И вот эта поистине "весьма немногочисленная группа населения"
держалась на бутафорских баррикадах чуть не две недели. Смысл этого явления
действительно "загадочный"!
В следующей статье г. Струве еще энергичнее подчеркивает главную черту этой
картины: московское население, вместе с "широкой или большой
интеллигенцией" испугалось восстания и было совершенно пассивно. Итак,
"малая" или "узкая" интеллигенция и фанатики-рабочие, обрекшие себя смерти
(сколько таких могло быть? - горсть!), не только успевали, при испуганной
пассивности всего населения, терроризировать дворников и при их помощи
строить баррикады, но и умудрялись держаться на этих бутафорских баррикадах
- без поддержки, при полной пассивности перепуганного населения! - две
недели против кавалерии, артиллерии и пехоты!
Если на первый взгляд живописание г. Струве являло вид "загадочный", то при
дальнейшем расследовании оно становится невероятным, а при окончательном
рассмотрении оказывается, как увидим, заведомо-ложным.
Г. Струве приводит в своей статье письмо москвича, "вся жизнь которого
прошла и проходит в служении русскому освобождению". Что же пишет этот
почтенный москвич? Он жалуется на то, что со стороны влиятельных учреждений
не было ничего предпринято для прекращения кровопролития. "Дума, - пишет
он, - в течение трех первых дней восстания даже не собиралась". Другая
корпорация граждан - "с значением и весом", - московский университет тоже
не сделал "ничего утешительного". Интеллигенция опять-таки ничего не
предприняла, "чтобы прекратить бойню в самом начале". "В этот исторический
момент, - жалуется московский корреспондент, - она показала себя
бессильной". И в заключение он спрашивает: "Кто же действовал?" и отвечает:
"Народные массы. Эти действовали, действовали стихийно, без плана, ощупью.
Вот почему события приняли такие размеры и были так полны ужаса и дикости"
("Полярная Звезда" N 4, стр. 281).
Что же сказать после этого? Как назвать незыблемость г. Струве, который
привел письмо и глазом не моргнул? Мы не станем цитировать десятки
свидетельств, которые все показывают, как полицейски-вздорна выдумка г.
Струве. Ограничимся ссылкой на реакционного расследователя московских
событий, корреспондента "Слова", который тоже останавливается перед
"загадочным смыслом" двухнедельного восстания в таком "истинно-русском"
городе, как Москва. И он также искушается мыслью выдвинуть на передовые
посты дворников, которых револьверами склоняли к революции, но, вспомнив,
что существует на свете стыд, он прибавляет: "все эти частности, конечно,
не меняют общего положения: революция все же нашла много верных слуг в
Москве среди местного населения". Размышляя над этой загадкой, остроумный
корреспондент приходит к такому объяснению: "Население было, несомненно,
терроризировано (не одни дворники, но все население! Л. Т.) и главное, -
прибавляет он, - население поддавалось этому террору довольно охотно".
Реакционный корреспондент, как видим, не без блеска вышел из затруднения,
тогда как г. Струве, не пытаясь свести концы с концами, просто и явно
оболгал московскую трагедию*.
/* Струве говорит: "Quasi-восстание в Москве и подлинное восстание в
Прибалтийском крае". А "Новое Время" сообщает, что прибалтийское восстание
производится молодежью, терроризирующей взрослых крестьян. Таким образом,
если "Полярная Звезда" оставила далеко позади себя "Слово", то, с другой
стороны, "Новое Время" решительно обошло "Полярную Звезду"./
Можно, правда, сослаться на то, что стреляла на баррикадах незначительная
часть населения. И это будет верно... Но ведь это уже армия в узком смысле
слова. Вопрос же заключается в том, была ли Москва территорией
революционной армии, нейтральной территорией или территорией
правительственной армии? Во всех восстаниях боевую роль играет сравнительно
незначительная часть населения. Роль всей массы определяется ее отношением
к этой части. При взятии Парижа военную роль играло несколько тысяч
человек; но это была армия Парижа. Корреспондент "Слова" вместе с
московским корреспондентом г-на Струве говорят нам, что в восстании
участвовала народная толпа, масса населения. И это несомненно: без активной
поддержки со стороны этой массы длительное восстание было и психологически
и физически невозможно.
"Население" г-на Струве, испуганное и пассивное, это, как мы видели из
московского письма: 1) московская дума, 2) московское земство, 3)
московская профессура и 4) московская "большая" интеллигенция, т.-е. то
самое "общество", политическим регистратором которого г. Струве состоит;
это квалифицированное "население" есть московская доля той "нации", именем
которой г. Петр Струве клянется.
К чести г. Струве нужно отметить, что он не одобряет испуга своего
"населения". "Испуг перед московской "революцией" есть одно из тех
проявлений общественной глупости (отлично сказано!), за которые страна
платится невознаградимыми нравственными и материальными потерями" (N 4,
стр. 284). Отлично сказано! И тем более уместно, что многие публицисты
искусственно культивируют эту общественную глупость и усердно питают ее
склонность к испугам. Один из таких литературных поденщиков общественной
глупости за несколько дней до московского восстания, предостерегая от
последствий проповеди классовой борьбы, "пужал" российскую глупость:
"народные массы, - писал он, - могут, увлекаемые темным, унаследованным от
прошлого инстинктом, ринуться на интеллигенцию, как на господ".
- Да будет стыдно, - воскликнем мы на этот раз вместе с г. Струве, - да
будет же стыдно литературным прихвостням гучковской думы, которую "испуг"
вогнал в переднюю г. Дубасова,*284, да будет стыдно публицистам, играющим
на дрянных струнах обывательских предрассудков и щекочущих пятки
общественной глупости!
Позорная выписка сделана нами из статьи "Революция", напечатанной в журнале
"Полярная Звезда". Под статьей подписано: 6 декабря 1905 г. - Петр Струве.
...Будучи "противником" вооруженного восстания, г. Струве, когда оно
вспыхнуло, ссылаясь и опираясь на него, выдвинул свои требования: "России,
- писал он, - необходимо правительство, облеченное доверием "хотя бы части
общества". "Почему, например, такие умеренные и даже консервативные люди,
как деятели Союза 17 октября, в числе которых есть люди умные, энергичные и
безусловно честные, не заслуживают того доверия Монарха, которым до сих пор
продолжают пользоваться гг. Витте, Дурново и прочие чиновники?"... (N 1,
стр. 86). В самом деле, если г. Витте получил власть милостью октябрьской
стачки, почему г. Шипову не взойти наверх по трупам московского восстания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410
держалась на бутафорских баррикадах чуть не две недели. Смысл этого явления
действительно "загадочный"!
В следующей статье г. Струве еще энергичнее подчеркивает главную черту этой
картины: московское население, вместе с "широкой или большой
интеллигенцией" испугалось восстания и было совершенно пассивно. Итак,
"малая" или "узкая" интеллигенция и фанатики-рабочие, обрекшие себя смерти
(сколько таких могло быть? - горсть!), не только успевали, при испуганной
пассивности всего населения, терроризировать дворников и при их помощи
строить баррикады, но и умудрялись держаться на этих бутафорских баррикадах
- без поддержки, при полной пассивности перепуганного населения! - две
недели против кавалерии, артиллерии и пехоты!
Если на первый взгляд живописание г. Струве являло вид "загадочный", то при
дальнейшем расследовании оно становится невероятным, а при окончательном
рассмотрении оказывается, как увидим, заведомо-ложным.
Г. Струве приводит в своей статье письмо москвича, "вся жизнь которого
прошла и проходит в служении русскому освобождению". Что же пишет этот
почтенный москвич? Он жалуется на то, что со стороны влиятельных учреждений
не было ничего предпринято для прекращения кровопролития. "Дума, - пишет
он, - в течение трех первых дней восстания даже не собиралась". Другая
корпорация граждан - "с значением и весом", - московский университет тоже
не сделал "ничего утешительного". Интеллигенция опять-таки ничего не
предприняла, "чтобы прекратить бойню в самом начале". "В этот исторический
момент, - жалуется московский корреспондент, - она показала себя
бессильной". И в заключение он спрашивает: "Кто же действовал?" и отвечает:
"Народные массы. Эти действовали, действовали стихийно, без плана, ощупью.
Вот почему события приняли такие размеры и были так полны ужаса и дикости"
("Полярная Звезда" N 4, стр. 281).
Что же сказать после этого? Как назвать незыблемость г. Струве, который
привел письмо и глазом не моргнул? Мы не станем цитировать десятки
свидетельств, которые все показывают, как полицейски-вздорна выдумка г.
Струве. Ограничимся ссылкой на реакционного расследователя московских
событий, корреспондента "Слова", который тоже останавливается перед
"загадочным смыслом" двухнедельного восстания в таком "истинно-русском"
городе, как Москва. И он также искушается мыслью выдвинуть на передовые
посты дворников, которых револьверами склоняли к революции, но, вспомнив,
что существует на свете стыд, он прибавляет: "все эти частности, конечно,
не меняют общего положения: революция все же нашла много верных слуг в
Москве среди местного населения". Размышляя над этой загадкой, остроумный
корреспондент приходит к такому объяснению: "Население было, несомненно,
терроризировано (не одни дворники, но все население! Л. Т.) и главное, -
прибавляет он, - население поддавалось этому террору довольно охотно".
Реакционный корреспондент, как видим, не без блеска вышел из затруднения,
тогда как г. Струве, не пытаясь свести концы с концами, просто и явно
оболгал московскую трагедию*.
/* Струве говорит: "Quasi-восстание в Москве и подлинное восстание в
Прибалтийском крае". А "Новое Время" сообщает, что прибалтийское восстание
производится молодежью, терроризирующей взрослых крестьян. Таким образом,
если "Полярная Звезда" оставила далеко позади себя "Слово", то, с другой
стороны, "Новое Время" решительно обошло "Полярную Звезду"./
Можно, правда, сослаться на то, что стреляла на баррикадах незначительная
часть населения. И это будет верно... Но ведь это уже армия в узком смысле
слова. Вопрос же заключается в том, была ли Москва территорией
революционной армии, нейтральной территорией или территорией
правительственной армии? Во всех восстаниях боевую роль играет сравнительно
незначительная часть населения. Роль всей массы определяется ее отношением
к этой части. При взятии Парижа военную роль играло несколько тысяч
человек; но это была армия Парижа. Корреспондент "Слова" вместе с
московским корреспондентом г-на Струве говорят нам, что в восстании
участвовала народная толпа, масса населения. И это несомненно: без активной
поддержки со стороны этой массы длительное восстание было и психологически
и физически невозможно.
"Население" г-на Струве, испуганное и пассивное, это, как мы видели из
московского письма: 1) московская дума, 2) московское земство, 3)
московская профессура и 4) московская "большая" интеллигенция, т.-е. то
самое "общество", политическим регистратором которого г. Струве состоит;
это квалифицированное "население" есть московская доля той "нации", именем
которой г. Петр Струве клянется.
К чести г. Струве нужно отметить, что он не одобряет испуга своего
"населения". "Испуг перед московской "революцией" есть одно из тех
проявлений общественной глупости (отлично сказано!), за которые страна
платится невознаградимыми нравственными и материальными потерями" (N 4,
стр. 284). Отлично сказано! И тем более уместно, что многие публицисты
искусственно культивируют эту общественную глупость и усердно питают ее
склонность к испугам. Один из таких литературных поденщиков общественной
глупости за несколько дней до московского восстания, предостерегая от
последствий проповеди классовой борьбы, "пужал" российскую глупость:
"народные массы, - писал он, - могут, увлекаемые темным, унаследованным от
прошлого инстинктом, ринуться на интеллигенцию, как на господ".
- Да будет стыдно, - воскликнем мы на этот раз вместе с г. Струве, - да
будет же стыдно литературным прихвостням гучковской думы, которую "испуг"
вогнал в переднюю г. Дубасова,*284, да будет стыдно публицистам, играющим
на дрянных струнах обывательских предрассудков и щекочущих пятки
общественной глупости!
Позорная выписка сделана нами из статьи "Революция", напечатанной в журнале
"Полярная Звезда". Под статьей подписано: 6 декабря 1905 г. - Петр Струве.
...Будучи "противником" вооруженного восстания, г. Струве, когда оно
вспыхнуло, ссылаясь и опираясь на него, выдвинул свои требования: "России,
- писал он, - необходимо правительство, облеченное доверием "хотя бы части
общества". "Почему, например, такие умеренные и даже консервативные люди,
как деятели Союза 17 октября, в числе которых есть люди умные, энергичные и
безусловно честные, не заслуживают того доверия Монарха, которым до сих пор
продолжают пользоваться гг. Витте, Дурново и прочие чиновники?"... (N 1,
стр. 86). В самом деле, если г. Витте получил власть милостью октябрьской
стачки, почему г. Шипову не взойти наверх по трупам московского восстания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410