Наиболее
поздний приговор авторитетного церковного органа в связи с этим догматом
был произнесен в 418 г., и его путанные и устаревшие утверждения мало в
чем проясняли позицию Церкви по этому вопросу в 1518 г., т.е. спустя
одиннадцать веков. Лютеру казалось, что Церковь его времени впала в пе-
лагианство (см. стр. 96) - неприемлемое понимание того, как человек вхо-
дит в общение с Богом. Церковь, полагал Лютер, учила, что люди могли
снискать благоволения Божьего за счет личных достижений и своего стату-
са. Таким образом, отрицалась сама идея благодати. Лютер вполне мог оши-
баться, однако в современной ему Церкви было столько путаницы, что никто
не смог просветить его по поводу официальной позиции Церкви по этому
вопросу. Даже в папском анклаве, Авиньоне, преобладала анархия идей.
"Каждый имеет свое мнение", - писал Бонифаций Амербах, который еще более
усилил хаос 1520-х годов, распространяя в папском оплоте идеи "выдающе-
гося доктора Мартина".
Можно говорить о целом спектре доктрин, существовавшем во времена
позднего средневековья. Писателям двадцатого века легко оглянуться назад
и указать на потенциальную опасность идей, разработанных первыми рефор-
маторами, однако в то время эти идеи привлекали мало внимания со стороны
официальных защитников ортодоксальности. Границы между тем, что было ор-
тодоксальным, а что - нет, были столь безнадежно размыты, что практичес-
ки невозможно было рассматривать таких лиц, как Лютер, в качестве ерети-
ков. К тому времени, когда этот шаг все же должен был быть сделан, Ре-
формация уже получила такой импульс, что оказалось чрезвычайно трудным
остановить ее. Почва для будущей религиозной конфронтации была подготов-
лена доктринальным плюрализмом поздней средневековой Церкви.
Кризис власти
Явлением периода позднего средневековья, которое имеет ключевое зна-
чение для изучения Реформации, является углубляющийся кризис авторитета
церковного руководства, который стал очевидным начиная с четырнадцатого
века. К кому следовало обращаться за авторитетным суждением относительно
определенной доктрины? Кто был в состоянии недвусмысленно заявить, что
"позицией Католической Церкви по данному вопросу является то-то и тото"?
Для периода, ставшего свидетелем невероятного разрастания богословского
спора, было важно, чтобы кто-нибудь зафиксировал, что же является богос-
ловскими размышлениями, а что - вселенской, доктриной? Внутри Церкви су-
ществовало широкое признание того, что размышления на богословскую тему
были приемлемы - в конце концов, нужно же было академикам как-то прово-
дить свободное время, а Церковь была настолько уверена в истинности сво-
его учения, что позволяла подвергнуть его тщательному исследованию. Было
также очевидным, что нужен какой-то способ подкрепления ортодоксальности
(предполагалось, конечно, что термин "ортодоксальность" мог быть опреде-
лен, что со временем становилось все более и более сомнительным).
Папству нужны были средства, чтобы заставить тех, кто придерживался не-
ортодоксальных взглядов оставить их, или, в крайнем случае, перестать их
проповедовать.
Сочетание двух крупных явлений в поздней средневековой Церкви сделало
определение и подкрепление ортодоксальности в конце пятнадцатого и нача-
ле шестнадцатого века практически невозможными. Во-первых, после Великой
Схизмы (1378-1417 гг.) авторитет папы был поставлен под сомнение. Вели-
кая Схизма привела к разделению западного христианского мира после смер-
ти Григория XI. Итальянская фракция возглавлялась Урбаном VI, а фран-
цузская - Клементом VII. Такое положение продолжалось до 1417 г., когда
Констанцский собор избрал папой Мартина V. В течение короткого периода
(ок. 1409 г.) было три претендента на папский престол.
Чрезвычайную важность приобрел вопрос: "как можно разрешить спор о
том, кто же является настоящим папой? ". Было широко принято мнение, что
окончательным судьей всех доктринальных споров внутри Церкви является
папа - однако какой из них мог решить этот спор? В конце концов, было
решено созвать собор с полномочиями разрешить этот вопрос. Констанцский
собор был созван, чтобы избрать одного из трех кандидатов (Григория XII,
Бенедикта XIII и Иоанна XXIII). Собор удачно решил вопрос, отклонив всех
трех претендентов и избрав своего собственного кандидата (Мартина V).
Казалось, был установлен важный принцип: соборы имеют власть над папой.
Однако Мартин V думал иначе.
Таким образом, была подготовлена почва для возникновения двух сопер-
ничающих теорий власти в Церкви: теория, согласно которой верховный
доктринальный авторитет принадлежал Вселенскому Собору ("концилиаризм"),
и теория, утверждавшая, что он принадлежал лично папе ("куриализм"). По
мере того, как в пятнадцатом веке увеличивалось осознание необходимости
реформирования Церкви, концилиаристическая партия утверждала, что
единственной надеждой был созыв вселенского реформационного собора. Мар-
тин Лютер отразил эту позицию в своем "Воззвании к германскому дво-
рянству", написанном в 1520 г., где он утверждал, что германские князья
имеют право созвать такой собор. Неудача движения концилиаристов общеп-
ризнанно считается основной причиной Реформации по двум причинам.
Во-первых, оно подавало надежду на возможность реформирования Церкви из-
нутри, а когда эти надежды были рассеяны, многие стали искать средства
для навязывания реформ Церкви извне, возможно, через обращение к светс-
ким властям. Во-вторых, она поставила под сомнение доктринальный автори-
тет папы, внося, таким образом, свой вклад в богословское смешение пери-
ода позднего средневековья. Неясным оставалось, кто же имеет оконча-
тельный доктринальный авторитет: многие богословы разрабатывали свои
мнения, не задавая слишком много вопросов относительно их достоверности.
Вторым важным фактором является усиление власти светских правителей
Европы, которые стали придавать все меньше значения папским проблемам.
Более того, папы, похоже, не хотели даже использовать уже имеющиеся ка-
налы для подкрепления доктринальной ортодоксальности. Например, епархи-
альный и региональный синоды Германии имели власть подавлять ересь. Од-
нако, когда потребовалось их созвать в начале шестнадцатого века, это
сделано не было. Когда, при наличии политической воли, Реформацию можно
было еще насильно подавить, внимание многих европейских правителей было
вначале приковано к франко-итальянской войне, а затем к столкновению
между Габсбургами и Валуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
поздний приговор авторитетного церковного органа в связи с этим догматом
был произнесен в 418 г., и его путанные и устаревшие утверждения мало в
чем проясняли позицию Церкви по этому вопросу в 1518 г., т.е. спустя
одиннадцать веков. Лютеру казалось, что Церковь его времени впала в пе-
лагианство (см. стр. 96) - неприемлемое понимание того, как человек вхо-
дит в общение с Богом. Церковь, полагал Лютер, учила, что люди могли
снискать благоволения Божьего за счет личных достижений и своего стату-
са. Таким образом, отрицалась сама идея благодати. Лютер вполне мог оши-
баться, однако в современной ему Церкви было столько путаницы, что никто
не смог просветить его по поводу официальной позиции Церкви по этому
вопросу. Даже в папском анклаве, Авиньоне, преобладала анархия идей.
"Каждый имеет свое мнение", - писал Бонифаций Амербах, который еще более
усилил хаос 1520-х годов, распространяя в папском оплоте идеи "выдающе-
гося доктора Мартина".
Можно говорить о целом спектре доктрин, существовавшем во времена
позднего средневековья. Писателям двадцатого века легко оглянуться назад
и указать на потенциальную опасность идей, разработанных первыми рефор-
маторами, однако в то время эти идеи привлекали мало внимания со стороны
официальных защитников ортодоксальности. Границы между тем, что было ор-
тодоксальным, а что - нет, были столь безнадежно размыты, что практичес-
ки невозможно было рассматривать таких лиц, как Лютер, в качестве ерети-
ков. К тому времени, когда этот шаг все же должен был быть сделан, Ре-
формация уже получила такой импульс, что оказалось чрезвычайно трудным
остановить ее. Почва для будущей религиозной конфронтации была подготов-
лена доктринальным плюрализмом поздней средневековой Церкви.
Кризис власти
Явлением периода позднего средневековья, которое имеет ключевое зна-
чение для изучения Реформации, является углубляющийся кризис авторитета
церковного руководства, который стал очевидным начиная с четырнадцатого
века. К кому следовало обращаться за авторитетным суждением относительно
определенной доктрины? Кто был в состоянии недвусмысленно заявить, что
"позицией Католической Церкви по данному вопросу является то-то и тото"?
Для периода, ставшего свидетелем невероятного разрастания богословского
спора, было важно, чтобы кто-нибудь зафиксировал, что же является богос-
ловскими размышлениями, а что - вселенской, доктриной? Внутри Церкви су-
ществовало широкое признание того, что размышления на богословскую тему
были приемлемы - в конце концов, нужно же было академикам как-то прово-
дить свободное время, а Церковь была настолько уверена в истинности сво-
его учения, что позволяла подвергнуть его тщательному исследованию. Было
также очевидным, что нужен какой-то способ подкрепления ортодоксальности
(предполагалось, конечно, что термин "ортодоксальность" мог быть опреде-
лен, что со временем становилось все более и более сомнительным).
Папству нужны были средства, чтобы заставить тех, кто придерживался не-
ортодоксальных взглядов оставить их, или, в крайнем случае, перестать их
проповедовать.
Сочетание двух крупных явлений в поздней средневековой Церкви сделало
определение и подкрепление ортодоксальности в конце пятнадцатого и нача-
ле шестнадцатого века практически невозможными. Во-первых, после Великой
Схизмы (1378-1417 гг.) авторитет папы был поставлен под сомнение. Вели-
кая Схизма привела к разделению западного христианского мира после смер-
ти Григория XI. Итальянская фракция возглавлялась Урбаном VI, а фран-
цузская - Клементом VII. Такое положение продолжалось до 1417 г., когда
Констанцский собор избрал папой Мартина V. В течение короткого периода
(ок. 1409 г.) было три претендента на папский престол.
Чрезвычайную важность приобрел вопрос: "как можно разрешить спор о
том, кто же является настоящим папой? ". Было широко принято мнение, что
окончательным судьей всех доктринальных споров внутри Церкви является
папа - однако какой из них мог решить этот спор? В конце концов, было
решено созвать собор с полномочиями разрешить этот вопрос. Констанцский
собор был созван, чтобы избрать одного из трех кандидатов (Григория XII,
Бенедикта XIII и Иоанна XXIII). Собор удачно решил вопрос, отклонив всех
трех претендентов и избрав своего собственного кандидата (Мартина V).
Казалось, был установлен важный принцип: соборы имеют власть над папой.
Однако Мартин V думал иначе.
Таким образом, была подготовлена почва для возникновения двух сопер-
ничающих теорий власти в Церкви: теория, согласно которой верховный
доктринальный авторитет принадлежал Вселенскому Собору ("концилиаризм"),
и теория, утверждавшая, что он принадлежал лично папе ("куриализм"). По
мере того, как в пятнадцатом веке увеличивалось осознание необходимости
реформирования Церкви, концилиаристическая партия утверждала, что
единственной надеждой был созыв вселенского реформационного собора. Мар-
тин Лютер отразил эту позицию в своем "Воззвании к германскому дво-
рянству", написанном в 1520 г., где он утверждал, что германские князья
имеют право созвать такой собор. Неудача движения концилиаристов общеп-
ризнанно считается основной причиной Реформации по двум причинам.
Во-первых, оно подавало надежду на возможность реформирования Церкви из-
нутри, а когда эти надежды были рассеяны, многие стали искать средства
для навязывания реформ Церкви извне, возможно, через обращение к светс-
ким властям. Во-вторых, она поставила под сомнение доктринальный автори-
тет папы, внося, таким образом, свой вклад в богословское смешение пери-
ода позднего средневековья. Неясным оставалось, кто же имеет оконча-
тельный доктринальный авторитет: многие богословы разрабатывали свои
мнения, не задавая слишком много вопросов относительно их достоверности.
Вторым важным фактором является усиление власти светских правителей
Европы, которые стали придавать все меньше значения папским проблемам.
Более того, папы, похоже, не хотели даже использовать уже имеющиеся ка-
налы для подкрепления доктринальной ортодоксальности. Например, епархи-
альный и региональный синоды Германии имели власть подавлять ересь. Од-
нако, когда потребовалось их созвать в начале шестнадцатого века, это
сделано не было. Когда, при наличии политической воли, Реформацию можно
было еще насильно подавить, внимание многих европейских правителей было
вначале приковано к франко-итальянской войне, а затем к столкновению
между Габсбургами и Валуа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100