вакууме
его глаз вспыхнула искра, взорвалась, пошла вверх. Нити зеленого огня
затрещали и побежали по его рукавам, встретившись с моими руками - и сноп
красных искр вспыхнул в ответ. Его глаза уже не были больше черными, они
были сверкающими зелеными зеркалами, и я видел в них свое отражение.
Отражение, которое я трудом узнавал - рычащая свирепая маска с глазами,
полыхающими красным...
Крепче...
КРЕПЧЕ...
Его хватка ослабла. Одна рука отпустила мое горло и, хотя он не
видел, где лежит его трость, рванулась прямо к ней, схватила и ударила
меня по голове. Однако каким-то образом мой меч оказался под моими
растопыренными пальцами, и когда Дон Педро рванулся вверх, я стиснул
обеими руками рукоятку и нанес удар.
Классический смэш справа. Удар попал прямо в гладкую верхушку его
головы, сбил его с ног, он полетел и распростерся навзничь на своем
алтаре. Меч зазвенел в моих пальцах, словно я ударил по твердому камню.
Дон Педро лежал и стонал, извивался и слабо дрыгал ногами, его пальцы
скребли по черной рваной ране. Такая рана должна была быть смертельной, но
он ведь не был обычным человеком. Тяжело дыша, шатаясь, я подошел,
склонился над ним и занес меч, чтобы нанести новый удар. Его рот
открылся...
Я отскочил с воплем отвращения. И как раз вовремя, чтобы увернуться
от фонтана черноты, который он изрыгнул.
- Ах, ты, грязный ублюдок... - зарычал я и, кажется, собирался
нанести ему еще один дикий удар. Однако кто-то схватил меня за руку, я
обернулся и оказался лицом к лицу с Джипом. И только тогда ко мне стала
возвращаться память.
- Нет, - устало сказал Джип. - Не подходи к нему. Это была не атака.
Он больше не станет нападать.
- Но...
- Никаких "но". Ты разбил его. Ты встретил его здесь, на Спирали, где
он получил всю свою силу, и выпустил из него кишки. Ты победил его,
заклинание на заклинание...
Я смущенно покачал головой:
- Заклинания?.. Все было совсем не так. Я ведь не пользовался никакой
магией. Что-то происходило здесь, но я... я это не контролировал. Он
заставил меня думать, что мы... просто говорили о делах, и так до самого
конца. В моем офисе... просто препирались по поводу сделки...
- Твои знания. Твоя магия. О, сила, что стояла за ними, была,
конечно... чья-то еще. Но ее использование, воля - это было твое, целиком
и полностью. Тебе приходилось делать шаги. Дон Педро, он, наверное,
увидел, что случилось, подумал, что ты слабое звено в товариществе, что в
этом мире он сможет побить тебя. Вот так ты это и увидел, но ты обернул
это против него. И, по-моему, то, что делал там, ты делал и здесь. Не
важно, как ты победил его - ты победил, и только это идет в счет. Ты
разгромил его власть, разбил его тело. А сейчас он попытался спастись от
тебя. Сбежать.
- Сбежать? Но он...
- Во времени. Он удрал из этого более широкого мира, где был
побежден. Бежал куда глаза гладят! Помнишь, я говорил, что некоторые люди
просто ломаются и бросаются прочь, когда Спираль становится слишком
непереносимой для них, - бегут назад, в тот момент, когда впервые ступили
на нее? И смотри, куда его это привело. Назад, на ложе его болезни. Он
умирает от vomito negro - желтой лихорадки. Как и должен был с самого
начала.
И, глядя на извивающуюся фигуру своего врага, я увидел, что в нем
что-то неуловимо изменилось, что белые камни позади него действительно
приняли форму, напоминавшую высокие оштукатуренные стены, а судорожное
пламя умирающего костра отбрасывало на них отблески, похожие на свет
мигающей лампы - или на образ лихорадки, сжигающей больного человека.
Богатые одежды, которые сжимали и рвали его руки в горячечной агонии,
расстилались вышитыми покрывалами, а испещренный пятнами алтарный камень
напоминал грязные простыни величественного ложа больного. Тошнота
подступила мне к горлу и неожиданная страшная жалость, я мог только
стоять, не говоря ни слова.
- Ты не прав только в одном, мастер штурман, - негромко сказала Молл.
- Да, у него желтая лихорадка. Но не это убивает его. Видишь почерневший и
распухший язык, он почти душит его! Слишком много мне приходилось видеть,
как люди умирали именно так. Беспомощный в своем плачевном состояния, он
не может ухаживать за собой, и нет у него никого, кто любил бы его
настолько, чтобы рискнуть приблизиться. Чем подхватить заразу, они скорее
позволят ему умереть самой жалкой смертью - от жажды.
Последовавшее за ее словами короткое молчание нарушил еще один голос:
- Что ж! Надеюсь, он получает от этого удовольствие, маленький
мерзавец! Я бы сказала, что это как раз соответствует его представлениям о
том, как следует развлекаться, а вы? - Рот Клэр сурово сжался, когда она
созерцала извивающуюся фигуру. - Ох, не смотрите так возмущенно! Когда они
приковали меня в этой его темнице, с клеткой, костями и всем прочим, они
смеялись, эти Волки. А потом они унесли лампу. Так что у меня было
несколько часов, чтобы поразмышлять о том, какого рода забавы он любит.
- Держу пари, что так оно и было, - сочувственно произнес Джип. - Но
с этим покончено. И, судя по его виду, с ним тоже.
И однако он снова ошибся. Сотрясаясь в последних судорогах горячки.
Дон Педро пронзительно вскрикнул и сел, хватаясь за рану на голове, его
пальцы скребли в агонии, разрывая, как когти, саму плоть. Пока неожиданно
она не лопнула, потом соскользнула и опала, бледное лицо обвисло, как
мятая тряпка...
Крови не было. Под плотью не обнажилась белая кость. Черепа тоже не
было. И вообще не было ничего, кроме силуэта, формы, оболочки той самой
твердой черноты, что лежала за его глазами, и эта чернота сияла в свете
костра костра, как самый черный из опалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115