Бурные
протесты делегатов доносятся снизу. Председатель открывает окно второго
этажа, перегибается вниз и кричит: "Товарищи, сопротивления не оказывать!
Мы заранее объявляем, что здесь может раздаться только полицейский или
провокаторский выстрел"... Через несколько минут солдаты поднимаются во
второй этаж и становятся у входа в помещение Исполнительного Комитета.
П р е д с е д а т е л ь (обращаясь к офицеру). Предлагаю закрыть двери и не
мешать нашим занятиям.
Солдаты остаются в коридоре, но дверей не закрывают.
П р е д с е д а т е л ь. Заседание продолжается. Кто хочет слова?
П р е д с т а в и т е л ь С о ю з а К о н т о р щ и к о в. Своим
сегодняшним актом грубого насилия правительство подкрепило доводы в пользу
всеобщей забастовки. Оно предрешило ее... Исход нового решительного
выступления пролетариата зависит от войск. Пусть же они встанут на защиту
родины! (Офицер поспешно закрывает дверь. Оратор повышает голос.) И сквозь
закрытые двери донесется до солдат братский призыв рабочих, голос
измученной страны!..
Дверь раскрывается, в комнату вползает бледный, как смерть, жандармский
ротмистр (он боялся пули), за ним дюжины две городовых, которые размещаются
за стульями делегатов.
П р е д с е д а т е л ь. Объявляю заседание Исполнительного Комитета
закрытым.
Снизу доносится громкий и дружный металлический стук; кажется, будто там
работает десяток кузнецов над наковальнями: это делегаты портят и разбивают
свои браунинги, чтобы не достались в руки полиции.
Начинается обыск. Все отказываются называть себя. Обысканные, описанные и
занумерованные поступают под конвой полупьяных гвардейцев.
Петербургский Совет Рабочих Депутатов - в руках заговорщиков Царского Села.

"1905".

ДЕКАБРЬ

4 декабря Московский Совет Депутатов присоединяется к "финансовому
манифесту", а 6 декабря - под непосредственным давлением крупных волнений в
московском гарнизоне - Совет, охватывавший к этому времени 100 тыс.
рабочих, постановляет вместе с революционными партиями объявить в Москве на
завтра, 7 декабря, всеобщую политическую стачку и стремиться перевести ее в
вооруженное восстание. Конференция депутатов 29 железных дорог, собравшаяся
в Москве 5 - 6 декабря, постановила присоединиться к постановлению Совета.
Такое же решение принял и почтово-телеграфный съезд.
В Петербурге забастовка открылась 8-го, на следующий день достигла апогея,
а 12-го уже пошла на убыль. Она протекала гораздо менее дружно, чем
ноябрьская, и охватила не более двух третей рабочих. Нерешительность
Петербурга объясняется тем, что именно здесь рабочие яснее, чем где бы то
ни было, понимали, что дело идет на этот раз не о стачечной манифестации, а
о борьбе на жизнь и смерть. 9 января неизгладимо врезалось в сознание масс.
Лицом к лицу с чудовищным гарнизоном, ядро которого образуют гвардейские
полки, петербургские рабочие не могут брать на себя инициативу
революционного восстания; их миссия - как это показала октябрьская стачка -
нанести последний удар абсолютизму, уже потрясенному восстанием в остальной
стране. Только крупная победа в провинции могла создать в Петербурге
психологическую возможность решительных действий. Но этой победы не было -
и колебания сменились отступлением.
Рядом с пассивностью Петербурга роковую роль в дальнейшем развитии событий
сыграло продолжение работы Николаевской железной дороги (Петербург -
Москва). На петербургском комитете ж.-д. союза отразилось общее
выжидательное настроение, господствовавшее в столице. Между тем
правительство, внимание которого было целиком устремлено на Николаевскую
артерию, воспользовалось промедлением и заняло войсками путь. Часть
мастерских стала, но на телеграфе работало начальство, на линии -
железнодорожный батальон. Попытки прекратить движение делались не раз, но
безуспешно. 16 декабря рабочими из Твери была разрушена часть пути, чтобы
помешать отправке войск из Петербурга в Москву. Но было поздно: Семеновский
гвардейский полк уже прошел. В общем же железнодорожная забастовка
открылась очень дружно. До 10-го забастовало большинство линий; отсталые
примыкали в ближайшие дни. Открывая забастовку, конференция
Железнодорожного Союза заявила: "Мы берем на себя возвратить войска из
Маньчжурии в Россию гораздо скорее, чем это сделало бы правительство... Мы
примем все меры для перевозки продовольственного хлеба голодающим
крестьянам и провизии для товарищей на линии". Не в первый раз мы тут
встречаемся с одним из тех явлений, в смысл которых следовало бы вдуматься
анархистам, сохранившим способность размышления: парализуя государственную
власть, всеобщая стачка возлагает на свою организацию крайне важные
государственные функции. И нужно признать, что Железнодорожный Союз
действовал, в общем, превосходно. Поезда с запасными войсками, с
дружинниками и членами революционных организаций передвигались с
замечательной правильностью и быстротой, несмотря на близость
правительственных войск во многих местах. Многими станциями управляли
выборные коменданты. Над железнодорожными зданиями развивались красные
знамена. Из городов в первую очередь забастовала Москва (7-го). На
следующий день примкнули: Петербург, Минск и Таганрог, затем из крупнейших
центров: 10-го - Тифлис, 11-го - Вильна, 12-го - Харьков, Киев,
Нижний-Новгород, 13-го - Одесса, Рига, 14-го - Лодзь, 15-го - Варшава.
Всего бастовало 33 города, против 39 - в октябре.
В центре декабрьского движения стоит Москва.
Уже в начале декабря в некоторых полках московского гарнизона происходило
сильное брожение. Несмотря на все усилия социал-демократии предупредить
изолированные вспышки, брожение бурно прорывалось наружу. Среди рабочих
раздавались голоса: "Нужно поддержать солдат, нельзя упускать момент".
Солдаты, стоявшие на карауле у фабрик, всецело подпадали под влияние
рабочих. "Как вы восстанете, так и мы восстанем и откроем вам арсенал!"
говорили многие из них. На митингах нередко выступали солдаты и офицеры. 4
декабря в войсках образовался Совет Солдатских Депутатов, и в рабочий Совет
вошли их представители. Из других городов шли неопределенные, но
настойчивые слухи о присоединении армии к рабочим. Такова была атмосфера, в
которой началась московская стачка.
В первый день прекратили работы около 100.000 человек. На одном из вокзалов
убиты два машиниста, самовольно поведшие поезда. В разных частях города -
незначительные стычки. Группа дружинников разбирает оружейный магазин.
Начиная с этого дня, с московских улиц исчезают обычные полицейские посты.
Городовые появляются почти только группами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410