..
8. Если кто скажет, что таинства Нового Завета не передают благодать
ех орете operate (см. стр. 204), а лишь одна вера в Божественные обеща-
ния является достаточной для получения благодати, да будет он осужден".
За этими тринадцатью канонами следуют четырнадцать канонов, связанных с
крещением, и три, связанных с конфирмацией.
Лишь после окончания тринадцатой сессии 11 октября 1551 г. Три-
дентский собор смог изложить положительную позицию Римско-Католической
Церкви в "Декрете о святейшем таинстве Евхаристии". До этого момента
Тридентский собор лишь критиковал реформаторов, не выдвигая какой - либо
последовательной альтернативной точки зрения. Таким образом, этот недос-
таток был исправлен.
Декрет начинается яростной атакой на тех, кто осуждает реальное при-
сутствие Христа. Хотя имя Цвингли не упоминается, указания собора на
Христа, сидящего одесную Бога, и неправильное использование "тропов" яс-
но показывает, что объектом критики является именно этот швейцарский ре-
форматор:
"После освящения хлеба и вина Господь наш Иисус Христос истинно, ре-
ально и существенно присутствует в священном таинстве Святой Евхаристии
под видом этих физических предметов. Не существует никакого противоречия
в том, что наш Спаситель восседает одесную Отца на небесах, согласно
Своей естественной природе существования, и одновременно таинственно
представляется нам Своим Существом во многих других местах... Превраще-
ние их (слов Христа) некоторыми придирчивыми и злыми людьми в вымышлен-
ные тропы отрицает истину Тела и Крови Христа является презренным де-
лом".
Собор настойчиво защищал как доктрину, так и терминологию пресу-
ществления. "При освящении хлеба и вина происходит превращение самого
существа хлеба в существо Тела Христова и самого существа вина в сущест-
во Крови Христовой. Святая Католическая Церковь правильно называет это
превращение пресуществлением".
Для дальнейшего чтения:
Предпосылки реформационных споров, см.:
Francis Clark (Френсис Кларк), "Eucharistic Sacrifice and the
Reformation" (Евхаристическая жертва и Реформация), 2nd edn (Devon,
1981).
Богословие таинств реформаторов см.:
Timothy George (Тимоти Джордж), "The Presuppositions of Zwingh's
Baptismal Theology" (Предпосылки богословия Крещения Цвингли), in
"Prophet, Pastor, Protestant: The Work of Huldrych Zwmgh after Five
Hundred Years", eds EJ. Furcha and H. Wayne Pipkin (Allison Park, PA,
1984), pp. 71-87.
Brian Gerrich (Брайан Геррих), "Gospel and Euchanst: John Calvin on
the Lord's Supper" (Евангелие и Евхаристия. Иоанн Кальвин о Трапезе Гос-
подней), in "The Old Protestantism and the New: Essays in the
Reformation Heritage" (Chicago, 1982), pp. 106-17.
Basil Hall (Бейзил Халл), "Hoc est corpus meum: The Centrality of the
Real Presence for Luther" ("Сие есть Тело Мое. Центральность реального
присутствия для Лютера") in "Luther: Theologian for Catholics and
Protestants", ed. George Yule (Edinburgh, 1985), pp. 112-44.
David C. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), "Scripture and the Lord's
Supper in Luther's Theology" (Писание и Трапеза Господня в богословии
Лютера), in "Luther in Context" (Bloomington, Ind., 1986), pp. 72-84.
W. P. Stephans (У. П. Стефанс), "The Theology of Huldrych Zwingli"
(Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 180-259.
9
ДОКТРИНА ЦЕРКВИ
"При близком рассмотрении Реформация является всего лишь оконча-
тельной победой доктрины Августина о милости над доктриной Августина о
Церкви". [1] Мы уже видели, что оба крыла магистерской Реформации пре-
тендовали на приоритетное использование взглядов Блаженного Августина на
милость. Как доктрина Лютера об оправдании одной верой, так и взгляды
Цвингли и Кальвина на Божественное предопределение представляют собой
слегка разные способы прочтения антипелагианских работ Августина. Как мы
уже видели, Реформация возникла в интеллектуальном контексте своего вре-
мени, в котором подчеркивалась важность трудов этого великого христианс-
кого писателя конца четвертого - начала пятого веков, что нашло свое вы-
ражение издании творений Августина Амербахом в 1506 г.
Во многом взгляды реформаторов на Церковь являются их "ахиллесовой
пятой". Реформаторы столкнулись с двумя последовательными соперничающими
взглядами на Церковь, с чьей последовательностью они не могли срав-
ниться, - взглядами их католических и радикальных оппонентов. Для первых
Церковь была видным историческим институтом, являющимся историческим
преемником апостольской Церкви; для последних истинная Церковь была на
небесах, и ни одна организация на земле не заслуживала названия "Церкви
Божией". Магистерские реформаторы пытались занять промежуточную позицию
между этими двумя взглядами и в итоге столкнулись с серьезными противо-
речиями.
Реформаторы были убеждены, что современная им Церковь упустила из ви-
ду доктрину благодати, которую Лютер считал центральной в христианском
Евангелии. Так, Лютер объявил, что его доктрина оправдания одной верой
была "articulus stantis et cadentis ecclesiae" ("статьей, на которой
Церковь стоит или падает"). Убежденный в том, что Католическая Церковь
упустила эту доктрину, он (с некоторой кажущейся неохотой) пришел к вы-
воду, что она потеряла право именоваться подлинно христианской Церковью.
Католики ответили с некоторой издевкой: Лютер всего лишь пытался соз-
дать раскольную фракцию, которая не имела никакой связи с Церковью. Ины-
ми словами, он был схизматиком, а разве Августин не осуждал схизму? Раз-
ве Августин не придавал огромное значение единству Церкви, которое Лютер
угрожал нарушить? Лютер, казалось, мог поддержать доктрину Августина о
благодати, лишь отвергнув его доктрину о Церкви. Именно в контексте про-
тиворечит между двумя аспектами мысли Августина, которые в шестнадцатом
веке казались несовместимыми, следует рассматривать реформационное пони-
мание природы Церкви.
Контекст реформационных взглядов на Церковь
Будучи еще академическим реформатором, Лютер разделял глубокое непри-
ятие схизмы. Даже столкновение по поводу Девяноста пяти тезисов против
индульгенций, произошедшее 31 октября 1517 г., не убедило Лютера в необ-
ходимости порвать с Церковью. В двадцатом веке мы уже привыкли к явлению
"деноминационализма", однако сама идея о Западной Церкви, распадающейся
на более мелкие части, была чужда средневековому периоду. Схизма была
немыслима, как писал сам Лютер в начале 1519 г.: "Даже если, к сожале-
нию, в Риме и есть вещи, которые нельзя изменить, нет - и не может быть
- никакой причины для ухода из Церкви в схизму. Напротив, чем хуже ста-
новится положение вещей, тем больше ей нужно помогать и отстаивать ее,
ибо с помощью схизмы и неподчинения ничего нельзя исправить". [2] Взгля-
ды Лютера по данному вопросу отражали настроения реформационных групп по
всей Европе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
8. Если кто скажет, что таинства Нового Завета не передают благодать
ех орете operate (см. стр. 204), а лишь одна вера в Божественные обеща-
ния является достаточной для получения благодати, да будет он осужден".
За этими тринадцатью канонами следуют четырнадцать канонов, связанных с
крещением, и три, связанных с конфирмацией.
Лишь после окончания тринадцатой сессии 11 октября 1551 г. Три-
дентский собор смог изложить положительную позицию Римско-Католической
Церкви в "Декрете о святейшем таинстве Евхаристии". До этого момента
Тридентский собор лишь критиковал реформаторов, не выдвигая какой - либо
последовательной альтернативной точки зрения. Таким образом, этот недос-
таток был исправлен.
Декрет начинается яростной атакой на тех, кто осуждает реальное при-
сутствие Христа. Хотя имя Цвингли не упоминается, указания собора на
Христа, сидящего одесную Бога, и неправильное использование "тропов" яс-
но показывает, что объектом критики является именно этот швейцарский ре-
форматор:
"После освящения хлеба и вина Господь наш Иисус Христос истинно, ре-
ально и существенно присутствует в священном таинстве Святой Евхаристии
под видом этих физических предметов. Не существует никакого противоречия
в том, что наш Спаситель восседает одесную Отца на небесах, согласно
Своей естественной природе существования, и одновременно таинственно
представляется нам Своим Существом во многих других местах... Превраще-
ние их (слов Христа) некоторыми придирчивыми и злыми людьми в вымышлен-
ные тропы отрицает истину Тела и Крови Христа является презренным де-
лом".
Собор настойчиво защищал как доктрину, так и терминологию пресу-
ществления. "При освящении хлеба и вина происходит превращение самого
существа хлеба в существо Тела Христова и самого существа вина в сущест-
во Крови Христовой. Святая Католическая Церковь правильно называет это
превращение пресуществлением".
Для дальнейшего чтения:
Предпосылки реформационных споров, см.:
Francis Clark (Френсис Кларк), "Eucharistic Sacrifice and the
Reformation" (Евхаристическая жертва и Реформация), 2nd edn (Devon,
1981).
Богословие таинств реформаторов см.:
Timothy George (Тимоти Джордж), "The Presuppositions of Zwingh's
Baptismal Theology" (Предпосылки богословия Крещения Цвингли), in
"Prophet, Pastor, Protestant: The Work of Huldrych Zwmgh after Five
Hundred Years", eds EJ. Furcha and H. Wayne Pipkin (Allison Park, PA,
1984), pp. 71-87.
Brian Gerrich (Брайан Геррих), "Gospel and Euchanst: John Calvin on
the Lord's Supper" (Евангелие и Евхаристия. Иоанн Кальвин о Трапезе Гос-
подней), in "The Old Protestantism and the New: Essays in the
Reformation Heritage" (Chicago, 1982), pp. 106-17.
Basil Hall (Бейзил Халл), "Hoc est corpus meum: The Centrality of the
Real Presence for Luther" ("Сие есть Тело Мое. Центральность реального
присутствия для Лютера") in "Luther: Theologian for Catholics and
Protestants", ed. George Yule (Edinburgh, 1985), pp. 112-44.
David C. Steinmetz (Давид С. Стайнметз), "Scripture and the Lord's
Supper in Luther's Theology" (Писание и Трапеза Господня в богословии
Лютера), in "Luther in Context" (Bloomington, Ind., 1986), pp. 72-84.
W. P. Stephans (У. П. Стефанс), "The Theology of Huldrych Zwingli"
(Богословие Ульриха Цвингли) (Oxford, 1986), pp. 180-259.
9
ДОКТРИНА ЦЕРКВИ
"При близком рассмотрении Реформация является всего лишь оконча-
тельной победой доктрины Августина о милости над доктриной Августина о
Церкви". [1] Мы уже видели, что оба крыла магистерской Реформации пре-
тендовали на приоритетное использование взглядов Блаженного Августина на
милость. Как доктрина Лютера об оправдании одной верой, так и взгляды
Цвингли и Кальвина на Божественное предопределение представляют собой
слегка разные способы прочтения антипелагианских работ Августина. Как мы
уже видели, Реформация возникла в интеллектуальном контексте своего вре-
мени, в котором подчеркивалась важность трудов этого великого христианс-
кого писателя конца четвертого - начала пятого веков, что нашло свое вы-
ражение издании творений Августина Амербахом в 1506 г.
Во многом взгляды реформаторов на Церковь являются их "ахиллесовой
пятой". Реформаторы столкнулись с двумя последовательными соперничающими
взглядами на Церковь, с чьей последовательностью они не могли срав-
ниться, - взглядами их католических и радикальных оппонентов. Для первых
Церковь была видным историческим институтом, являющимся историческим
преемником апостольской Церкви; для последних истинная Церковь была на
небесах, и ни одна организация на земле не заслуживала названия "Церкви
Божией". Магистерские реформаторы пытались занять промежуточную позицию
между этими двумя взглядами и в итоге столкнулись с серьезными противо-
речиями.
Реформаторы были убеждены, что современная им Церковь упустила из ви-
ду доктрину благодати, которую Лютер считал центральной в христианском
Евангелии. Так, Лютер объявил, что его доктрина оправдания одной верой
была "articulus stantis et cadentis ecclesiae" ("статьей, на которой
Церковь стоит или падает"). Убежденный в том, что Католическая Церковь
упустила эту доктрину, он (с некоторой кажущейся неохотой) пришел к вы-
воду, что она потеряла право именоваться подлинно христианской Церковью.
Католики ответили с некоторой издевкой: Лютер всего лишь пытался соз-
дать раскольную фракцию, которая не имела никакой связи с Церковью. Ины-
ми словами, он был схизматиком, а разве Августин не осуждал схизму? Раз-
ве Августин не придавал огромное значение единству Церкви, которое Лютер
угрожал нарушить? Лютер, казалось, мог поддержать доктрину Августина о
благодати, лишь отвергнув его доктрину о Церкви. Именно в контексте про-
тиворечит между двумя аспектами мысли Августина, которые в шестнадцатом
веке казались несовместимыми, следует рассматривать реформационное пони-
мание природы Церкви.
Контекст реформационных взглядов на Церковь
Будучи еще академическим реформатором, Лютер разделял глубокое непри-
ятие схизмы. Даже столкновение по поводу Девяноста пяти тезисов против
индульгенций, произошедшее 31 октября 1517 г., не убедило Лютера в необ-
ходимости порвать с Церковью. В двадцатом веке мы уже привыкли к явлению
"деноминационализма", однако сама идея о Западной Церкви, распадающейся
на более мелкие части, была чужда средневековому периоду. Схизма была
немыслима, как писал сам Лютер в начале 1519 г.: "Даже если, к сожале-
нию, в Риме и есть вещи, которые нельзя изменить, нет - и не может быть
- никакой причины для ухода из Церкви в схизму. Напротив, чем хуже ста-
новится положение вещей, тем больше ей нужно помогать и отстаивать ее,
ибо с помощью схизмы и неподчинения ничего нельзя исправить". [2] Взгля-
ды Лютера по данному вопросу отражали настроения реформационных групп по
всей Европе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100