Но остальные корабли русской эскадры не последовали за «Ретвизаном». Оказавшись ближе к японцам, чем к своим, и под ужасающим обстрелом всей эскадры противника, «Ретвизан» принужден был повернуть назад.
Прошло еще несколько мгновений. Русские броненосцы продолжали отстреливаться от неприятеля, но все уже лежали на разных курсах. Затем один за другим они в полном беспорядке начали поворачивать к Артуру.
На все еще продолжавшем описывать циркуляцию «Цесаревиче» взвилось несколько флагов.
— «Адмирал передает командование», — расшифровал сигнальщик.
— Значит, Витгефт или убит, или тяжело ранен, — стуча зубами от волнения, проговорил Охотский.
— Когда погиб Макаров, все говорили: бог с ним, с кораблем, лишь бы вернулся адмирал, а сегодня можно сказать: бог с ними, с адмиралами, лишь бы корабли были целы, — утешал его главный врач Петров.
Крейсера, следуя за флагманским «Аскольдом», пошли на сближение с броненосцами, но те продолжали идти нестройной кучей, на ходу обгоняя друг друга. При этом они стреляли во все стороны, так что два или три снаряда упали около «Монголии».
— Право руля! — скомандовал Охотский, и пароход начал поворачиваться кормой к эскадре. Несколько мгновений с мостика ничего не было видно за дымом из трубы.
— Разбиты, отступают, мать их так-перетак! — заорал Охотский, неожиданно воспылав боевым азартом.
— Отступилась от нас царица небесная! — проговорил рулевой, снимая фуражку и набожно крестясь. — Много поди сегодня матросиков отправилось в царство небесное.
— Замолчи, дурак! И без тебя тошно! — оборвал его вахтенный начальник. — Все корабли на плаву, они оправятся и снова вступят в бой.
Но броненосцы продолжали, отстреливаясь, нестройной толпой отходить по направлению к Артуру. Японцы не преследовали их, ограничиваясь лишь огнем с дальней дистанции. В это время крейсера подошли к идущему впереди всех «Ретвизану». На «Аскольде» подняли какой-то сигнал, и, густо задымив из всех труб, крейсер на всех парах ринулся на видневшийся поодаль японский отряд. За ним последовал «Новик». Оба они быстро исчезли в уже темнеющем на востоке море. Некоторое время издалека доносилась усиленная канонада, а затем все стихло.
Огромное, по-вечернему красное солнце коснулось горизонта. Последние лучи его освещали красноватым светом мерно колышущиеся волны, на фоне которых четко вырисовывались силуэты русских кораблей. «Ретвизан», сильно зарываясь на ходу носом, со снесенной наполовину передней трубой, уходил все дальше вперед. За ним шла, оседая на корму, «Полтава». Несколько поодаль двигались «Цесаревич», на котором была снесена часть верхних надстроек, и «Севастополь»с нелепо задранной вверх двенадцатидюймовой пушкой в носовой башне и развороченной передней трубой. В стороне виднелись «Пересвет» со сбитыми верхушками мачт и разрушенными кормовыми надстройками и «Победа», у которой были разворочены две передние трубы и зияла надводная пробоина с левого борта. Только «Диана»и «Паллада» не имели никаких повреждений.
Рива с отчаянием смотрела на эти избитые, искалеченные корабли.
— Теперь, надо думать, наша эскадра уже окончательно вернется в Артур, — угрюмо проговорил Охотский.
— Полноте! Быть может, с темнотой мы опять ляжем на прежний курс, — отозвался поднявшийся на мостик Петров.
— Если повреждения незначительны, то нечего и возвращаться в Артур, а если они велики, то где же их там исправлять, да еще при бомбардировке с суши.
— Запасутся углем, водой, продовольствием, починяйся и опять попытают счастья в бою.
— Запасов в Артуре нет. Крепость отберет и то, что имеется сейчас. Просто перепишут моряков в пехоту, пушки передадут на форты, — угрюмо бубнил Охотский.
— Неизвестно, сколько кораблей еще доберется до дому. Японские миноносцы так и лезут со всех сторон, — мрачно присоединился вахтенный начальник, — как бы и нам в этой драке не попало.
— Это шествие кораблей напоминает мне погребальную процессию, — заметил вахтенный начальник.
— Почему погребальную процессию? — спросила Рива. — Вы считаете, что на эскадре много убитых? — И слезы брызнули из ее глаз, напряженные нервы сдали.
— Пойдемте вниз! — взял ее под руку капитан.
Рива бросила последний взгляд на исчезающее за горизонтом солнце. Закат был ярко-красный, и казалось, будто море окрасилось кровью.
Ночь выдалась безлунная, но не очень темная. По небу стлались легкие, полупрозрачные облака, сквозь ровную пелену которых звезды светились мягким, рассеянным светом. С юга шла зыбь. «Монголию» порядочно качало.
В кают-компании позванивала посуда. Кое-что начал укачиваться и поспешил лечь.
Плавучий лазарет продолжал идти параллельным курсом с броненосцами, держась в нескольких кабельтовых от них.
С наступлением темноты были зажжены все огни. Все иллюминаторы были открыты и освещены.
Этими мерами Охотский хотел предохранить пароход от случайных нападений японских миноносцев, которые, пользуясь темнотой, ринулись в атаку на отступающие русские суда. Но, двигаясь параллельным курсом с эскадрой, он тем самым указывал противнику ее местонахождение, поэтому с «Пересвета» сигналом приказали или отойти и лечь на другой курс, или, потушив огни, подойти под охрану эскадры. Капитан «Монголии» предпочел находиться подальше от места схватки и вышел за пределы досягаемости артиллерийских снарядов. Увеличив ход, он стал обгонять медленно двигающуюся русскую эскадру.
Заметив это, пассажиры начали умолять капитана не уходить от броненосцев.
— Если же мы будем одни, то японцы наверное захватят нас и отведут к себе. Никто об этом и не узнает.
Охотский заколебался. Но в это время мимо парохода в сторону русской эскадры проскользнули легкими тенями японские миноносцы, и почти тотчас же в темноте заблистали выстрелы броненосцев и неподалеку в море упало несколько снарядов.
— Право руля! — испуганно скомандовал капитан, и «Монголия» на всех парах стала удаляться от эскадры.
Рива поднялась на палубу. Ночной ветерок приятно освежал лицо. Звезды мерцали над головой. Волны мерно покачивали быстро идущий пароход, изредка обдавая палубу мелкими солеными брызгами. Висящие на стрелках спасательные шлюпки тихо поскрипывали в такт качке. Из открытого люка доносилось ровное дыхание машины.
На палубе было пусто. Рива отошла к корме и, облокотившись на планширь, напряженно глядела в сторону русской эскадры. Канонада то затихала, то разгоралась с бешеной силой. Ни на одном из кораблей не светились прожекторы. Броненосцы скрывались во тьме, желая избежать минных атак.
«Как, однако, растянулась наша эскадра!»— подумала Рива.
В это время совсем по носу «Монголии» неожиданно выплыл силуэт большого военного корабля — пароход едва смог избежать столкновения с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Прошло еще несколько мгновений. Русские броненосцы продолжали отстреливаться от неприятеля, но все уже лежали на разных курсах. Затем один за другим они в полном беспорядке начали поворачивать к Артуру.
На все еще продолжавшем описывать циркуляцию «Цесаревиче» взвилось несколько флагов.
— «Адмирал передает командование», — расшифровал сигнальщик.
— Значит, Витгефт или убит, или тяжело ранен, — стуча зубами от волнения, проговорил Охотский.
— Когда погиб Макаров, все говорили: бог с ним, с кораблем, лишь бы вернулся адмирал, а сегодня можно сказать: бог с ними, с адмиралами, лишь бы корабли были целы, — утешал его главный врач Петров.
Крейсера, следуя за флагманским «Аскольдом», пошли на сближение с броненосцами, но те продолжали идти нестройной кучей, на ходу обгоняя друг друга. При этом они стреляли во все стороны, так что два или три снаряда упали около «Монголии».
— Право руля! — скомандовал Охотский, и пароход начал поворачиваться кормой к эскадре. Несколько мгновений с мостика ничего не было видно за дымом из трубы.
— Разбиты, отступают, мать их так-перетак! — заорал Охотский, неожиданно воспылав боевым азартом.
— Отступилась от нас царица небесная! — проговорил рулевой, снимая фуражку и набожно крестясь. — Много поди сегодня матросиков отправилось в царство небесное.
— Замолчи, дурак! И без тебя тошно! — оборвал его вахтенный начальник. — Все корабли на плаву, они оправятся и снова вступят в бой.
Но броненосцы продолжали, отстреливаясь, нестройной толпой отходить по направлению к Артуру. Японцы не преследовали их, ограничиваясь лишь огнем с дальней дистанции. В это время крейсера подошли к идущему впереди всех «Ретвизану». На «Аскольде» подняли какой-то сигнал, и, густо задымив из всех труб, крейсер на всех парах ринулся на видневшийся поодаль японский отряд. За ним последовал «Новик». Оба они быстро исчезли в уже темнеющем на востоке море. Некоторое время издалека доносилась усиленная канонада, а затем все стихло.
Огромное, по-вечернему красное солнце коснулось горизонта. Последние лучи его освещали красноватым светом мерно колышущиеся волны, на фоне которых четко вырисовывались силуэты русских кораблей. «Ретвизан», сильно зарываясь на ходу носом, со снесенной наполовину передней трубой, уходил все дальше вперед. За ним шла, оседая на корму, «Полтава». Несколько поодаль двигались «Цесаревич», на котором была снесена часть верхних надстроек, и «Севастополь»с нелепо задранной вверх двенадцатидюймовой пушкой в носовой башне и развороченной передней трубой. В стороне виднелись «Пересвет» со сбитыми верхушками мачт и разрушенными кормовыми надстройками и «Победа», у которой были разворочены две передние трубы и зияла надводная пробоина с левого борта. Только «Диана»и «Паллада» не имели никаких повреждений.
Рива с отчаянием смотрела на эти избитые, искалеченные корабли.
— Теперь, надо думать, наша эскадра уже окончательно вернется в Артур, — угрюмо проговорил Охотский.
— Полноте! Быть может, с темнотой мы опять ляжем на прежний курс, — отозвался поднявшийся на мостик Петров.
— Если повреждения незначительны, то нечего и возвращаться в Артур, а если они велики, то где же их там исправлять, да еще при бомбардировке с суши.
— Запасутся углем, водой, продовольствием, починяйся и опять попытают счастья в бою.
— Запасов в Артуре нет. Крепость отберет и то, что имеется сейчас. Просто перепишут моряков в пехоту, пушки передадут на форты, — угрюмо бубнил Охотский.
— Неизвестно, сколько кораблей еще доберется до дому. Японские миноносцы так и лезут со всех сторон, — мрачно присоединился вахтенный начальник, — как бы и нам в этой драке не попало.
— Это шествие кораблей напоминает мне погребальную процессию, — заметил вахтенный начальник.
— Почему погребальную процессию? — спросила Рива. — Вы считаете, что на эскадре много убитых? — И слезы брызнули из ее глаз, напряженные нервы сдали.
— Пойдемте вниз! — взял ее под руку капитан.
Рива бросила последний взгляд на исчезающее за горизонтом солнце. Закат был ярко-красный, и казалось, будто море окрасилось кровью.
Ночь выдалась безлунная, но не очень темная. По небу стлались легкие, полупрозрачные облака, сквозь ровную пелену которых звезды светились мягким, рассеянным светом. С юга шла зыбь. «Монголию» порядочно качало.
В кают-компании позванивала посуда. Кое-что начал укачиваться и поспешил лечь.
Плавучий лазарет продолжал идти параллельным курсом с броненосцами, держась в нескольких кабельтовых от них.
С наступлением темноты были зажжены все огни. Все иллюминаторы были открыты и освещены.
Этими мерами Охотский хотел предохранить пароход от случайных нападений японских миноносцев, которые, пользуясь темнотой, ринулись в атаку на отступающие русские суда. Но, двигаясь параллельным курсом с эскадрой, он тем самым указывал противнику ее местонахождение, поэтому с «Пересвета» сигналом приказали или отойти и лечь на другой курс, или, потушив огни, подойти под охрану эскадры. Капитан «Монголии» предпочел находиться подальше от места схватки и вышел за пределы досягаемости артиллерийских снарядов. Увеличив ход, он стал обгонять медленно двигающуюся русскую эскадру.
Заметив это, пассажиры начали умолять капитана не уходить от броненосцев.
— Если же мы будем одни, то японцы наверное захватят нас и отведут к себе. Никто об этом и не узнает.
Охотский заколебался. Но в это время мимо парохода в сторону русской эскадры проскользнули легкими тенями японские миноносцы, и почти тотчас же в темноте заблистали выстрелы броненосцев и неподалеку в море упало несколько снарядов.
— Право руля! — испуганно скомандовал капитан, и «Монголия» на всех парах стала удаляться от эскадры.
Рива поднялась на палубу. Ночной ветерок приятно освежал лицо. Звезды мерцали над головой. Волны мерно покачивали быстро идущий пароход, изредка обдавая палубу мелкими солеными брызгами. Висящие на стрелках спасательные шлюпки тихо поскрипывали в такт качке. Из открытого люка доносилось ровное дыхание машины.
На палубе было пусто. Рива отошла к корме и, облокотившись на планширь, напряженно глядела в сторону русской эскадры. Канонада то затихала, то разгоралась с бешеной силой. Ни на одном из кораблей не светились прожекторы. Броненосцы скрывались во тьме, желая избежать минных атак.
«Как, однако, растянулась наша эскадра!»— подумала Рива.
В это время совсем по носу «Монголии» неожиданно выплыл силуэт большого военного корабля — пароход едва смог избежать столкновения с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189