Дру-
гими словами, вечное наказание, являющееся результатом греховных
действий, можно было уменьшить, если не отменить, уплатив соответствую-
щую сумму денег соответствующему церковному лицу. Так, кардиналу
Альбрехту Бранденбургскому удалось обеспечить освобождение от очисти-
тельных наказаний в течение 39 млн. 245 тыс. 120 лет. Если такие верова-
ния и противоречили учению Церкви, то она не делала никаких попыток вы-
вести своих членов из заблуждения. Имеются основания полагать, что тер-
пимость к такой практике доходила до неофициального включения ее в
структуры Церкви. Власть и доход церковных учреждений и их руководителей
были тесно связана с продолжением такой практики и верований.
Чем же была индульгенция? Первоначально индульгенции представлялась
денежным или благотворительным даром в знак благодарности за прощение. К
началу шестнадцатого века, однако, эта невинная идея преобразовалась в
важный источник доходов для папства, столкнувшегося с финансовым кризи-
сом и готового к более гибким действиям, чтобы преодолеть его. Гнев Лю-
тера был, в первую очередь, вызван техникой продажи, использованной Ио-
ганном Тецелом. Всего лишь за три марки можно было получить избавление
от всех наказаний, с которыми грешнику пришлось бы столкнуться в чисти-
лище, и многие считали, что от такого предложения трудно отказаться. В
век, который знал, как получать удовольствие от своих простительных гре-
хов, возможность грешить без страха Божественного наказания была чрезвы-
чайно соблазнительна. Предложение Тецеля о том, что можно освободить ду-
шу любимого человека от страданий чистилища, заплатив разумную сумму де-
нег (основанную на скользящей шкале в соответствии с достатком челове-
ка), было привлекательно для живых, которые чувствовали вину перед мерт-
выми.
В начале шестнадцатого века индульгенции были крупным источником
папских доходов, и, как указывает корыстная сделка между папой, Альбрех-
том Бранденбургским и банкирским домом Фуггеров, эти средства оседали в
целом ряде кошельков. Во времена, когда церковные должности часто поку-
пались, а не заслуживались, покупатели считали себя вправе получать до-
ход от вложенных денег. По этой причине всячески поощрялись такие обря-
ды, как обедни за умерших и т.д. В результате этого финансовые интересы
ряда сторон требовали сохранения той туманности доктрины оправдания, ка-
кой она была в начале шестнадцатого века. Уникальная и незаменимая роль
священника в исповеди и прощении приводила к злоупотреблениям, и, сог-
ласно имеющимся свидетельствам, взяточничество духовенства было немалой
проблемой накануне Реформации.
Доктрина оправдания верой Лютера и связанная с ней доктрина "свя-
щенства всех верующих" приобрела, таким образом, важность, выходящую да-
леко за рамки академического богословия. Она выбивала почву из-под ног
церковных доходов, о которых мы только что упомянули. Прощение было де-
лом между верующим и Богом: больше в этом не участвовал никто. Не требо-
вался священник для произнесения отпущения - верующий мог прочесть в Пи-
сании об обещаниях прощения тем, кто кается в своих грехах, и не нуждал-
ся ни ком, кто бы повторял и исполнял эти обещания. Для получения Бо-
жественного прощения не требовалось никакой платы. Концепция чистилища,
на которой основывалось многое из народных суеверий и их церковная
эксплуатация, отвергалась как выдумка, не содержащаяся в Писании. Вместе
с отрицанием существования чистилища изменилось отношение к смерти и
умершим и обряды, которые были с этим связаны. Новый акцент на отношени-
ях отдельного человека с Богом, частично обязанный своим появлением ин-
дивидуализму Ренессанса, а частично - Новому Завету, оставлял "за кад-
ром" учреждения Церкви. Лютер нападал не только на доходы, получаемые от
продажи индульгенций, - эта практика противоречила его взгляду на роль
Церкви в отпущении грехов.
Акция Лютера, выразившаяся в том, что 31 октября 1517 г. (который в
настоящее время отмечается в Германии как День Реформации) он прибил к
дверям виттенбергского храма Девяносто пять тезисов об индульгенциях,
была не просто протестом против рекламной кампании Тецеля, которая, по
выдвигаемым обещаниям могла сравниться с современными рекламами сти-
ральных порошков. Не было это и требованием, чтобы Церковь прояснила
свое учение о прощении. Она ознаменовала появление нового богословия о
прощении (или, точнее, появление заново старого и, очевидно, забытого
богословия спасения), которое грозило лишить официальную Церковь участия
в процессе прощения, угрожая, таким образом, материальным интересам па-
пы, большой части духовенства, некоторых князей и одного очень влия-
тельного банкирского дома (дома Фуггеров в Аусбурге, который заменил дом
Медичи в должности официальных банкиров Церкви после того, как Лев X,
сам являющийся представителем семейства Медичи, занял папский престол в
1513 г.) Доктрина оправдания одной верой подтверждала то, что Божествен-
ное прощение даровалось, а не покупалось, и было доступно всем, незави-
симо от материального и социального положения. Связанная с ней доктрина
"священства всех верующих" означала, что верующий, с благодатной помощью
Божией, мог сам сделать все, что необходимо для его спасения, не прибе-
гая к помощи ни Церкви, ни священников (хотя сам Лютер считал, что про-
фессиональные проповедники и учреждения Церкви должны играть существен-
ную роль в христианской жизни). Поэтому не вызывает удивления, что
взгляды Лютера были с волнением восприняты церковными учреждениями и
вызвали такой интерес у многих мирян того времени.
Хотя первоначальный спор Лютера проходил с академическим богословием
"Via modema", развивающиеся события привели к тому, что он отказался от
этого ограниченного и малозначимого спора, чтобы взять на себя роль на-
родного реформатора. Начиная с 1519 г. взгляды Лютера на оправдание при-
вели его к оспариванию доктрин и практики современной ему Церкви, а не
идей "via moderna". Если раньше Лютер, так сказать, витал в интеллекту-
альных облаках, то сейчас он спустился на землю, чтобы применить свои
идеи к жизни Церкви. С опубликованием трех великих реформационных мани-
фестов 1520 г. [12] он продемонстрировал способность захватывать сердца
людей. Из кабинетного ученого он превратился в харизматического народно-
го реформатора.
Социальные последствия лютеровской доктрины оправдания одной верой
можно проиллюстрировать судьбой мирских братств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
гими словами, вечное наказание, являющееся результатом греховных
действий, можно было уменьшить, если не отменить, уплатив соответствую-
щую сумму денег соответствующему церковному лицу. Так, кардиналу
Альбрехту Бранденбургскому удалось обеспечить освобождение от очисти-
тельных наказаний в течение 39 млн. 245 тыс. 120 лет. Если такие верова-
ния и противоречили учению Церкви, то она не делала никаких попыток вы-
вести своих членов из заблуждения. Имеются основания полагать, что тер-
пимость к такой практике доходила до неофициального включения ее в
структуры Церкви. Власть и доход церковных учреждений и их руководителей
были тесно связана с продолжением такой практики и верований.
Чем же была индульгенция? Первоначально индульгенции представлялась
денежным или благотворительным даром в знак благодарности за прощение. К
началу шестнадцатого века, однако, эта невинная идея преобразовалась в
важный источник доходов для папства, столкнувшегося с финансовым кризи-
сом и готового к более гибким действиям, чтобы преодолеть его. Гнев Лю-
тера был, в первую очередь, вызван техникой продажи, использованной Ио-
ганном Тецелом. Всего лишь за три марки можно было получить избавление
от всех наказаний, с которыми грешнику пришлось бы столкнуться в чисти-
лище, и многие считали, что от такого предложения трудно отказаться. В
век, который знал, как получать удовольствие от своих простительных гре-
хов, возможность грешить без страха Божественного наказания была чрезвы-
чайно соблазнительна. Предложение Тецеля о том, что можно освободить ду-
шу любимого человека от страданий чистилища, заплатив разумную сумму де-
нег (основанную на скользящей шкале в соответствии с достатком челове-
ка), было привлекательно для живых, которые чувствовали вину перед мерт-
выми.
В начале шестнадцатого века индульгенции были крупным источником
папских доходов, и, как указывает корыстная сделка между папой, Альбрех-
том Бранденбургским и банкирским домом Фуггеров, эти средства оседали в
целом ряде кошельков. Во времена, когда церковные должности часто поку-
пались, а не заслуживались, покупатели считали себя вправе получать до-
ход от вложенных денег. По этой причине всячески поощрялись такие обря-
ды, как обедни за умерших и т.д. В результате этого финансовые интересы
ряда сторон требовали сохранения той туманности доктрины оправдания, ка-
кой она была в начале шестнадцатого века. Уникальная и незаменимая роль
священника в исповеди и прощении приводила к злоупотреблениям, и, сог-
ласно имеющимся свидетельствам, взяточничество духовенства было немалой
проблемой накануне Реформации.
Доктрина оправдания верой Лютера и связанная с ней доктрина "свя-
щенства всех верующих" приобрела, таким образом, важность, выходящую да-
леко за рамки академического богословия. Она выбивала почву из-под ног
церковных доходов, о которых мы только что упомянули. Прощение было де-
лом между верующим и Богом: больше в этом не участвовал никто. Не требо-
вался священник для произнесения отпущения - верующий мог прочесть в Пи-
сании об обещаниях прощения тем, кто кается в своих грехах, и не нуждал-
ся ни ком, кто бы повторял и исполнял эти обещания. Для получения Бо-
жественного прощения не требовалось никакой платы. Концепция чистилища,
на которой основывалось многое из народных суеверий и их церковная
эксплуатация, отвергалась как выдумка, не содержащаяся в Писании. Вместе
с отрицанием существования чистилища изменилось отношение к смерти и
умершим и обряды, которые были с этим связаны. Новый акцент на отношени-
ях отдельного человека с Богом, частично обязанный своим появлением ин-
дивидуализму Ренессанса, а частично - Новому Завету, оставлял "за кад-
ром" учреждения Церкви. Лютер нападал не только на доходы, получаемые от
продажи индульгенций, - эта практика противоречила его взгляду на роль
Церкви в отпущении грехов.
Акция Лютера, выразившаяся в том, что 31 октября 1517 г. (который в
настоящее время отмечается в Германии как День Реформации) он прибил к
дверям виттенбергского храма Девяносто пять тезисов об индульгенциях,
была не просто протестом против рекламной кампании Тецеля, которая, по
выдвигаемым обещаниям могла сравниться с современными рекламами сти-
ральных порошков. Не было это и требованием, чтобы Церковь прояснила
свое учение о прощении. Она ознаменовала появление нового богословия о
прощении (или, точнее, появление заново старого и, очевидно, забытого
богословия спасения), которое грозило лишить официальную Церковь участия
в процессе прощения, угрожая, таким образом, материальным интересам па-
пы, большой части духовенства, некоторых князей и одного очень влия-
тельного банкирского дома (дома Фуггеров в Аусбурге, который заменил дом
Медичи в должности официальных банкиров Церкви после того, как Лев X,
сам являющийся представителем семейства Медичи, занял папский престол в
1513 г.) Доктрина оправдания одной верой подтверждала то, что Божествен-
ное прощение даровалось, а не покупалось, и было доступно всем, незави-
симо от материального и социального положения. Связанная с ней доктрина
"священства всех верующих" означала, что верующий, с благодатной помощью
Божией, мог сам сделать все, что необходимо для его спасения, не прибе-
гая к помощи ни Церкви, ни священников (хотя сам Лютер считал, что про-
фессиональные проповедники и учреждения Церкви должны играть существен-
ную роль в христианской жизни). Поэтому не вызывает удивления, что
взгляды Лютера были с волнением восприняты церковными учреждениями и
вызвали такой интерес у многих мирян того времени.
Хотя первоначальный спор Лютера проходил с академическим богословием
"Via modema", развивающиеся события привели к тому, что он отказался от
этого ограниченного и малозначимого спора, чтобы взять на себя роль на-
родного реформатора. Начиная с 1519 г. взгляды Лютера на оправдание при-
вели его к оспариванию доктрин и практики современной ему Церкви, а не
идей "via moderna". Если раньше Лютер, так сказать, витал в интеллекту-
альных облаках, то сейчас он спустился на землю, чтобы применить свои
идеи к жизни Церкви. С опубликованием трех великих реформационных мани-
фестов 1520 г. [12] он продемонстрировал способность захватывать сердца
людей. Из кабинетного ученого он превратился в харизматического народно-
го реформатора.
Социальные последствия лютеровской доктрины оправдания одной верой
можно проиллюстрировать судьбой мирских братств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100