Смерть Христа на кресте является центральным пунктом христианской
мысли и богослужения. Почему же смерть Христа имеет такое громадное зна-
чение? Чем можно объяснить его центральное место? Почему смерть именно
Христа, а не любого другого человека, считается уникальным явлением? В
ходе этой переписки Кальвин рассматривает этот вопрос, известный как
"ratio meriti Christi" (основание для заслуг Христа). Почему смерть
Христа на кресте достаточна для искупления человечества? Объясняется ли
это, как полагал Лютер, чем-то присущим личности Христа? Для Лютера бо-
жественность Христа была достаточным основанием для объявления этой
смерти уникальной. Или дело заключалось в том, что Бог принял смерть
Христа как достаточную для искупления человечества? Была ли эта ценность
присущей смерти Христа или наложенной на нее Богом? Кальвин ясно излага-
ет свой взгляд, что основание для заслуги Христа заключается не в факте
Его самопожертвования (что соответствовало бы интеллектуальному подходу
к решению вопроса "Ratio meriti Christi"), а в Божественном решении при-
нять такую жертву как достаточную для искупления человечества (что соот-
ветствует волюнтаристскому подходу). По мнению Кальвина, "без Божествен-
ного соизволения Христос не смог бы ничего достичь" ("Nam Christus
nonnisi ex Dei beneplacito quidquam meriri potuit"). Преемственность
между Кальвином и позднесредневековой волюнтаристской традицией стано-
вится очевидной.
В прошлом это сходство между идеями Кальвина и Скота рассматривалось
как указание на прямое влияние Скота на Кальвина. Однако фактически
Кальвин представляется продолжателем позднесредневековой волюнтаристской
традиции, восходящей к Уильяму Окхэмскому и Григорию Риминийскому, по
отношению к которым Скот отходит слегка в сторону. Нет другой причины
признавать уникальную природу жертвы Христа, кроме признания благосклон-
ного желания Бога принять ее как таковую. Преемственность между Кальви-
ном и этой поздней традицией является очевидной.
В 1963 Карл Ройтер опубликовал труд, посвященный мыслям Кальвина, в
котором он выдвинул крупную гипотезу о кальвинистских исследованиях, ко-
торую он развил в 1981 г. Согласно ей, на Кальвина оказал решающее влия-
ние ведущий шотландский схоластический богослов Джон Мейджор (или Ма-
йер), который тогда преподавал в Париже. [17] Ройтер утверждает, что в
Париже Мейджор познакомил Кальвина с "новой концепцией антипелагианства
и скотистского богословия и обновленным августинианством". Согласно Рой-
теру, именно благодаря влиянию Мейджора Кальвин познакомился с идеями
таких мыслителей, как Августин, Томас Брадвардин и Григорий Риминийский.
Гипотеза Ройтера подверглась значительной критике. Большая часть этой
критики сконцентрировалась на случайной природе приводимых Ройтером до-
казательств. Не существует, например, доказательств того, что Мейджор
обучал Кальвина, каким бы не было сходство между их идеями. Не существу-
ет также и ссылок на Мейджора в ранних трудах Кальвина (например, в
"Наставлении", изданном в 1536 г.). Тем не менее, учение Кальвина имеет
явное сходство с идеями "Schola Augustiniana moderna", и вполне возмож-
но, что Кальвин отражает влияние этой традиции, а не конкретного челове-
ка Несмотря на то, что гипотеза Ройтера в своем первоначальном изложении
несостоятельна, представляется возможным предположить, что учение
Кальвина могло отражать влияние - 1акои позднесредневековой августини-
анской традиции, как та, что ассоциируется со "Schola Augustiniana
moderna".
Анализ богословия Кальвина показывает, почему эта возможность являет-
ся столь правдоподобной. Следующие семь черт богословской мысли Кальвина
имеют прямые параллели со "Schola Augustiniana moderna":
1. Строго эпистемологическии "номинализм" или "терминизм".
2. Волюнтаристское, в противоположность интеллектуальному, понимание
оснований человеческих заслуг, а также заслуг Иисуса Христа.
3. Обильное использование творений Августина, в частности его антипе-
лагианских трудов, которые сосредотачиваются на доктрине благодати.
4. Очень пессимистический взгляд на человеческую природу, в котором
грехопадение определяется как водораздел в истории человеческого спасе-
ния.
5. Сильный акцент на приоритете Бога в спасении человечества.
6. Радикальная доктрина абсолютного двойного предопределения (стр.
152-167).
7. Отрицание роли посредников, таких, как "сотворенные навыки благо-
дати", в оправдании или заслугах. Бог может принять людей для прямого
общения без такого рода посредников. Последний пункт особенно интересен,
так как он представляет собой пример применения так называемого "окхэмс-
кого лезвия". Уильям Окхэмский выработал идею, характерную для номина-
лизма, согласно которой промежуточные идеи или концепции должны быть уп-
разднены или сведены к минимуму. Например, понятие об универсалии (см.
стр. 94) рассматривается Уильямсом Окхэмским как совершенно излишний
посредник, от которого можно избавиться. Вполне очевидно, что с помощью
этого "лезвия" Кальвин был готов срезать многие богословские идеи ранней
схоластики.
Социальный контекст схоластики
При оценке значения какого-либо интеллектуального движения важно оп-
ределить слои общества, в которых его идеи передавались и развивались.
Мы уже видели, например, что гуманизм был, в первую очередь, культурным
и образовательным движением, чьи идеи в эпоху Возрождения были широко
распространены в верхних слоях итальянского (и, в меньшей степени, севе-
роевропейского) общества, на факультетах свободных искусств и в педаго-
гических кругах. Известно также, что гуманистические идеи были восприня-
ты многими членами религиозных орденов. [18] Создается впечатление ин-
теллектуального движения, чьи идеи воспринимались и передавались через
ряд важных социологических барьеров.
В случае схоластики, однако, мы наблюдаем совершенно другую картину.
Основные схоластические школы были прямо связаны с конкретными религиоз-
ными орденами. Так, доминиканцы были склонны пропагандировать томизм, а
францисканцы - скотизм, хотя к концу пятнадцатого столетия идеи "Via
moderna" были уже хорошо развиты в обоих орденах. Схоласт, как правило,
являлся членом религиозного ордена. Падуанский университет представляет
собой редкий пример схоластики, не связанной с конкретным религиозным
орденом. В связи с этим становится ясно, что влияние схоластики в об-
ществе было крайне ограниченным. Социальная подвижность гуманизма здесь
поразительным образом отсутствует, и в начале шестнадцатого века схолас-
тика широко воспринималась как исключительный приоритет религиозных ор-
денов и ограничивалась определенными университетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100