Ниже мы рассмотрим
два способа, с помощью которых Реформация пыталась преодолеть эту труд-
ность.
Первый способ можно определить как "катехизический" подход. Протес-
тантские читатели Писания получали фильтр, с помощью которого они могли
толковать Писание. Одним из примеров такого фильтра является "Малый Ка-
техизис" Лютера (1529 г.), который давал читателям рамки, в которых они
могли разобрать Писание. Однако наиболее известным руководством по Писа-
нию являются "Наставления" Кальвина, особенно окончательный вариант 1559
г. Известно, что Кальвин построил свой труд по модели катехизиса Лютера.
В предисловии к французскому изданию 1541 г. Кальвин утверждает, что
"Наставления" "... могут служить ключом, открывающим всем чадам Божиим
доступ к пониманию Священного Писания". Иными словами, читатель должен
был пользоваться "Наставлениями" Кальвина как средством толкования Писа-
ния. Как указывает история развития Реформатской Церкви во Франции и
Голландии, подход Кальвина увенчался успехом. Для полного доступа к ре-
форматской вере читателю нужны были всего две книги - Библия и "Настав-
ления" Кальвина. Использование Писания в "Наставлениях" было столь убе-
дительным, что многим казалось, что эта книга была ключом к правильному
толкованию Писания. Сложные герменевтические схемы средневековья можно
было отбросить, получив эту изящно написанную и понятную книгу.
Второй способ решения проблемы толкования Писания можно определить
как "политическая герменевтика". Он был особенно связан с реформацией
Цвингли в Цюрихе. Этот метод имеет особое значение в связи с политичес-
кой историей Реформации. В 1520 г. городской совет Цюриха потребовал,
чтобы все священники города проповедовали согласно Писанию, избегая "че-
ловеческих нововведений и объяснений". В итоге волевым решением Цюрих
стал приверженцем принципа "sola Scripture". Однако к 1522 г. стало яс-
но, что этот указ имел мало ценности: как должно было толковаться Писа-
ние? Небольшой кризис разразился в великий пост 1522 г., когда некоторые
сторонники Цвингли нарушили пост, традиционно соблюдаемый в это время
года. [15] В течение периода, когда традиционно ели лишь рыбу и овощи,
оказалось, что некоторые сторонники Цвингли позволили себе употреблять
мясную пищу. Спустя несколько недель, 9 апреля, городской совет подтвер-
дил свою приверженность соблюдению поста и оштрафовал Фрошауера на нез-
начительную сумму за нарушение поста в его доме. На этом бы дело и за-
кончилось, если бы спустя семь дней Цвингли не опубликовал (в типографии
Фрошауера) трактат, в котором утверждалось, что нигде в Новом Завете не
сказано, что верующие должны воздерживаться от мяса в великий пост. В
этом же году возник аналогичный спор о браках духовенства. По мере того,
как напряженность в Цюрихе возрастала, стало ясно, что требовалось ка-
което средство для решения подобных спорных вопросов.
Однако, основная трудность по-прежнему заключалась в том, как толко-
вать Писание. 3 января 1523 г. городской совет объявил, что как орган,
наделенный властью контролировать общественную проповедь, он назначает
общественный диспут, который должен был состояться позже в том же меся-
це, для выяснения того, соответствуют ли Писанию 67 Schlussreden, или
"ключевых тезиса", Цвингли. Эти дебаты стали известны как "Первый Цю-
рихский Диспут".
Построенный по модели академических диспутов, он состоялся в цюрихс-
кой ратуше 29 января. Это была личная победа Цвингли. Большее значение,
однако, этот диспут имел для городского совета, который после диспута
получил полномочия решать, что соответствовало Писанию, а что - нет.
[16]
Для Цвингли город и Церковь Цюриха были одним и тем же. Как мы увидим
в следующей главе, этот момент имеет особое значение в связи с его бо-
гословскими идеями о Церкви и таинствах. Таким образом, городской совет
имел право участвовать в обсуждении богословских и религиозных вопросов.
Цюрихская Реформация не сдерживалась более вопросами о правильном толко-
вании Писания: городской совет объявил, что он обладает правом толкова-
ния Писания для граждан Цюриха, и заявил, что намерен воспользоваться
этим правом. Писания мог быть не до конца проясненным, однако политичес-
кий успех Реформации в Цюрихе был фактически гарантирован односторонним
решением городского совета выступать в роли толкователя. Аналогичные ре-
шения, принятые в Базеле и Берне на основании цюрихского примера, консо-
лидировали швейцарскую Реформацию и, обеспечивая политическую ста-
бильность в Женеве в середине 1530-х гг. и косвенно способствовали успе-
ху Реформации Кальвина.
Вполне очевидно, что политическая борьба в раннем протестантизме ка-
салась вопроса о том, кто обладал авторитетом толковать Писание. Тот,
кто обладал этим правом, фактически контролировал идеологию - а, следо-
вательно, социальные и политические взгляды различных фракций в Реформа-
ции. Для римо-католиков светская власть папы была подобным образом свя-
зана с его ролью авторитетного толкователя Писания. Это наблюдение поз-
воляет нам сделать несколько важных выводов о социальных и политических
сторонах Реформации. Например, аксиома радикальной Реформации о том, что
просвещенный человек имел полное право толковать для себя Писание, свя-
зана с утопическим коммунизмом, часто ассоциируемым с этим движением.
Аналогичным образом, неспособность радикальной Реформации произвести
первоклассных богословов - важный фактор, связанный с быстрым вырождени-
ем движения в идеологический хаос - отражает нежелание предоставить од-
ному человеку право разрабатывать те идеи, над которыми могут размышлять
другие, и по-своему толковать Писание.
Первоначально магистерская Реформация соглашалась с тем, что каждый
человек обладал правом толковать Писание, однако впоследствии ее идеоло-
гов стали волновать социальные и политические последствия этой идеи.
Крестьянское восстание 1525 г., похоже, убедило некоторых, (например,
Лютера) в том, что отдельные верующие (особенно германские крестьяне)
были просто не в состоянии толковать Писание. По иронии судьбы движение,
которое придавало такое значение Писанию, впоследствии стало отказывать
своим менее образованным членам в доступе к этому Писанию из опасения,
что они могут неправильно его истолковать (иными словами, истолковать
его не так, как магистерские реформаторы). Например, школьные правила
Вюртембергского герцогства гласили, что лишь наиболее способные ученики
получали право изучать Новый Завет в выпускном классе при условии, что
обучение будет вестись на греческом и латинском языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
два способа, с помощью которых Реформация пыталась преодолеть эту труд-
ность.
Первый способ можно определить как "катехизический" подход. Протес-
тантские читатели Писания получали фильтр, с помощью которого они могли
толковать Писание. Одним из примеров такого фильтра является "Малый Ка-
техизис" Лютера (1529 г.), который давал читателям рамки, в которых они
могли разобрать Писание. Однако наиболее известным руководством по Писа-
нию являются "Наставления" Кальвина, особенно окончательный вариант 1559
г. Известно, что Кальвин построил свой труд по модели катехизиса Лютера.
В предисловии к французскому изданию 1541 г. Кальвин утверждает, что
"Наставления" "... могут служить ключом, открывающим всем чадам Божиим
доступ к пониманию Священного Писания". Иными словами, читатель должен
был пользоваться "Наставлениями" Кальвина как средством толкования Писа-
ния. Как указывает история развития Реформатской Церкви во Франции и
Голландии, подход Кальвина увенчался успехом. Для полного доступа к ре-
форматской вере читателю нужны были всего две книги - Библия и "Настав-
ления" Кальвина. Использование Писания в "Наставлениях" было столь убе-
дительным, что многим казалось, что эта книга была ключом к правильному
толкованию Писания. Сложные герменевтические схемы средневековья можно
было отбросить, получив эту изящно написанную и понятную книгу.
Второй способ решения проблемы толкования Писания можно определить
как "политическая герменевтика". Он был особенно связан с реформацией
Цвингли в Цюрихе. Этот метод имеет особое значение в связи с политичес-
кой историей Реформации. В 1520 г. городской совет Цюриха потребовал,
чтобы все священники города проповедовали согласно Писанию, избегая "че-
ловеческих нововведений и объяснений". В итоге волевым решением Цюрих
стал приверженцем принципа "sola Scripture". Однако к 1522 г. стало яс-
но, что этот указ имел мало ценности: как должно было толковаться Писа-
ние? Небольшой кризис разразился в великий пост 1522 г., когда некоторые
сторонники Цвингли нарушили пост, традиционно соблюдаемый в это время
года. [15] В течение периода, когда традиционно ели лишь рыбу и овощи,
оказалось, что некоторые сторонники Цвингли позволили себе употреблять
мясную пищу. Спустя несколько недель, 9 апреля, городской совет подтвер-
дил свою приверженность соблюдению поста и оштрафовал Фрошауера на нез-
начительную сумму за нарушение поста в его доме. На этом бы дело и за-
кончилось, если бы спустя семь дней Цвингли не опубликовал (в типографии
Фрошауера) трактат, в котором утверждалось, что нигде в Новом Завете не
сказано, что верующие должны воздерживаться от мяса в великий пост. В
этом же году возник аналогичный спор о браках духовенства. По мере того,
как напряженность в Цюрихе возрастала, стало ясно, что требовалось ка-
което средство для решения подобных спорных вопросов.
Однако, основная трудность по-прежнему заключалась в том, как толко-
вать Писание. 3 января 1523 г. городской совет объявил, что как орган,
наделенный властью контролировать общественную проповедь, он назначает
общественный диспут, который должен был состояться позже в том же меся-
це, для выяснения того, соответствуют ли Писанию 67 Schlussreden, или
"ключевых тезиса", Цвингли. Эти дебаты стали известны как "Первый Цю-
рихский Диспут".
Построенный по модели академических диспутов, он состоялся в цюрихс-
кой ратуше 29 января. Это была личная победа Цвингли. Большее значение,
однако, этот диспут имел для городского совета, который после диспута
получил полномочия решать, что соответствовало Писанию, а что - нет.
[16]
Для Цвингли город и Церковь Цюриха были одним и тем же. Как мы увидим
в следующей главе, этот момент имеет особое значение в связи с его бо-
гословскими идеями о Церкви и таинствах. Таким образом, городской совет
имел право участвовать в обсуждении богословских и религиозных вопросов.
Цюрихская Реформация не сдерживалась более вопросами о правильном толко-
вании Писания: городской совет объявил, что он обладает правом толкова-
ния Писания для граждан Цюриха, и заявил, что намерен воспользоваться
этим правом. Писания мог быть не до конца проясненным, однако политичес-
кий успех Реформации в Цюрихе был фактически гарантирован односторонним
решением городского совета выступать в роли толкователя. Аналогичные ре-
шения, принятые в Базеле и Берне на основании цюрихского примера, консо-
лидировали швейцарскую Реформацию и, обеспечивая политическую ста-
бильность в Женеве в середине 1530-х гг. и косвенно способствовали успе-
ху Реформации Кальвина.
Вполне очевидно, что политическая борьба в раннем протестантизме ка-
салась вопроса о том, кто обладал авторитетом толковать Писание. Тот,
кто обладал этим правом, фактически контролировал идеологию - а, следо-
вательно, социальные и политические взгляды различных фракций в Реформа-
ции. Для римо-католиков светская власть папы была подобным образом свя-
зана с его ролью авторитетного толкователя Писания. Это наблюдение поз-
воляет нам сделать несколько важных выводов о социальных и политических
сторонах Реформации. Например, аксиома радикальной Реформации о том, что
просвещенный человек имел полное право толковать для себя Писание, свя-
зана с утопическим коммунизмом, часто ассоциируемым с этим движением.
Аналогичным образом, неспособность радикальной Реформации произвести
первоклассных богословов - важный фактор, связанный с быстрым вырождени-
ем движения в идеологический хаос - отражает нежелание предоставить од-
ному человеку право разрабатывать те идеи, над которыми могут размышлять
другие, и по-своему толковать Писание.
Первоначально магистерская Реформация соглашалась с тем, что каждый
человек обладал правом толковать Писание, однако впоследствии ее идеоло-
гов стали волновать социальные и политические последствия этой идеи.
Крестьянское восстание 1525 г., похоже, убедило некоторых, (например,
Лютера) в том, что отдельные верующие (особенно германские крестьяне)
были просто не в состоянии толковать Писание. По иронии судьбы движение,
которое придавало такое значение Писанию, впоследствии стало отказывать
своим менее образованным членам в доступе к этому Писанию из опасения,
что они могут неправильно его истолковать (иными словами, истолковать
его не так, как магистерские реформаторы). Например, школьные правила
Вюртембергского герцогства гласили, что лишь наиболее способные ученики
получали право изучать Новый Завет в выпускном классе при условии, что
обучение будет вестись на греческом и латинском языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100