Стрелки — кто лежа, кто сидя — расположились вокруг и, дымя цигарками, внимательно слушали.
— Почему не спите? — обратился офицер к вскочившим при его появлении солдатам.
— Японец что-то больно разыгрался нынче. Все время бомбочки бросает. Как бы не полез на нас, — пояснил один из унтеров.
— Ну, пошли, Блохин, — заторопил Звонарев.
— Пехтура народ скучный — никакого тебе веселья нет у них в голове. То ли дело у нас: Белоногов споет — душа радуется, Заяц представит — живот от, смеха лопается, поручик рыжнет — так всего до печенок проберет! — разливался Блохин, идя за офицером.
В контрэскарпной галерее солдаты тоже бодрствовали у «остров, разложенных прямо на бетонном полу. Дым клубами плыл по потолку.
— Удивительное дело! Сегодня все офицеры спят, а солдаты глаз не смыкают, — сказал прапорщик.
— Держут форт, чтобы невзначай его японец не захватил.
— Об этом должны прежде всего беспокоиться командиры, а затем уж солдаты.
— Солдат сам обо всем подумает, — ему начальство совсем даже без надобности. Сказано — держи форт, они и держат его всем миром.
Работы в минных галереях шли полным ходом. Лебедкин распоряжался всем — и стрелками и саперами. Юркин помогал ему, объясняя, что и как надо делать. Солдаты беспрекословно их слушали, признав авторитет артиллеристов.
— С обеих гальдерей японцев слышно. В левой — справа, а в правой — слева. Видать, они роют между нашими, — доложил Лебедкин. — Отросток бы теперь дать ему напоперек.
Звонарев побывал в обеих галереях, послушал доносящиеся стуки и согласился с мнением Лебедкина.
— Завтра саперы начнут рыть боковую галерею, — сообщил он солдатам.
Было около трех часов утра, когда он наконец улегся на соломе рядом с уже храпевшим Блохиным.
Утром прибыл с несколькими саперами прапорщик минной роты Берг. Передав ему работу, Звонарев со своими артиллеристами зашагал на Залитерную. Тут только он почувствовал, как сильно устал морально и физически за десять дней, проведенных на втором форту.
После бани и крепкого сна Звонарев сразу даже не мог понять, где он находится. Не хотелось открывать глаза, во всем теле ощущалась приятная свежесть. Прапорщик прислушивался к полузаглушенным разговорам в блиндаже: как шмель, гудел Борейко, его то и дело перебивал чей-то прерывистый сердитый шепот. На столе позвякивала посуда. Извне глухо доносилась стрельба. Затем хлопнула дверь, и звонкий голос Васи возвестил:
— Тетя Харитина сейчас принесет подогретый обед!
— Тише ты, разбудишь Сергея Владимировича, — остановил его голос Вари.
— Не беда, если и проснется. Дрыхнет целый день без просыпу, — отозвался Борейко.
Звонарев открыл глаза и сладко зевнул.
— Агусеньки, Сереженька! — наклонился над ним поручик.
Вася громко засмеялся, за что и получил шлепок от своей строгой наставницы.
— Добрый вечер, Сергей Владимирович, — неожиданно приветствовала его Леля. — Ну-с, Борис Дмитриевич, пойдемте к столу, пусть наши голубки здесь на свободе поворкуют.
За обедом Варя потребовала подробного рассказа о событиях, происшедших на втором форту.
— Вы туда больше не вернетесь, — объявила она, протягивая прапорщику бумагу.
» Вы временно откомандировываетесь на форт номер три, — с удивлением читал Звонарев, — где вам надлежит организовать работу прожекторов. Начальник штаба капитан Степанов «.
— Как она к вам попала? — спросил он, подозрительно поглядывая на девушку.
— Шла мимо штаба, справилась у Степанова о вас. Узнав, что я иду к вам, он и всучил мне это послание.
— Это называется из огня да в полымя. На третьем форту еще беспокойнее, чем на втором. Его почти беспрерывно обстреливают одиннадцатидюймовыми бомбами.
— Тогда вы не идите на этот форт, пока не переговорите с Рашевским, — сразу забеспокоилась Варя.
— Наше дело маленькое, куда велят, туда и пойдем…
В дверь постучали, и вошла Харитина, в женском платье, повязанная платком.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — приветствовала она прапорщика. — Вы будто похудели на форту.
— Здравствуйте, Харитина. Решили перейти в свое природное положение?
— Попробую; а может, и опять в окопы потянет.
— А Шметилло где?
— Капитан находятся на укреплении номер три. И меня туда звали, да я здесь на Залитерной застряла.
— Это все наш сказочник Ярцев виноват.
— Ой, что вы! — густо покраснела молодая женщина. — Он тут совсем ни при чем. Мне поручик приглянулся. Высокие они, такие видные. Сердце у них ясное, чистое, а что пьет — не беда. Кто же из мужиков-то не пьет, — убежденно проговорила Харитина. — Пойдем-ка со мной, сынок, — позвала она Васю. — Я тебя малость причешу, а то смотри, какой ты стал вихрастый.
Вскоре после их ухода в блиндаж торопливо постучался Родионов. Его обычно спокойное и суровое лицо выражало сильное волнение.
— Нельзя ли вас попросить к нам в блиндаж, сестрица? — обратился он к Варе. — Надо перевязать раненого.
— Сергей Владимирович, где бинты? — вскочила Варя.
— Что случилось? — торопливо спросил Звонарев, накидывая шинель.
— Блохин, черт пьяный, сказочника изувечил, — сердито ответил фейерверкер. — Как пришел утром с форта и узнал, что Харитина проводит с Ярцевым все время, так и начал к тому приставать. А сейчас явился откудато пьяный и сразу полез в драку. Ярцев, обороняясь, хватил его табуреткой по башке, а тот, варначья душа, японским тесаком сказочнику голову рассек.
— Блохина немедленно связать и посадить под арест.
— Скрутили уж. Здоровый он, впятером едва осилили. Пришлось даже малость прикладом стукнуть.
В крайнем блиндаже на нарах лежал с окровавленной повязкой на голове Ярцев. Около него плакала, утирая слезы концами головного платка, Харитина.
— Егорушка, соколик ты мой ненаглядный! За что тебя злодей убил-покалечил, — причитала она.
Варя вместе с Мельниковым начала перебинтовывать раненого. Слева над ухом зияла большая резаная рана.
— Черепные кости целы. Рана неопасная, поверхностная, — обернулась Варя к Звонареву. — Его надо сейчас же на подводе отправить в госпиталь с моей запиской. Пусть положат в мою палату на полу. Завтра я его устрою как следует.
Пришедшему Борейко Звонарев и Родионов подробно доложили о случившемся.
— Придется Харитину с батареи убрать. Пока она никому предпочтения не давала — все шло хорошо, а как предпочла сказочника-все остальные просто с ума посходили. Крики, брань, драки… Возьмите ее к себе в госпиталь, — обернулся он к Варе.
— Не знаю, захочет ли она, — неуверенно заметила Варя.
— Здесь я ее держать больше не стану. Готов командовать тысячей мужчин, но ни одной бабой командовать не хочу.
— Бабой! Грубиян вы этакий, — возмутилась Варя.
Вскоре раненого отправили в госпиталь с Харитиной, Лелей и Васей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
— Почему не спите? — обратился офицер к вскочившим при его появлении солдатам.
— Японец что-то больно разыгрался нынче. Все время бомбочки бросает. Как бы не полез на нас, — пояснил один из унтеров.
— Ну, пошли, Блохин, — заторопил Звонарев.
— Пехтура народ скучный — никакого тебе веселья нет у них в голове. То ли дело у нас: Белоногов споет — душа радуется, Заяц представит — живот от, смеха лопается, поручик рыжнет — так всего до печенок проберет! — разливался Блохин, идя за офицером.
В контрэскарпной галерее солдаты тоже бодрствовали у «остров, разложенных прямо на бетонном полу. Дым клубами плыл по потолку.
— Удивительное дело! Сегодня все офицеры спят, а солдаты глаз не смыкают, — сказал прапорщик.
— Держут форт, чтобы невзначай его японец не захватил.
— Об этом должны прежде всего беспокоиться командиры, а затем уж солдаты.
— Солдат сам обо всем подумает, — ему начальство совсем даже без надобности. Сказано — держи форт, они и держат его всем миром.
Работы в минных галереях шли полным ходом. Лебедкин распоряжался всем — и стрелками и саперами. Юркин помогал ему, объясняя, что и как надо делать. Солдаты беспрекословно их слушали, признав авторитет артиллеристов.
— С обеих гальдерей японцев слышно. В левой — справа, а в правой — слева. Видать, они роют между нашими, — доложил Лебедкин. — Отросток бы теперь дать ему напоперек.
Звонарев побывал в обеих галереях, послушал доносящиеся стуки и согласился с мнением Лебедкина.
— Завтра саперы начнут рыть боковую галерею, — сообщил он солдатам.
Было около трех часов утра, когда он наконец улегся на соломе рядом с уже храпевшим Блохиным.
Утром прибыл с несколькими саперами прапорщик минной роты Берг. Передав ему работу, Звонарев со своими артиллеристами зашагал на Залитерную. Тут только он почувствовал, как сильно устал морально и физически за десять дней, проведенных на втором форту.
После бани и крепкого сна Звонарев сразу даже не мог понять, где он находится. Не хотелось открывать глаза, во всем теле ощущалась приятная свежесть. Прапорщик прислушивался к полузаглушенным разговорам в блиндаже: как шмель, гудел Борейко, его то и дело перебивал чей-то прерывистый сердитый шепот. На столе позвякивала посуда. Извне глухо доносилась стрельба. Затем хлопнула дверь, и звонкий голос Васи возвестил:
— Тетя Харитина сейчас принесет подогретый обед!
— Тише ты, разбудишь Сергея Владимировича, — остановил его голос Вари.
— Не беда, если и проснется. Дрыхнет целый день без просыпу, — отозвался Борейко.
Звонарев открыл глаза и сладко зевнул.
— Агусеньки, Сереженька! — наклонился над ним поручик.
Вася громко засмеялся, за что и получил шлепок от своей строгой наставницы.
— Добрый вечер, Сергей Владимирович, — неожиданно приветствовала его Леля. — Ну-с, Борис Дмитриевич, пойдемте к столу, пусть наши голубки здесь на свободе поворкуют.
За обедом Варя потребовала подробного рассказа о событиях, происшедших на втором форту.
— Вы туда больше не вернетесь, — объявила она, протягивая прапорщику бумагу.
» Вы временно откомандировываетесь на форт номер три, — с удивлением читал Звонарев, — где вам надлежит организовать работу прожекторов. Начальник штаба капитан Степанов «.
— Как она к вам попала? — спросил он, подозрительно поглядывая на девушку.
— Шла мимо штаба, справилась у Степанова о вас. Узнав, что я иду к вам, он и всучил мне это послание.
— Это называется из огня да в полымя. На третьем форту еще беспокойнее, чем на втором. Его почти беспрерывно обстреливают одиннадцатидюймовыми бомбами.
— Тогда вы не идите на этот форт, пока не переговорите с Рашевским, — сразу забеспокоилась Варя.
— Наше дело маленькое, куда велят, туда и пойдем…
В дверь постучали, и вошла Харитина, в женском платье, повязанная платком.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — приветствовала она прапорщика. — Вы будто похудели на форту.
— Здравствуйте, Харитина. Решили перейти в свое природное положение?
— Попробую; а может, и опять в окопы потянет.
— А Шметилло где?
— Капитан находятся на укреплении номер три. И меня туда звали, да я здесь на Залитерной застряла.
— Это все наш сказочник Ярцев виноват.
— Ой, что вы! — густо покраснела молодая женщина. — Он тут совсем ни при чем. Мне поручик приглянулся. Высокие они, такие видные. Сердце у них ясное, чистое, а что пьет — не беда. Кто же из мужиков-то не пьет, — убежденно проговорила Харитина. — Пойдем-ка со мной, сынок, — позвала она Васю. — Я тебя малость причешу, а то смотри, какой ты стал вихрастый.
Вскоре после их ухода в блиндаж торопливо постучался Родионов. Его обычно спокойное и суровое лицо выражало сильное волнение.
— Нельзя ли вас попросить к нам в блиндаж, сестрица? — обратился он к Варе. — Надо перевязать раненого.
— Сергей Владимирович, где бинты? — вскочила Варя.
— Что случилось? — торопливо спросил Звонарев, накидывая шинель.
— Блохин, черт пьяный, сказочника изувечил, — сердито ответил фейерверкер. — Как пришел утром с форта и узнал, что Харитина проводит с Ярцевым все время, так и начал к тому приставать. А сейчас явился откудато пьяный и сразу полез в драку. Ярцев, обороняясь, хватил его табуреткой по башке, а тот, варначья душа, японским тесаком сказочнику голову рассек.
— Блохина немедленно связать и посадить под арест.
— Скрутили уж. Здоровый он, впятером едва осилили. Пришлось даже малость прикладом стукнуть.
В крайнем блиндаже на нарах лежал с окровавленной повязкой на голове Ярцев. Около него плакала, утирая слезы концами головного платка, Харитина.
— Егорушка, соколик ты мой ненаглядный! За что тебя злодей убил-покалечил, — причитала она.
Варя вместе с Мельниковым начала перебинтовывать раненого. Слева над ухом зияла большая резаная рана.
— Черепные кости целы. Рана неопасная, поверхностная, — обернулась Варя к Звонареву. — Его надо сейчас же на подводе отправить в госпиталь с моей запиской. Пусть положат в мою палату на полу. Завтра я его устрою как следует.
Пришедшему Борейко Звонарев и Родионов подробно доложили о случившемся.
— Придется Харитину с батареи убрать. Пока она никому предпочтения не давала — все шло хорошо, а как предпочла сказочника-все остальные просто с ума посходили. Крики, брань, драки… Возьмите ее к себе в госпиталь, — обернулся он к Варе.
— Не знаю, захочет ли она, — неуверенно заметила Варя.
— Здесь я ее держать больше не стану. Готов командовать тысячей мужчин, но ни одной бабой командовать не хочу.
— Бабой! Грубиян вы этакий, — возмутилась Варя.
Вскоре раненого отправили в госпиталь с Харитиной, Лелей и Васей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189