— отозвался Луговой. — Не пришибли-таки тебя японцы, а следовало: одним лешаком на свете меньше бы стало!
Звонарев прошел к Вениаминову. Сладко потягиваясь со сна, капитан предложил прапорщику расположиться у него.
— Японцы нас не тревожат, стрелять не собираюсь и с работой людей не тороплю. Успеем еще навоеваться всласть. Можете спокойно и беззаботно почивать хоть до самого вечера. Я же загляну на Зубчатую, к Анне Павловне, — зван на пирог по случаю двадцатипятилетного юбилея каторжных работ, именуемых супружеской жизнью.
— Батарею-то когда надеетесь закончить?
— Дня через два, с вашей помощью. Ну, отдыхайте!
Долго спать прапорщику все же не пришлось. Вскоре после полудня на батарею прискакала Варя, ведя в поводу другую оседланную лошадь. Она передала пакет из Управления артиллерии с приказом утесовцам вернуться на Залитерную. Узнав об этом, Вениаминов запротестовал:
— Я не сумею сам достроить батарею, поэтому Сергея Владимировича не отпущу.
— Мое дело маленькое, — передать вам пакет, а там как знаете, Петр Ерофеич, — отозвалась девушка.
— Я же прекрасно понимаю тайные пружины, вызвавшие это распоряжение, — хитро улыбнулся капитан. — Готов ежедневно отпускать к вам мосье Звонарева.
— Я здесь совершенно ни при чем! На что мне нужен ваш прапорщик! — вздернула нос Варя. — Он герой не моего романа. Я таких клякс не люблю!
Пока они пикировались, Звонарев проснулся и вышел к ним.
— Собирайтесь, поедемте со мной, я привела вам лошадь, — распорядилась Варя.
— Слушаюсь, госпожа свирепая амазонка! — вытянулся прапорщик.
— Не отпущу, хоть что хотите делайте, не отпущу! — вцепился в него Вениаминов. — Вас, кроме того, приглашала к себе Страшникова, — уговаривал Звонарева Вениаминов.
После длительных переговоров было решено, что сначала они все втроем отправятся с визитом на Зубчатую батарею, а затем уже Звонарев поедет в Управление артиллерии.
— Блохин, Ярцев, Юркин! — позвал прапорщик. — Отправляйтесь на Залитерную, довольно здесь погостевали.
Солдаты мгновенно собрались.
— Разрешите по дороге зайти на Утес? — попросили они.
— Только не застряньте в кабаке.
— Никак нет, разве что, идя через мосточек, ухватим кленовый листочек, — скроил умильную рожу Блохин.
— Я тебе ухвачу! — пригрозил прапорщик.
Солдаты откозыряли и ушли.
Оставив лошадей на Саперной, Варя вместе с Звонаревым и Вениаминовым пешком направилась на Зубчатую.
Батарея была украшена флагами. В стороне тянулись длинные ряды столов, уставленных мисками и котелками. Парадно одетые солдаты выстроились у своего блиндажа. Тут же около аналоя расхаживал священник в золотой ризе. Чета юбиляров приветливо встретила гостей. При виде Вари Страшникова расплылась в улыбке.
— Как ипло со стороны ваших родителей вспомнить о нашем семейном торжестве и прислать вас к нам, — пропела она, целуя девушку.
У Вари от удивления даже рот раскрылся. Ей и в голову не приходило, что ее могут принять за посланницу. Сообразив это, она поспешила принести поздравления и наилучшие пожелания капитанше. Сам Страшников, несмотря на теплый день, был в парадном мундире, при всех орденах. Вениаминову и Звонареву пришлось извиниться за свой будничный вид.
После молебствия с провозглашением многолетия юбилярам все направились к накрытым для солдат столам. Каждому было выдано по чарке водки, паре соленых огурцов и куску солонины. Фельдфебелю и фейерверкерам капитанша подносила чарку собственноручно. Присутствие начальства явно стесняло солдат, и они ели без особой охоты.
Звонарев по приглашению капитана с трудом проглотил сильно наперченную соленую бурду, именуемую щами, и наполовину протухшую солонину.
— Не правда ли, очень вкусно? — спросила его Анна
Павловна.
Из вежливости прапорщик выразил одобрение, но
Варя простосердечно заметила;
— В госпитале кормят гораздо лучше.
— Но там же больные.
Вениаминов поспешил перевести разговор на менее щекотливую тему:
— Анна Павловна прекрасная хозяйка, в чем вы сейчас и убедитесь, отведав ее пирогов.
Капитанша не замедлила пригласить гостей в блиндаж, где уже был накрыт стол.
— В тесноте, да не в обиде. Прошу рассаживаться, где кто может, — говорил Страшников.
Обед оказался изысканным, вкусным и сопровождался обильной выпивкой в виде различных наливок и настоек.
— Мы решили пустить в ход все свои запасы. Ведь неизвестно еще, долго ли мы проживем. Один шальной снаряд — и жизнь будет оборвана, — вздыхала капитанша.
— Что ты, Нюсик! Бог не без милости, как-нибудь уцелеем, — поспешил успокоить супруг.
— Ваш блиндаж настолько прочен, что его с одного попадания не разрушишь, — заметил Звонарев.
— Две недели работала почти вся рота, — с удовольствием пояснил капитан.
Появились песельники-солдаты. Они затянули какуюто заунывно-торжественную кантату в честь своего командира. Затем последовали различные церковные песнопения, которым умиленный Страшников подпевал во весь голос.
Пиршество закончилось шампанским под крики гостей «горько молодым». «Молодые»с двадцатипятилетним стажем супружеской жизни торжественно облобызались и прослезились.
— Сколько они друг другу испортили крови за это время! — шепнул Звонарев на ухо Варе.
— Меньше, чем вы мне за последние дни своей никому не нужной бравадой, — ответила она.
Гости отправились обратно на Саперную.
— Интересно, во что обошлось Страшниковым сегодняшнее торжество? Накормить целую роту — это чегонибудь да стоит, — заметил Звонарев.
— Святая наивность! — отозвался Вениаминов. — Конечно, ни во что! Солдат накормили и напоили за счет артельных сумм, а нас угощали тоже, верно, на экономические суммы, имеющиеся в каждой роте.
— Значит, мы сегодня объедали солдат, которых и без того отвратительно кормят? — спросила Варя.
— Вы ставите вопрос уж слишком ребром, мадемуазель, — уклонился от ответа капитан.
— Знала бы, так ни за что не пошла бы на Зубчатую. Мне в горло не полез бы кусок!
Добравшись до Саперной, Варя и Звонарев распростились с Вениаминовым и сели на лошадей. Когда они проезжали мимо дома Акинфиевых, их из окна окликнула Надя. Поздоровавшись, она упрекнула прапорщика:
— Зачем вы все время рискуете собой, милый Сережа? Хорошо раз, хорошо два, но когда-нибудь это кончится плохо для вас. Хоть бы вы, Варя, запретили ему лезть бог знает куда очертя голову.
— А что он еще выкинул? — строго спросила девушка.
Надя подробно рассказала о приключениях Звонарева в последние дни.
— Никогда не поверю, чтобы этот трусишка был способен на такие дела. Все это страшно преувеличено, — притворно усомнилась Варя.
Акинфиева начала уверять ее в достоверности своих сообщений.
— Так и быть, намылю ему голову, — пообещала девушка, прощаясь с лейтенантшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Звонарев прошел к Вениаминову. Сладко потягиваясь со сна, капитан предложил прапорщику расположиться у него.
— Японцы нас не тревожат, стрелять не собираюсь и с работой людей не тороплю. Успеем еще навоеваться всласть. Можете спокойно и беззаботно почивать хоть до самого вечера. Я же загляну на Зубчатую, к Анне Павловне, — зван на пирог по случаю двадцатипятилетного юбилея каторжных работ, именуемых супружеской жизнью.
— Батарею-то когда надеетесь закончить?
— Дня через два, с вашей помощью. Ну, отдыхайте!
Долго спать прапорщику все же не пришлось. Вскоре после полудня на батарею прискакала Варя, ведя в поводу другую оседланную лошадь. Она передала пакет из Управления артиллерии с приказом утесовцам вернуться на Залитерную. Узнав об этом, Вениаминов запротестовал:
— Я не сумею сам достроить батарею, поэтому Сергея Владимировича не отпущу.
— Мое дело маленькое, — передать вам пакет, а там как знаете, Петр Ерофеич, — отозвалась девушка.
— Я же прекрасно понимаю тайные пружины, вызвавшие это распоряжение, — хитро улыбнулся капитан. — Готов ежедневно отпускать к вам мосье Звонарева.
— Я здесь совершенно ни при чем! На что мне нужен ваш прапорщик! — вздернула нос Варя. — Он герой не моего романа. Я таких клякс не люблю!
Пока они пикировались, Звонарев проснулся и вышел к ним.
— Собирайтесь, поедемте со мной, я привела вам лошадь, — распорядилась Варя.
— Слушаюсь, госпожа свирепая амазонка! — вытянулся прапорщик.
— Не отпущу, хоть что хотите делайте, не отпущу! — вцепился в него Вениаминов. — Вас, кроме того, приглашала к себе Страшникова, — уговаривал Звонарева Вениаминов.
После длительных переговоров было решено, что сначала они все втроем отправятся с визитом на Зубчатую батарею, а затем уже Звонарев поедет в Управление артиллерии.
— Блохин, Ярцев, Юркин! — позвал прапорщик. — Отправляйтесь на Залитерную, довольно здесь погостевали.
Солдаты мгновенно собрались.
— Разрешите по дороге зайти на Утес? — попросили они.
— Только не застряньте в кабаке.
— Никак нет, разве что, идя через мосточек, ухватим кленовый листочек, — скроил умильную рожу Блохин.
— Я тебе ухвачу! — пригрозил прапорщик.
Солдаты откозыряли и ушли.
Оставив лошадей на Саперной, Варя вместе с Звонаревым и Вениаминовым пешком направилась на Зубчатую.
Батарея была украшена флагами. В стороне тянулись длинные ряды столов, уставленных мисками и котелками. Парадно одетые солдаты выстроились у своего блиндажа. Тут же около аналоя расхаживал священник в золотой ризе. Чета юбиляров приветливо встретила гостей. При виде Вари Страшникова расплылась в улыбке.
— Как ипло со стороны ваших родителей вспомнить о нашем семейном торжестве и прислать вас к нам, — пропела она, целуя девушку.
У Вари от удивления даже рот раскрылся. Ей и в голову не приходило, что ее могут принять за посланницу. Сообразив это, она поспешила принести поздравления и наилучшие пожелания капитанше. Сам Страшников, несмотря на теплый день, был в парадном мундире, при всех орденах. Вениаминову и Звонареву пришлось извиниться за свой будничный вид.
После молебствия с провозглашением многолетия юбилярам все направились к накрытым для солдат столам. Каждому было выдано по чарке водки, паре соленых огурцов и куску солонины. Фельдфебелю и фейерверкерам капитанша подносила чарку собственноручно. Присутствие начальства явно стесняло солдат, и они ели без особой охоты.
Звонарев по приглашению капитана с трудом проглотил сильно наперченную соленую бурду, именуемую щами, и наполовину протухшую солонину.
— Не правда ли, очень вкусно? — спросила его Анна
Павловна.
Из вежливости прапорщик выразил одобрение, но
Варя простосердечно заметила;
— В госпитале кормят гораздо лучше.
— Но там же больные.
Вениаминов поспешил перевести разговор на менее щекотливую тему:
— Анна Павловна прекрасная хозяйка, в чем вы сейчас и убедитесь, отведав ее пирогов.
Капитанша не замедлила пригласить гостей в блиндаж, где уже был накрыт стол.
— В тесноте, да не в обиде. Прошу рассаживаться, где кто может, — говорил Страшников.
Обед оказался изысканным, вкусным и сопровождался обильной выпивкой в виде различных наливок и настоек.
— Мы решили пустить в ход все свои запасы. Ведь неизвестно еще, долго ли мы проживем. Один шальной снаряд — и жизнь будет оборвана, — вздыхала капитанша.
— Что ты, Нюсик! Бог не без милости, как-нибудь уцелеем, — поспешил успокоить супруг.
— Ваш блиндаж настолько прочен, что его с одного попадания не разрушишь, — заметил Звонарев.
— Две недели работала почти вся рота, — с удовольствием пояснил капитан.
Появились песельники-солдаты. Они затянули какуюто заунывно-торжественную кантату в честь своего командира. Затем последовали различные церковные песнопения, которым умиленный Страшников подпевал во весь голос.
Пиршество закончилось шампанским под крики гостей «горько молодым». «Молодые»с двадцатипятилетним стажем супружеской жизни торжественно облобызались и прослезились.
— Сколько они друг другу испортили крови за это время! — шепнул Звонарев на ухо Варе.
— Меньше, чем вы мне за последние дни своей никому не нужной бравадой, — ответила она.
Гости отправились обратно на Саперную.
— Интересно, во что обошлось Страшниковым сегодняшнее торжество? Накормить целую роту — это чегонибудь да стоит, — заметил Звонарев.
— Святая наивность! — отозвался Вениаминов. — Конечно, ни во что! Солдат накормили и напоили за счет артельных сумм, а нас угощали тоже, верно, на экономические суммы, имеющиеся в каждой роте.
— Значит, мы сегодня объедали солдат, которых и без того отвратительно кормят? — спросила Варя.
— Вы ставите вопрос уж слишком ребром, мадемуазель, — уклонился от ответа капитан.
— Знала бы, так ни за что не пошла бы на Зубчатую. Мне в горло не полез бы кусок!
Добравшись до Саперной, Варя и Звонарев распростились с Вениаминовым и сели на лошадей. Когда они проезжали мимо дома Акинфиевых, их из окна окликнула Надя. Поздоровавшись, она упрекнула прапорщика:
— Зачем вы все время рискуете собой, милый Сережа? Хорошо раз, хорошо два, но когда-нибудь это кончится плохо для вас. Хоть бы вы, Варя, запретили ему лезть бог знает куда очертя голову.
— А что он еще выкинул? — строго спросила девушка.
Надя подробно рассказала о приключениях Звонарева в последние дни.
— Никогда не поверю, чтобы этот трусишка был способен на такие дела. Все это страшно преувеличено, — притворно усомнилась Варя.
Акинфиева начала уверять ее в достоверности своих сообщений.
— Так и быть, намылю ему голову, — пообещала девушка, прощаясь с лейтенантшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189