- И что вы под этим подразумеваете, черт побери? - резко спросил я.
Он слегка удивленно пожал плечами:
- Ну, как же, человека с некоторым положением во Внутреннем Мире,
сеньор. Несомненно, молодого человека, и тем не менее уже достигшего
больших успехов, чьи бесспорные дарования обещали бы, что он может достичь
еще больших высот. Но человека опустошенного, с полой душой.
Наступила моя очередь взорваться:
- Ах, ты маленький наглый сукин сын...
Снова поднялась рука. Вежливо; однако сам жест ударил меня, как
злобный шлепок, прямо по губам, заставив застучать мои зубы и язык -
онеметь. Я подавился своими словами.
- Но, сеньор, это всего лишь такое выражение - оборот речи, не более!
- В его ровном тоне не было и следа насмешки. - Искренне прошу вас,
поймите, что я никоим образом не хотел вас обидеть. - Длинные пальцы
сделали протестующий жест. - В конце концов, я ведь когда-то тоже был
человеком.
Я изумленно уставился на него, а потом во мне поднялся какой-то
жуткий смех:
- ВЫ? Вы равняете меня...
Его смешок был вежливым и протестующим одновременно:
- Отнюдь, сеньор, отнюдь! В конце концов, я был рожден идальго,
повелителем огромных плантаций, даже нескольких серебряных рудников и
многих рабов, трудившихся на них. В то время, как вы... Однако я поневоле
рос очень одиноко, поблизости не было ни одного ребенка, с которым мне
пристало бы общаться. Возможно, это было неизбежно, что вращаясь в
одиночестве среди злых и стоявших много ниже меня по положению людей, в
такой дали от цивилизованного общества моих грандов, я вырос несколько...
отличным от них.
Он на мгновение обернулся, чтобы оглядеть молчаливую толпу позади
себя, и все отвели взгляд, как люди, так и Волки. Впервые я почувствовал в
его голосе открыто сардоническую нотку и что-то еще, вызывавшее более
глубокое беспокойство.
- И, наконец, какая мне была от них польза? Что могли они показать
мне, кроме зеркального отражения самого себя, безумств и любви, и
ненависти? Достигнув возраста мужчины, я был отправлен ненадолго в свет -
и он предпочел отвергнуть меня. Он - меня! Эти надменные
марионетки-мужчины! Эти хорошенькие женщины, которым должно было быть
лестно открыть для себя огонь, который они сами же разжигали! А они лишь
глупо хихикали, прикрывшись веерами, и проходили мимо. Мне все наскучило,
я был изнурен - разве вы не ощущали того же, сеньор? - я с головой
погрузился в работу, в свои стремления, я страхом и болью заставлял своих
рабов работать до полного истощения их жалких сил, я стал невероятно
богатым по меркам нашего мира; и все же я ценил мое богатство только как
символ успеха - как знамя, которым я мог размахивать перед лицом мира. Ах,
сеньор, я уверен, вы поймете меня.
Я никогда не был особенно богат, и все же, хотя какая-то часть меня
яростно негодовала, я обнаружил, что автоматически киваю головой. Я
действительно понимал. Каким-то образом эта тревожная нота в его голосе,
полупросительная, полуубеждающая, и в то же время как-то подавляющая,
заставила меня посмотреть правде в глаза и признать, насколько мы были
похожи. И тем не менее...
Я все-таки запротестовал:
- Но я же ничего не делал такого... такого, как вы! И никогда не
хотел ничего такого! Да, у меня были честолюбивые стремления. Карьера...
может быть, когда-нибудь в политике... Но только чувствовать, что ты
чего-то достиг, больше я на самом деле ничего не хотел. Знать, что я
преуспеваю... показать это. Успех... имидж преуспевающего человека, печать
одобрения, чтобы доказать, как я много значу, какой я важный человек.
Обрести положение в глазах других людей. Защитить меня от вопросов, от их
сомнений - и от моих собственных. С УСПЕХОМ НЕ СПОРЯТ...
Он заметил мои колебания и милостиво кивнул - он даровал мне
прощение.
- О, я мог удовольствоваться этим, сеньор, в свою очередь. Ибо что
еще остается тем, кому мир отказывается воздавать должное? И если бы не
счастливый поворот в моих делах... Хотя должен признать, одно время мне
так не казалось; как, возможно, не кажется вам счастливым поворотом судьбы
ваше нынешнее положение. Произошла вспышка vomito negro, той, что вы
зовете желтой лихорадкой, и я заразился ею. Мне понадобилось именно это.
Понадобились недели лихорадки и горячки и призрачных видений, положения
между жизнью и смертью, когда я оплакивал то, что смерть забирает меня
столь молодым, прежде чем я осознал, что значит жить. Мне понадобилось так
много, чтобы поднять меня из узкой сферы к той, какой в действительности
заслуживали мои таланты.
Он улыбнулся.
- Как, несомненно, вам понадобилось для этого ваше нынешнее
приключение, - продолжал он. - Ибо в горячке я ходил странными тропами,
мне являлись видения, и я впервые понял, что за пределами нашего мира
могут быть и другие миры. И я увидел себя. Правда явилась мне в самый
момент кризиса этой смертельной болезни и была она в том, что сама смерть
придает значение жизни. Что человек никогда не живет столь полно или так
цепляется за жизнь, как в присутствии смерти. Именно тогда, сеньор, я
понял: погонять рабов - вот что наполняло смыслом мою жизнь, а не
результат. И особенно - в положении между жизнью и смертью, медленное или
внезапное постукивание по чаше весов.
Валет слабо улыбнулся:
- Разумеется, я к тому времени уже ознакомился с разнообразными и
любопытными религиозными верованиями, завезенными из родной Африки моими
приобретениями. Многие из них, естественно, были мягкими и пресными либо
просто грубыми и примитивными обрядами. Однако другие были более
многообещающими. И среди мондангов, из того района, что вы называете
варварским именем КАНГАУ, я обнаружил верования и обряды, хотя и
неотшлифованные, зато представлявшие для меня особый интерес. Я освободил
и изучил нескольких избранных, владевших этими обрядами, - о, сперва
просто развлечения ради, уверяю вас! До тех пор, пока не стал понимать,
что в этих проклятых варварских играх участвуют настоящие силы, и с ними
можно достигнуть гораздо большего, чем простое развлечение. И принялся
изучать их. Я сел у ног моих узников, даже заключал их в объятия, как
братьев по крови - я, испанский гранд! - Он дважды постучал по земле
тростью, и холод этого прикосновения поднялся во мне, и мое сердце
онемело. - Однако только путем таких унижений возможно просвещение. Прошу
вас, рассматривайте те неудобства, что вы сейчас испытываете, именно в
этом свете;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115