Однако эта была ростом ниже Катьки, скорее ростом
с... Клэр? Я отбросил эту мысль. Еще пара шагов, и я увижу более отчетливо
- но тут фигура снова сильно вздрогнула. Она дико оглянулась вправо, на
узкую боковую улочку, затем вскинула руки и отчаянно замахала мне, чтобы я
возвращался. Я остановился, стиснул меч и увидел, как фигура метнулась
сначала в одну сторону, потом - в другую, как животное, загнанное в угол
между стенами. Затем круто развернулась, словно в отчаянии, и ринулась в
начало улицы. Я позвал. Она оглянулась, задела ногой за бордюр и
растянулась во всю длину - все это выглядело не так уж подозрительно или
угрожающе. Я побежал к ней, когда она с жалким видом поднималась, и на
секунду успел заметить развевающиеся волосы, длинные волосы. Я не видел,
какого они цвета, но, по крайней мере, они были той же длины, что у Клэр.
Но тут с новым жестом отчаянной паники этот кто-то прыгнул куда-то в
затененную улицу, и, завернув за угол, я услышал топот ног, убегавших
прочь по асфальту.
Я все-таки не был полным идиотом и не пустился вдогонку. Осторожно
вынул меч и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Когда глаза
привыкли, никто ниоткуда не выглядывал, там было просто неоткуда
выглядывать среди высоких бетонных стен, безликих, как тюремные. Дорога
была неровной, в лужах поблескивавшей воды, на длинных тротуарах не было
ничего, кроме мусора - вот его-то как раз было довольно много - а тот
отчаянный звук шагов продолжался, сопровождаемый чем-то вроде тяжелого
дыхания. Я побежал, перепрыгивая через лужи, уворачиваясь от мягко
раздувавшихся обрывков бумаги и пластика, и в свете более яркого фонаря в
конце улицы снова краем глаза заметил ту же фигуру - стройную, легкую,
отчаянно прыгавшую впереди, прижав руки к бокам, с развевающимися
волосами. Это была не Клэр; та была менее хрупкой, более крепкого
сложения. Но все же оставался в ней тот же намек на что-то знакомое,
бесивший меня, подавлявший все мои инстинкты самосохранения в отчаянном
желании увидеть, кто это. Куда делось солнце? Мы плыли по реке всю ночь -
оно явно должно скоро взойти.
Мой призрачный заяц, хромая, поскакал налево, еще раз налево, налево
и опять направо. Я помчался за ним, оборачиваясь вокруг уличных фонарей,
как ребенок, для скорости. А потом новая улица открылась в неожиданно
яркий свет, показавшийся мне ослепительным; сначала все, что я смог
разглядеть, - были ряды белых огней, казалось, висевших в туманном
воздухе, как звезды, без всякой опоры, а среди них, над огромным
количеством поблескивавших отражений - высокие стволы сверкающего
движения. Мои ослепленные глаза отказывались воспринимать эти танцующие,
стеклянистые колонны, и только звук подсказал мне, что это фонтан. За ним,
под затененным рядом арок, плясали его отражения - и сквозь них мелькнула
еще одна тень, скользившая от арки к арке. Это было что-то вроде пьяццы
[piazza - площадь (ит.)], обрамленной витринами магазинов, которые теперь
были темными и пустыми; я не стал останавливаться и разглядывать, что это
были за магазины. Звук моих бегущих шагов эхом отдавался от крыш. Мы были
на городской площади, заяц и я; ярко освещенной белыми шарами, сверкавшими
с элегантных подставок из кованого железа, установленных на высоких
каменных стенах, и вычурно украшенных стояков, кольцом окружавших ограду
сада в самом ее центре. А по его дорожкам, подстриженным и ухоженным,
скользила темная фигура, под копытами статуи, изображавшей пятящуюся
лошадь, и дальше - по направлению к белой стене, возвышавшейся на всеми
остальными стенами в дальнем конце площади. Три острые башни выступали из
ночи, средняя - самая высокая. Три шпиля. Это было что-то вроде церкви
или, вернее, собора, но странного, диковинного со своими толстыми
колоннами и узкими окнами в форме арок и с часами в центре. Похоже на то,
что я видел в Испании или Италии, тот тип, что они называют романеск, и
если подумать, то вся площадь тоже была выполнена в том же стиле. Мы могли
быть где-нибудь в Испании - правда, не совсем. Так у какого же черта на
куличках я оказался? Уточню - просто где? У черта не могло быть церкви.
Флагштоки стояли голыми и пустыми. Вывески были слишком далеко, чтобы
можно было прочесть их, не сворачивая в сторону. А там, в темноте, около
огромной загороженной двери промелькнул объект моего преследования,
колебавшийся, убегавший, стоявший в такой позе, словно собирался нырнуть
внутрь - почему? Искать спасения в священном месте - от меня?
Я замедлил бег и ровной, легкой походкой стал приближаться к фигуре.
До того, как смогу броситься вперед и схватить ее. Но я остановился в
сомнении, и как только она это увидела, снова сделала отчаянный жест и
попятилась в затененную узкую улочку за ее спиной. Я подошел достаточно
близко, чтобы заметить блеск темных глаз, кусочек щеки пергаментного цвета
и больше ничего. Кого я знал с таким цветом лица и глаз? Разве что...
Фигура круто развернулась и нырнула за угол. Я прыгнул за ней и нашел
ее там: она стояла ко мне спиной, словно глядя в небо. Небо уже заливалось
светом, и верхушки крыш выступали резкими силуэтами, но свет был белым, и
он не затмевал звезды. У меня волосы встали дыбом. Когда вместо луны
встает солнце, это уже достаточно неприятно. Но луна вместо солнца, новая
ночь вместо рассвета и исчезновения глубоких теней - это было гораздо
хуже. Я сделал два коротких шага вперед, поймал фигуру за плечо и
почувствовал, как свободная легкая накидка, почти шаль, упала с ее головы.
Она резко обернулась.
- Простите, - по-идиотски заикаясь, пробормотал я, как человек,
остановивший не то лицо, поспешно озираясь в поисках той самой тени. Лицо
под длинными волосами было лицом мужчины, морщинистым, костлявым и
тошнотворно бледным, яркие губы - тонкими и плотно сжатыми. - Я думал...
И тут его глаза встретились с моими. Их злобный блеск вонзился в
меня, острый, как алмаз, и обдал меня холодом - это был торжествующий
взгляд карточного валета. И я видел это лицо раньше! Но где? Только
мельком - красная машина, бешено несущаяся... Тонкие губы раздвинулись в
беззвучном хриплом смехе, издевательском, жутком. Инстинктивно я выхватил
меч и поднял его, словно пытаясь отразить удар, но человек-тень только
отпрыгнул назад и бросился бежать. Я помчался за ним, теперь уже в ярости
- ярости, питаемой страхом. На сей раз ни от чего не надо было
уворачиваться, не надо было хромать; улица была прямой, и он побежал очень
быстро, промчался один квартал и - через дорогу, против света, еще квартал
- а я бежал на расстоянии не более длины моего меча от его ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
с... Клэр? Я отбросил эту мысль. Еще пара шагов, и я увижу более отчетливо
- но тут фигура снова сильно вздрогнула. Она дико оглянулась вправо, на
узкую боковую улочку, затем вскинула руки и отчаянно замахала мне, чтобы я
возвращался. Я остановился, стиснул меч и увидел, как фигура метнулась
сначала в одну сторону, потом - в другую, как животное, загнанное в угол
между стенами. Затем круто развернулась, словно в отчаянии, и ринулась в
начало улицы. Я позвал. Она оглянулась, задела ногой за бордюр и
растянулась во всю длину - все это выглядело не так уж подозрительно или
угрожающе. Я побежал к ней, когда она с жалким видом поднималась, и на
секунду успел заметить развевающиеся волосы, длинные волосы. Я не видел,
какого они цвета, но, по крайней мере, они были той же длины, что у Клэр.
Но тут с новым жестом отчаянной паники этот кто-то прыгнул куда-то в
затененную улицу, и, завернув за угол, я услышал топот ног, убегавших
прочь по асфальту.
Я все-таки не был полным идиотом и не пустился вдогонку. Осторожно
вынул меч и остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Когда глаза
привыкли, никто ниоткуда не выглядывал, там было просто неоткуда
выглядывать среди высоких бетонных стен, безликих, как тюремные. Дорога
была неровной, в лужах поблескивавшей воды, на длинных тротуарах не было
ничего, кроме мусора - вот его-то как раз было довольно много - а тот
отчаянный звук шагов продолжался, сопровождаемый чем-то вроде тяжелого
дыхания. Я побежал, перепрыгивая через лужи, уворачиваясь от мягко
раздувавшихся обрывков бумаги и пластика, и в свете более яркого фонаря в
конце улицы снова краем глаза заметил ту же фигуру - стройную, легкую,
отчаянно прыгавшую впереди, прижав руки к бокам, с развевающимися
волосами. Это была не Клэр; та была менее хрупкой, более крепкого
сложения. Но все же оставался в ней тот же намек на что-то знакомое,
бесивший меня, подавлявший все мои инстинкты самосохранения в отчаянном
желании увидеть, кто это. Куда делось солнце? Мы плыли по реке всю ночь -
оно явно должно скоро взойти.
Мой призрачный заяц, хромая, поскакал налево, еще раз налево, налево
и опять направо. Я помчался за ним, оборачиваясь вокруг уличных фонарей,
как ребенок, для скорости. А потом новая улица открылась в неожиданно
яркий свет, показавшийся мне ослепительным; сначала все, что я смог
разглядеть, - были ряды белых огней, казалось, висевших в туманном
воздухе, как звезды, без всякой опоры, а среди них, над огромным
количеством поблескивавших отражений - высокие стволы сверкающего
движения. Мои ослепленные глаза отказывались воспринимать эти танцующие,
стеклянистые колонны, и только звук подсказал мне, что это фонтан. За ним,
под затененным рядом арок, плясали его отражения - и сквозь них мелькнула
еще одна тень, скользившая от арки к арке. Это было что-то вроде пьяццы
[piazza - площадь (ит.)], обрамленной витринами магазинов, которые теперь
были темными и пустыми; я не стал останавливаться и разглядывать, что это
были за магазины. Звук моих бегущих шагов эхом отдавался от крыш. Мы были
на городской площади, заяц и я; ярко освещенной белыми шарами, сверкавшими
с элегантных подставок из кованого железа, установленных на высоких
каменных стенах, и вычурно украшенных стояков, кольцом окружавших ограду
сада в самом ее центре. А по его дорожкам, подстриженным и ухоженным,
скользила темная фигура, под копытами статуи, изображавшей пятящуюся
лошадь, и дальше - по направлению к белой стене, возвышавшейся на всеми
остальными стенами в дальнем конце площади. Три острые башни выступали из
ночи, средняя - самая высокая. Три шпиля. Это было что-то вроде церкви
или, вернее, собора, но странного, диковинного со своими толстыми
колоннами и узкими окнами в форме арок и с часами в центре. Похоже на то,
что я видел в Испании или Италии, тот тип, что они называют романеск, и
если подумать, то вся площадь тоже была выполнена в том же стиле. Мы могли
быть где-нибудь в Испании - правда, не совсем. Так у какого же черта на
куличках я оказался? Уточню - просто где? У черта не могло быть церкви.
Флагштоки стояли голыми и пустыми. Вывески были слишком далеко, чтобы
можно было прочесть их, не сворачивая в сторону. А там, в темноте, около
огромной загороженной двери промелькнул объект моего преследования,
колебавшийся, убегавший, стоявший в такой позе, словно собирался нырнуть
внутрь - почему? Искать спасения в священном месте - от меня?
Я замедлил бег и ровной, легкой походкой стал приближаться к фигуре.
До того, как смогу броситься вперед и схватить ее. Но я остановился в
сомнении, и как только она это увидела, снова сделала отчаянный жест и
попятилась в затененную узкую улочку за ее спиной. Я подошел достаточно
близко, чтобы заметить блеск темных глаз, кусочек щеки пергаментного цвета
и больше ничего. Кого я знал с таким цветом лица и глаз? Разве что...
Фигура круто развернулась и нырнула за угол. Я прыгнул за ней и нашел
ее там: она стояла ко мне спиной, словно глядя в небо. Небо уже заливалось
светом, и верхушки крыш выступали резкими силуэтами, но свет был белым, и
он не затмевал звезды. У меня волосы встали дыбом. Когда вместо луны
встает солнце, это уже достаточно неприятно. Но луна вместо солнца, новая
ночь вместо рассвета и исчезновения глубоких теней - это было гораздо
хуже. Я сделал два коротких шага вперед, поймал фигуру за плечо и
почувствовал, как свободная легкая накидка, почти шаль, упала с ее головы.
Она резко обернулась.
- Простите, - по-идиотски заикаясь, пробормотал я, как человек,
остановивший не то лицо, поспешно озираясь в поисках той самой тени. Лицо
под длинными волосами было лицом мужчины, морщинистым, костлявым и
тошнотворно бледным, яркие губы - тонкими и плотно сжатыми. - Я думал...
И тут его глаза встретились с моими. Их злобный блеск вонзился в
меня, острый, как алмаз, и обдал меня холодом - это был торжествующий
взгляд карточного валета. И я видел это лицо раньше! Но где? Только
мельком - красная машина, бешено несущаяся... Тонкие губы раздвинулись в
беззвучном хриплом смехе, издевательском, жутком. Инстинктивно я выхватил
меч и поднял его, словно пытаясь отразить удар, но человек-тень только
отпрыгнул назад и бросился бежать. Я помчался за ним, теперь уже в ярости
- ярости, питаемой страхом. На сей раз ни от чего не надо было
уворачиваться, не надо было хромать; улица была прямой, и он побежал очень
быстро, промчался один квартал и - через дорогу, против света, еще квартал
- а я бежал на расстоянии не более длины моего меча от его ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115