Кондратенко понимал, что положение с каждой минутой становилось все труднее. Не хватало солдат, коменданты горы выбывали из строя один за другим. Необходимо было послать туда вполне надежного человека, который сумел бы подбодрить солдат и сдержать все усиливающийся натиск японцев.
Генерал решил направить», гору пограничников под командой Бутусова. Он был уверен, что будет сделано все возможное и невозможное, чтобы удержать Высокую.
Бутусов только накануне вернулся с Курганной батареи, где почти неделю отбивал беспрерывные атаки японцев. Ряды его солдат сильно поредели. Осталось не более половины всего состава при двух офицерах. Тем не менее, когда Кондратенко сообщил ему о назначении на Высокую, подполковник не стал возражать.
— Если вы, Роман Исидорович, считаете нужным туда направить меня, значит, так и будет сделано!.. Через час мои люди подойдут сюда из резерва, а я прямо отсюда направлюсь на вершину Высокой.
Кондратенко прекрасно понимал, что направляет насмерть одного из лучших своих офицеров, который с честью выдержал все испытания войны. Генерал с трудом превозмог свое волнение и, встав из-за стола, крепко обнял и поцеловал Бутусова.
— Да будет над вами, дорогой Петр Дмитриевич, благословенье божие! По мере возможности не рискуйте, старайтесь сохранить себя для Артура. Таких, как вы, у нас немного, и они еще очень нужны здесь, — с чувством проговорил Кондратенко.
Растроганный Бутусов попросил только об одном: позаботиться о его семье. Генерал обещал.
После ухода Бутусова Кондратенко тяжело опустил голову, задумавшись о страдной доле, выпавшей артурцам. Но долго раздумывать было некогда: Артур ждал своего генерала. Сообщили о начале нового штурма Высокой. Генерал вышел на двор, наблюдая в бинокль за тем, что происходило на горе.
Она была окутана густой пеленой дыма и пыли, сквозь которые то и дело проступали красноватые молнии разрывов тяжелых снарядов. Казалось, что на Высокой происходит извержение вулкана. Временами доносилась дробь пулеметной стрельбы и людские крики не то «ура», не то «банзай». Только по стремительно спускавшимся вниз с горы группам людей и одиночным солдатам можно было догадаться, что русские отходят под давлением превосходящих сил врага.
— Высокая снова занята японцами, — доложил телефонист.
— Справься, где подполковник Бутусов, — распорядился генерал.
— Пограничники подошли! — доложил адъютант.
Генерал вышел из дома. На улице стояла шеренга солдат с зелеными погонами и такими же околышами на фуражках. Поздоровавшись с ними, Кондратенко обошел фронт. Хотя многие солдаты были ранены и носили еще повязки, вид у них был бодрый, не было заметно признаков истощения, солдаты выглядели здоровыми. Бутусов всегда особенно заботился о питании солдат и с помощью своих друзей-китайцев умел доставать противоцинготные средства и продукты.
Сравнивая вид пограничников со стрелками, Кондратенко сразу понял, что физически крепкие и выносливые пограничники окажут гораздо большее сопротивление, чем любой стрелковый полк. «Да, на них можно положиться», — подумал он. Поблагодарив солдат за геройскую службу, генерал указал на Высокую:
— Запомните, братцы: если гору займут японцы, Артуру придет конец. Там, на горе, вас ожидает подполковник Бутусов, которого я назначил комендантом Высокой. Вместе с ним, под его командой, вы сможете и должны отстоять гору. С богом в бой!
— Постараемся, ваше превосходительство! — дружно ответили солдаты и двинулись по направлению к горе.
— Подполковник Бутусов ожидают своих солдат на подъеме горы, — доложил телефонист.
Кондратенко снова вышел на улицу. В бинокль было видно, как перестроившиеся уже в цепь пограничники быстро поднимались к вершине. Сразу усилился ружейный и артиллерийский огонь японцев. Залпы смешались с трескотней пачечного огня, забесновались, стреляя на предельной скорости, пулеметы. Снова вся вершина утонула в пыли и дыму. Цепи пограничников залегли, но затем частыми перебежками двинулись дальше и скоро исчезли в окутывающем вершину облаке.
Через минуту было получено сообщение, что дружным штыковым ударом пограничники сбросили японцев вниз и полностью заняли Высокую. Кондратенко облегченно вздохнул.
Тотчас же возобновился артиллерийский огонь осадных батарей. Шесть раз в этот день бросались японцы на штурм и шесть раз отступали, устилая землю своими телами. Только с наступлением темноты штурм прекратился. Гора снова осталась в руках артурцев.
Уже затемно подполковник Бутусов, геройски оборонявший весь день гору, был смертельно ранен в живо г осколком снаряда. Со слабыми признаками жизни доставили пограничники своего командира в штаб Кондратенко. Генерал не замедлил прийти на перевязочный пункт. Он опустился на колени перед носилками, на которых лежал Бутусов. Подполковник на мгновение пришел в себя. Узнав Кондратенко, он чуть слышно доложил:
— Приказание вашего превосходительства выполнено: Высокая полностью осталась за нами.
Это были его последние слова. Через минуту он затих. Сняв фуражку, Кондратенко поцеловал уже холодеющий лоб своего верного соратника и друга. Не в силах сдержать навертывающиеся на глаза слезы, генерал долго сморкался, не подозревая, что не пройдет и двух недель, как и он последует за Бутусовым, кровью своею запечатлев преданность родине.
Борейко был не в силах спокойно смотреть на происходящее на Высокой и вечером отправился в штаб Ирмана.
— Быть может, я вам здесь пригожусь, — обратился он к адъютанту поручику Костюшко.
— Сейчас у пас на счету каждый здоровый человек.
Поэтому оставайтесь в штабе, мы найдем и вам какоенибудь дело.
Всю ночь подходили к штабу пополнения — госпитальные команды, слабосильные. Их вперемешку с моряками и стрелками, снятыми с других участков обороны, направляли на вершину горы.
Кондратенко с Ирманом бессменно руководили всей обороной. Около полуночи появился в штабе бледный, осунувшийся Стессель в сопровождении Фока и Никитина. Генералы наперебой отдавали противоречивые приказания.
— Зря так упорно защищаете Высокую. Сколько солдатской и матросской кровушки здесь напрасно проливается! Давно бы пора ее очистить и отойти на основную линию обороны к фортам, — брюзжал Фок.
— Но тогда погибнет флот, — возразил Стессель.
— За него мы, Анатолий Михайлович, не ответственны. Шли бы себе кораблики в море, а то их никак не выгонишь из Артура. В море-то попросторнее, чем в нашей гавани…
— Там их поджидает японская эскадра, которая гораздо сильнее нашей.
— Бог не без милости. Авось какое-нибудь суденышко и доплетется до нейтрального порта.
— Да, да, надо самотопам сегодня же послать ультиматум — пусть убираются из Артура, пока японцы не перетопили все их калоши, — поддержал Никитин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189