- Он отмел мои протесты, подняв
руки. - Погоди, погоди. Давай-ка ты лучше сядь и расскажи мне все по
порядку, а ты, девочка, сообрази-ка нам что-нибудь пожрать, а? А потом
приходи сюда и тоже слушай, поняла? - Катька кивнула и, шлепая ногами,
пошла впереди нас, исчезнув в темноте и почти тут же появившись снова с
бутылкой и тремя маленькими фляжками. Джип взял их с таким вежливым
кивком, что это больше походило на поклон, и предложил мне сесть в кабинку
с высокими сидениями у камина: - Всегда знает, чего человеку нужно, эта
девочка. Вот, глотни-ка этого: один глоток, потом другой. Я был бы рад
послушать, что она насчет этого скажет. Катька здесь давно, много чему
обучилась. У нее чутье на такие вещи.
Он налил мне вторую фляжку этого свирепого спирта, потом налил себе и
вздохнул, садясь напротив меня и возя по полу своими ножнами:
- Неправедный человек не найдет где голову приклонить, как говаривал
мой старик. По правде говоря, раз уж тут так все складывается в последние
дни, я уже подумывал, не поступить ли на службу да не отплыть отсюда на
время. На случай, что в этих местах для меня станет жарковато,
улавливаешь? А потом услыхал, что эти ублюдки отчалили, и шел сюда, чтобы
отметить это дело. А тут вон... ладно, Стив, валяй рассказывай.
Я все и рассказал, тем более, что мое шоковое состояние несколько
притупилось из-за водки, - всю историю про налет на офис и мою погоню за
ними сюда. Спустя минуту появилась Катька, со стуком поставила на стол
высокие глиняные кружки с пивом и протиснулась в кабинку рядом со мной,
опершись подбородком на худую руку и пристально глядя на меня. По мере
того, как я рассказывал свою историю, я видел, как посуровели тонкие лица
моих слушателей. Свет камина рождал отблески в серых глазах девушки, и
морщины вокруг ее полных губ стали глубже. Глаза Джипа сузились, и
казалось, что он смотрит сквозь меня, куда-то в даль без горизонта. От
этой мысли у меня по спине пробежал холодок, я дрожал, рассказывая о своем
последнем видении, и чувствовал руку Катьки, обнявшую меня сзади, ее
бедро, прижатое к моему бедру, и радовался этому прикосновению. Она
действительно знала, что нужно человеку и, главное, быстро давала ему это.
Что же она пыталась мне дать в эти безумные мгновения перед тем, как
пришел Джип? Что мне было нужно?
- Вот и все, - произнес я и отпил большой глоток пива.
Джип резко выдохнул и искоса посмотрел на меня:
- Ну и на что ты рассчитывал, черт бы тебя побрал, если бы нагнал
этих ублюдков? Один справиться с полным кораблем Волков?
Я надеялся, что он об этом не спросит.
- Ведь это же за мной охотились Волки. Я собирался предложить им
себя, если они отпустят ее.
Джип пощадил меня и не стал смеяться, просто бесстрастно посмотрел на
меня:
- Они бы с радостью прихватили тебя, и ее оставили. Или что похуже.
Они не шибко славный народ, эти Волки. - Катька фыркнула. - Вообще-то,
если уж говорить точно, они и не люди вовсе.
Катька медленно заговорила:
- Она твоя, эта девушка?
- Нет, - поспешно ответил я, - ничего подобного. Она работает со
мной, вот и все... я чувствую, что я в ответе за нее... из-за всего
этого...
- Ну? - резко спросил Джип, однако он обращался не ко мне, а к
Катьке.
Она пожала плечами, извлекла откуда-то нечто, смахивавшее на
продолговатую книжицу, и положила ее на стол, затем взяла мою руку и
положила ее ладонью вниз сверху. Предмет был теплым, словно находился
где-то рядом с ее кожей, и я понял, что это колода карт. Спустя минуту она
отпустила мою руку, перетасовала карты и ловкими пальцами стала
раскладывать их между нами на столе. Карты жестко падали ровными рядами,
одна на другую, и, закончив, Катька подала мне знак перевернуть сначала
одну, затем - вторую. С легким нетерпением я перевернул две карты наугад;
одна моя знакомая девушка когда-то предсказывала судьбу по Тароту - весьма
назойливая была особа - и я ожидал и здесь увидеть то же самое. Однако это
были обычные игральные карты, вернее, нет, ибо я раньше никогда таких не
видел. Первым я открыл валета бубен, и двойная фигура зловеще усмехнулась
мне - смуглая и усатая, как разбойник елизаветинских времен, с такой
злобой в блестящих глазах, что они сияли и сверкали холодным огнем
настоящих алмазов [игра слов: по-английски diamonds - алмазы и бубновая
масть]. Я поспешно снова перевернул карту и взглянул на другую, но это был
туз червей и в трепещущем свете он, казалось, разбухал и пульсировал,
яркий, жидко-красный.
Катька снова перевернула карту.
- Еще одну, - сказала она. Я неохотно перевернул - не знаю почему -
последнюю выпавшую карту. Это была двойка пик, и на ней не было никаких
знаков, кроме двух черных семечек. Однако внезапно показалось, что чернота
сгустилась и стала пустой и бездонной, словно семечки в действительности
были окнами в пустоту, находившуюся под ними. От этого зрелища мое зрение
затуманилось, стало нечетким, черные семечки поплыли, замерцали и на
мгновение слились в одно - получился мерцающий, похожий на пещеру туз.
Катька выхватила карту из моих рук и яростным жестом сложила колоду.
- Ничего? - резко спросил Джип.
- Да! - отрезала Катька. - Над всем этим делом висит какая-то тень.
Были слабые знаки, но... ничего, что я могла бы понять. Господи помилуй!
Ничего...
Молчание было прервано звуком шагов, раздавшимся из смахивавшей на
подвал комнаты, и ароматом чего-то сдобренного специями, источавшего запах
помидоров, перца и жареного, более аппетитный, чем я когда-либо мог себе
представить. В полумраке появилось лицо, круглое, красное и морщинистое,
как высохшее зимнее яблоко, но с величественным орлиным носом и
ослепительной улыбкой. Лицо было обрамлено цветастым шарфом и
выбивающимися из-под него кудрями цвета воронова крыла. Женщине, вразвалку
вошедшей в комнату, неся огромный тяжеленный поднос, могло быть и
пятьдесят лет, и семьдесят, она была полной, но здоровой. Женщина
поставила поднос руками более загорелыми, чем мои.
- Благодарствуем, Малинче! - сказала Катька.
По-видимому, женщина была женой Мирко, она поклонилась мне, и из ее
рта полился целый поток слов, которых я не мог понять. Я встал и
постарался имитировать поклон Джипа, а старуха схватила меня за руки и
снова заговорила, потом крепко расцеловала меня в обе щеки и удалилась,
все еще что-то говоря.
- Она желает тебе удачи в твоих испытаниях, - медленно произнесла
Катька. - И говорит, что ты должен есть. Это хороший совет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
руки. - Погоди, погоди. Давай-ка ты лучше сядь и расскажи мне все по
порядку, а ты, девочка, сообрази-ка нам что-нибудь пожрать, а? А потом
приходи сюда и тоже слушай, поняла? - Катька кивнула и, шлепая ногами,
пошла впереди нас, исчезнув в темноте и почти тут же появившись снова с
бутылкой и тремя маленькими фляжками. Джип взял их с таким вежливым
кивком, что это больше походило на поклон, и предложил мне сесть в кабинку
с высокими сидениями у камина: - Всегда знает, чего человеку нужно, эта
девочка. Вот, глотни-ка этого: один глоток, потом другой. Я был бы рад
послушать, что она насчет этого скажет. Катька здесь давно, много чему
обучилась. У нее чутье на такие вещи.
Он налил мне вторую фляжку этого свирепого спирта, потом налил себе и
вздохнул, садясь напротив меня и возя по полу своими ножнами:
- Неправедный человек не найдет где голову приклонить, как говаривал
мой старик. По правде говоря, раз уж тут так все складывается в последние
дни, я уже подумывал, не поступить ли на службу да не отплыть отсюда на
время. На случай, что в этих местах для меня станет жарковато,
улавливаешь? А потом услыхал, что эти ублюдки отчалили, и шел сюда, чтобы
отметить это дело. А тут вон... ладно, Стив, валяй рассказывай.
Я все и рассказал, тем более, что мое шоковое состояние несколько
притупилось из-за водки, - всю историю про налет на офис и мою погоню за
ними сюда. Спустя минуту появилась Катька, со стуком поставила на стол
высокие глиняные кружки с пивом и протиснулась в кабинку рядом со мной,
опершись подбородком на худую руку и пристально глядя на меня. По мере
того, как я рассказывал свою историю, я видел, как посуровели тонкие лица
моих слушателей. Свет камина рождал отблески в серых глазах девушки, и
морщины вокруг ее полных губ стали глубже. Глаза Джипа сузились, и
казалось, что он смотрит сквозь меня, куда-то в даль без горизонта. От
этой мысли у меня по спине пробежал холодок, я дрожал, рассказывая о своем
последнем видении, и чувствовал руку Катьки, обнявшую меня сзади, ее
бедро, прижатое к моему бедру, и радовался этому прикосновению. Она
действительно знала, что нужно человеку и, главное, быстро давала ему это.
Что же она пыталась мне дать в эти безумные мгновения перед тем, как
пришел Джип? Что мне было нужно?
- Вот и все, - произнес я и отпил большой глоток пива.
Джип резко выдохнул и искоса посмотрел на меня:
- Ну и на что ты рассчитывал, черт бы тебя побрал, если бы нагнал
этих ублюдков? Один справиться с полным кораблем Волков?
Я надеялся, что он об этом не спросит.
- Ведь это же за мной охотились Волки. Я собирался предложить им
себя, если они отпустят ее.
Джип пощадил меня и не стал смеяться, просто бесстрастно посмотрел на
меня:
- Они бы с радостью прихватили тебя, и ее оставили. Или что похуже.
Они не шибко славный народ, эти Волки. - Катька фыркнула. - Вообще-то,
если уж говорить точно, они и не люди вовсе.
Катька медленно заговорила:
- Она твоя, эта девушка?
- Нет, - поспешно ответил я, - ничего подобного. Она работает со
мной, вот и все... я чувствую, что я в ответе за нее... из-за всего
этого...
- Ну? - резко спросил Джип, однако он обращался не ко мне, а к
Катьке.
Она пожала плечами, извлекла откуда-то нечто, смахивавшее на
продолговатую книжицу, и положила ее на стол, затем взяла мою руку и
положила ее ладонью вниз сверху. Предмет был теплым, словно находился
где-то рядом с ее кожей, и я понял, что это колода карт. Спустя минуту она
отпустила мою руку, перетасовала карты и ловкими пальцами стала
раскладывать их между нами на столе. Карты жестко падали ровными рядами,
одна на другую, и, закончив, Катька подала мне знак перевернуть сначала
одну, затем - вторую. С легким нетерпением я перевернул две карты наугад;
одна моя знакомая девушка когда-то предсказывала судьбу по Тароту - весьма
назойливая была особа - и я ожидал и здесь увидеть то же самое. Однако это
были обычные игральные карты, вернее, нет, ибо я раньше никогда таких не
видел. Первым я открыл валета бубен, и двойная фигура зловеще усмехнулась
мне - смуглая и усатая, как разбойник елизаветинских времен, с такой
злобой в блестящих глазах, что они сияли и сверкали холодным огнем
настоящих алмазов [игра слов: по-английски diamonds - алмазы и бубновая
масть]. Я поспешно снова перевернул карту и взглянул на другую, но это был
туз червей и в трепещущем свете он, казалось, разбухал и пульсировал,
яркий, жидко-красный.
Катька снова перевернула карту.
- Еще одну, - сказала она. Я неохотно перевернул - не знаю почему -
последнюю выпавшую карту. Это была двойка пик, и на ней не было никаких
знаков, кроме двух черных семечек. Однако внезапно показалось, что чернота
сгустилась и стала пустой и бездонной, словно семечки в действительности
были окнами в пустоту, находившуюся под ними. От этого зрелища мое зрение
затуманилось, стало нечетким, черные семечки поплыли, замерцали и на
мгновение слились в одно - получился мерцающий, похожий на пещеру туз.
Катька выхватила карту из моих рук и яростным жестом сложила колоду.
- Ничего? - резко спросил Джип.
- Да! - отрезала Катька. - Над всем этим делом висит какая-то тень.
Были слабые знаки, но... ничего, что я могла бы понять. Господи помилуй!
Ничего...
Молчание было прервано звуком шагов, раздавшимся из смахивавшей на
подвал комнаты, и ароматом чего-то сдобренного специями, источавшего запах
помидоров, перца и жареного, более аппетитный, чем я когда-либо мог себе
представить. В полумраке появилось лицо, круглое, красное и морщинистое,
как высохшее зимнее яблоко, но с величественным орлиным носом и
ослепительной улыбкой. Лицо было обрамлено цветастым шарфом и
выбивающимися из-под него кудрями цвета воронова крыла. Женщине, вразвалку
вошедшей в комнату, неся огромный тяжеленный поднос, могло быть и
пятьдесят лет, и семьдесят, она была полной, но здоровой. Женщина
поставила поднос руками более загорелыми, чем мои.
- Благодарствуем, Малинче! - сказала Катька.
По-видимому, женщина была женой Мирко, она поклонилась мне, и из ее
рта полился целый поток слов, которых я не мог понять. Я встал и
постарался имитировать поклон Джипа, а старуха схватила меня за руки и
снова заговорила, потом крепко расцеловала меня в обе щеки и удалилась,
все еще что-то говоря.
- Она желает тебе удачи в твоих испытаниях, - медленно произнесла
Катька. - И говорит, что ты должен есть. Это хороший совет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115