"Это - король моих колец, т.е. кольцо, ко-
торым мой царственный супруг обручился со мной. Оно является знаком не-
разрывного союза и верности".
Таким образом, кольцо приобретает дополнительную, особенную ценность;
она является не присущей ему, а приобретенной.
Цвингли утверждает, что так же обстоит дело и с хлебом причастия.
Хлеб и кольцо остаются неизменными сами по себе, однако их значение и
роль, связанные с ними ассоциации существенно изменяются. Значение может
изменяться, не привнося с собой каких-либо изменений в природу самого
предмета. Цвингли утверждает, что тот же процесс происходит и с хлебом и
вином. В обычном каждодневном понимании они являются обычным хлебом и
обычным вином, не вызывающими какие-либо ассоциации. Однако, когда они
переносятся в другой контекст, они приобретают важные новые ассоциации.
Когда они помещаются в центре молящейся общины и о время рассказа о пос-
ледней ночи в жизни Иисуса Христа, они становятся действенным напомина-
нием об основополагающих аспектах христианской веры. Это значение прида-
ет им контекст; сами по себе они остаются неизменными.
Цвингли о крещении младенцев
Цвингли был вынужден столкнуться с очевидной трудностью в связи с
вопросом о крещении младенцев. Как, спрашивалось, мог он оправдать прак-
тику крещения младенцев, если те не могли публично продемонстрировать
свою веру? Традиционный ответ на этот вопрос основывался на доктрине о
первородном грехе. Крещение очищало от вины первородного греха. Этот до-
вод восходит к началу пятого века, к сочинениям Блаженного Августина.
Все же у Цвингли возникли сомнения. Вслед за Эразмом у него возникли
трудности с определением понятия о первородной грехе и Он склонялся к
той точке зрения, что у младенцев не было врожденного греха, который
требовал отпущения. В результате оказывалось, что крещение младенцев
бессмысленно, если не привести другое теоретическое оправдания подобной
практики.
У Цвингли возникали сомнения по поводу продолжения этой практики в
конце 1510 начале 1520 годов. Однако к 1524 г. он разработал теорию кре-
щения, которая полностью исключала эту трудность. [5] Цвингли указывал,
что в Ветхом Завете сказано, что новорожденных мужского пола в знак при-
надлежности к народу Израиля обрезали через несколько дней после рожде-
ния. Обрезание было обрядом, установленным Ветхим Заветом для демонстра-
ции того, что обрезанный ребенок принадлежал к сообществу завета. Обре-
зание было знаком принадлежности к тому обществу, в котором рождался ре-
бенок.
В христианском богословии имелась давняя традиция: рассматривать кре-
щение как христианский эквивалент обрезания. Развивая мысль об этом,
Цвингли указывал, что крещение является более мягким обрядом, чем обре-
зание (в нем не было боли и не проливалась кровь), и охватывало как но-
ворожденных мальчиков, так и девочек. Это был знак принадлежности к со-
обществу - в данном случае, к христианской Церкви. То, что ребенок не
осознавал происходящего, не имело значения: он был членом христианского
сообщества и крещение было публичной демонстрацией этого членства. Конт-
раст с мнением Лютера очевиден.
Цвингли далее развивает этот довод. Мы уже указывали выше (стр.
15-20), что в период позднего средневековья города были органическими
сообществами, и этот фактор оказался существенным для многих городов при
рассмотрении вопроса о принятии Реформации. Этого же взгляда придержи-
вался и Цвингли, для которого "государство" и "Церковь" являлись, по су-
ществу, одним и тем же: "христианский город является ни чем иным, как
христианской Церковью". Таким образом, таинства обозначали не только
верность Церкви, но и верность городскому сообществу Цюриха. Отказать
своему ребенку в крещении поэтому означало проявить неверность по отно-
шению к городскому сообществу Цюриха. Магистрату предписывалось высылать
из Цюриха всех, кто не позволял крестить своих детей.
Как мы видели, анабаптисты считали крещение младенцев неоправданным.
Поскольку в 1520-е годы радикальная Реформация своими религиозными и по-
литическими взглядами стала представлять серьезную угрозу Реформации в
Цюрихе, цвинглиевское понимание крещения как одновременно церковного и
гражданского события явилось отличным средством для укрепления полити-
ческой системы. [6]
Таким образом вопрос о крещение приобрел для Цвингли важное значение,
поскольку он являлся критерием для различения двух совершенно различных
концепций Церкви. Концепция Цвингли о государственной или городской
Церкви все больше ставилась под сомнение анабаптистами, чье видение
Церкви предусматривало возвращение к простоте апостольской Церкви. С
точки зрения радикалов, простота той Церкви была полностью уничтожена
обращением римского императора Константина в начале четвертого века, что
привело к близкому союзу между Церковью и государством. Анабаптисты
стремились оборвать эту связь, в то время как Цвингли хотел ее сохранить
в специфической для Цюриха форме. Таким образом, Цвингли считал себя
вправе заявить, что "дело касается не крещения, а бунта, раскола и ере-
си". Крещение представляло собой критерий для определения того, является
ли данный человек лояльным гражданином Цюриха или находится в оппозиции
к властям города. По мере того, как в 1520-е гг. анабаптизм превратился
в угрозу для города, магистрат осознал важность богословских мыслей
Цвингли по данному вопросу. Однако это лишний раз подчеркивает, как
близко находились богословие и политика, Церковь и город в первый век
Реформации. Сам термин "магистерская Реформация" указывает на близкую
связь магистрата и Реформации.
Суммирование и оценка различий между идеями Лютера и Цвингли
Спор между Лютером и Цвингли имеет несколько терминологический харак-
тер, и за ним бывает трудно уследить. Представляется полезным суммиро-
вать основные пункты различий между ними, повторяя и расширяя вышеприве-
денное обсуждение.
1. Оба реформатора отрицают средневековую систему таинств. В то время
как в средневековый период насчитывалось семь таинств, реформаторы нас-
таивали, что лишь два - крещение и Евхаристия - освящены Новым Заветом.
Лютер был, вероятно, более консервативен в этом вопросе, первоначально,
до отказа от этого взгляда в 1520 г., допуская таинство покаяния.
2. В понимании Лютера - Слово Божие и таинства были нераздельно свя-
заны. Оба свидетельствовали об Иисусе Христе и оба являлись средствами
выражения Его присутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
торым мой царственный супруг обручился со мной. Оно является знаком не-
разрывного союза и верности".
Таким образом, кольцо приобретает дополнительную, особенную ценность;
она является не присущей ему, а приобретенной.
Цвингли утверждает, что так же обстоит дело и с хлебом причастия.
Хлеб и кольцо остаются неизменными сами по себе, однако их значение и
роль, связанные с ними ассоциации существенно изменяются. Значение может
изменяться, не привнося с собой каких-либо изменений в природу самого
предмета. Цвингли утверждает, что тот же процесс происходит и с хлебом и
вином. В обычном каждодневном понимании они являются обычным хлебом и
обычным вином, не вызывающими какие-либо ассоциации. Однако, когда они
переносятся в другой контекст, они приобретают важные новые ассоциации.
Когда они помещаются в центре молящейся общины и о время рассказа о пос-
ледней ночи в жизни Иисуса Христа, они становятся действенным напомина-
нием об основополагающих аспектах христианской веры. Это значение прида-
ет им контекст; сами по себе они остаются неизменными.
Цвингли о крещении младенцев
Цвингли был вынужден столкнуться с очевидной трудностью в связи с
вопросом о крещении младенцев. Как, спрашивалось, мог он оправдать прак-
тику крещения младенцев, если те не могли публично продемонстрировать
свою веру? Традиционный ответ на этот вопрос основывался на доктрине о
первородном грехе. Крещение очищало от вины первородного греха. Этот до-
вод восходит к началу пятого века, к сочинениям Блаженного Августина.
Все же у Цвингли возникли сомнения. Вслед за Эразмом у него возникли
трудности с определением понятия о первородной грехе и Он склонялся к
той точке зрения, что у младенцев не было врожденного греха, который
требовал отпущения. В результате оказывалось, что крещение младенцев
бессмысленно, если не привести другое теоретическое оправдания подобной
практики.
У Цвингли возникали сомнения по поводу продолжения этой практики в
конце 1510 начале 1520 годов. Однако к 1524 г. он разработал теорию кре-
щения, которая полностью исключала эту трудность. [5] Цвингли указывал,
что в Ветхом Завете сказано, что новорожденных мужского пола в знак при-
надлежности к народу Израиля обрезали через несколько дней после рожде-
ния. Обрезание было обрядом, установленным Ветхим Заветом для демонстра-
ции того, что обрезанный ребенок принадлежал к сообществу завета. Обре-
зание было знаком принадлежности к тому обществу, в котором рождался ре-
бенок.
В христианском богословии имелась давняя традиция: рассматривать кре-
щение как христианский эквивалент обрезания. Развивая мысль об этом,
Цвингли указывал, что крещение является более мягким обрядом, чем обре-
зание (в нем не было боли и не проливалась кровь), и охватывало как но-
ворожденных мальчиков, так и девочек. Это был знак принадлежности к со-
обществу - в данном случае, к христианской Церкви. То, что ребенок не
осознавал происходящего, не имело значения: он был членом христианского
сообщества и крещение было публичной демонстрацией этого членства. Конт-
раст с мнением Лютера очевиден.
Цвингли далее развивает этот довод. Мы уже указывали выше (стр.
15-20), что в период позднего средневековья города были органическими
сообществами, и этот фактор оказался существенным для многих городов при
рассмотрении вопроса о принятии Реформации. Этого же взгляда придержи-
вался и Цвингли, для которого "государство" и "Церковь" являлись, по су-
ществу, одним и тем же: "христианский город является ни чем иным, как
христианской Церковью". Таким образом, таинства обозначали не только
верность Церкви, но и верность городскому сообществу Цюриха. Отказать
своему ребенку в крещении поэтому означало проявить неверность по отно-
шению к городскому сообществу Цюриха. Магистрату предписывалось высылать
из Цюриха всех, кто не позволял крестить своих детей.
Как мы видели, анабаптисты считали крещение младенцев неоправданным.
Поскольку в 1520-е годы радикальная Реформация своими религиозными и по-
литическими взглядами стала представлять серьезную угрозу Реформации в
Цюрихе, цвинглиевское понимание крещения как одновременно церковного и
гражданского события явилось отличным средством для укрепления полити-
ческой системы. [6]
Таким образом вопрос о крещение приобрел для Цвингли важное значение,
поскольку он являлся критерием для различения двух совершенно различных
концепций Церкви. Концепция Цвингли о государственной или городской
Церкви все больше ставилась под сомнение анабаптистами, чье видение
Церкви предусматривало возвращение к простоте апостольской Церкви. С
точки зрения радикалов, простота той Церкви была полностью уничтожена
обращением римского императора Константина в начале четвертого века, что
привело к близкому союзу между Церковью и государством. Анабаптисты
стремились оборвать эту связь, в то время как Цвингли хотел ее сохранить
в специфической для Цюриха форме. Таким образом, Цвингли считал себя
вправе заявить, что "дело касается не крещения, а бунта, раскола и ере-
си". Крещение представляло собой критерий для определения того, является
ли данный человек лояльным гражданином Цюриха или находится в оппозиции
к властям города. По мере того, как в 1520-е гг. анабаптизм превратился
в угрозу для города, магистрат осознал важность богословских мыслей
Цвингли по данному вопросу. Однако это лишний раз подчеркивает, как
близко находились богословие и политика, Церковь и город в первый век
Реформации. Сам термин "магистерская Реформация" указывает на близкую
связь магистрата и Реформации.
Суммирование и оценка различий между идеями Лютера и Цвингли
Спор между Лютером и Цвингли имеет несколько терминологический харак-
тер, и за ним бывает трудно уследить. Представляется полезным суммиро-
вать основные пункты различий между ними, повторяя и расширяя вышеприве-
денное обсуждение.
1. Оба реформатора отрицают средневековую систему таинств. В то время
как в средневековый период насчитывалось семь таинств, реформаторы нас-
таивали, что лишь два - крещение и Евхаристия - освящены Новым Заветом.
Лютер был, вероятно, более консервативен в этом вопросе, первоначально,
до отказа от этого взгляда в 1520 г., допуская таинство покаяния.
2. В понимании Лютера - Слово Божие и таинства были нераздельно свя-
заны. Оба свидетельствовали об Иисусе Христе и оба являлись средствами
выражения Его присутствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100