— Это распоряжение самой Веры Алексеевны.
Полковник испытующе посмотрел на Познанского.
— Хорошо! Я проверю потом ваше заявление.
Через четверть часа жандарм вышел с нужной бумажкой в кармане. По дороге к себе он мысленно набросал план действий. На Электрический Утес ему ехать не хотелось, так как он опасался столкновения с артиллерийскими офицерами, которые не переносили жандармов. В домике же Ривы можно было рассчитывать и на поживу при обыске. Поэтому, придя в жандармское управление, он предложил своему начальнику ротмистру князю Микеладзе отправиться на Утес. Ротмистр, не отличавшийся сообразительностью, согласился. Вскоре оба жандарма двинулись в путь.
На Утесе Микеладзе сперва зашел к Гудиме, предъявил свои полномочия и с ним отправился в комнату Звонарева. Появление жандармов повергло Риву в неописуемый ужас. Она совершенно растерялась, заплакала и бессвязно уверяла, что она ни в чем не виновата.
Ротмистр не замедлил счесть все это за косвенное доказательство своих подозрений и рьяно принялся за обыск. В результате были обнаружены завалявшийся старый план Артура, несколько неоконченных проектов батарей с объяснительной запиской к ним. Захватив все это, жандармы увезли с собой и Риву.
— Добрались-таки и сюда, сволочи, — выругался Лебедкин, издали наблюдавший с солдатами за происходящим.
— Нет нашего поручика. Он бы ее в обиду не дал.
Живо бы прогнал отсюда этих стервецов, — поддержали солдаты.
— Я сейчас поеду на Залитерную с обедом, — вмешался Заяц, — и сообщу все прапорщику.
— Только лети духом, чтобы они скорее тебя не добрались туда.
— Кухня-то сегодня полупустая, мигом доберемся.
Белоногов, запрягай, — скомандовал Заяц своему помощнику.
Доставив арестованную на гарнизонную гауптвахту,
Микеладзе отправился на Залитерную за Звонаревым.
Прапорщика там не оказалось. Предупрежденный Зайцем, он отправился на батарею литеры Б посоветоваться с Жуковским. Борейко же при виде жандарма не замедлил взъерошиться.
— Если бы прапорщик и был здесь, то все равно я не допустил бы его ареста. А пока что прошу освободить батарею от вашего присутствия, — отрезал он ошарашенному ротмистру.
— Вы забываете, что я прибыл по распоряжению штаба Стесселя.
— Прибыли вы не ко мне, нужного вам лица здесь нет. Поэюму ваше пребывание на Залитерной совершенно излишне. Эй, подать экипаж начальника жандармского управления! — приказал поручик.
— Но хоть укажите, где сейчас находится Звонарев.
— Мне это совершенно неизвестно.
Микеладзе нехотя направился к экипажу.
— Вашбродь, прапорщик Звонарев просят вас к телефону, — подбежал в это время денщик Борейко.
— Идиот, — зашипел на него поручик, но было уже поздно. Жандарм быстро обернулся.
— Вот и прекрасно. Я сейчас переговорю с ним и попрошу его приехать сюда, — проговорил он.
Но вместо прапорщика ротмистру пришлось говорить с Жуковским.
— Поскольку я не получил от своего начальника никаких распоряжений относительно Звонарева, я не считаю возможным выполнить ваше требование, — ответил кашпан. — Вам придется лично предъявить мне приказ об аресте.
— Не могу же я этого сделать по телефону.
— Остается одно-прибыть ко мне на лигеру Б.
На фронте было тихо, и это придало храбрости жандарму. Скрепя сердце он отправился к Жуковскому.
— Николай Васильевич, гоните эту сволочь в шею и без разрешения Белого Сереже не выдавайте, — тотчас же проинструктировал своего командира Борейко.
Увидев подпись Рейса, Жуковский заколебался и предложил Звонареву самому решить, что ему делать.
— Раз есть приказ, надо ему подчиниться, — со вздохом проговорил Звонарев.
— Я же немедленно обо всем сообщу в Управление артиллерии. Все, конечно, быстро выяснится, — обрадовался Жуковский.
Звонарев стал прощаться. Солдаты недоумевающе спрашивали друг у друга, почему забирают прапорщика.
— Донос на него был, что он японцу в руку играет, — сообщили наиболее осведомленные телефонисты.
— Чепуха все это! То-то он позавчера не менее батальона побил да покалечил, когда сам из пушки с Жигановым стрелял.
— Это, знать, он для отводу глаз!
— За такой отвод японец небось его не поблагодарит.
— Прощайте, братцы! Дай вам бог удачи! — обратился к ним Звонарев.
— Счастливо! Скорей до нас вертайтесь назад, — хором ответили артиллеристы.
Пока Микеладзе орудовал на Утесе и батарее литеры Б, Поз и а некий тоже не терял времени. Подойдя к домику Ривы в Новом городе, он предусмотрительно оцепил его, а затем, обойдя со двора, стал стучать в заднюю дверь.
Куинсан тихо беседовала со старым китайцем, почтительно выслушивая его указания, когда раздался стукв двери. Выглянув в окно, она увидела, что дом оцеплен жандармами. В страхе она сообщила об этом своему гостю.
— Что бы ни случилось, говори одно: не знаю, не знаю, не помню, все отрицай. Русские жандармы и власти особенной понягливостью не оглнчаются. Не думаю, чтобы они смогли разоблачить меня, а тем более тебя, — наставлял старик девушку.
— Может, постучат и уйдут? — предположила Куинсан.
— Это молодой жандарм, поручик Познанский, — разглядел в щелку старик. — Он обязательно ворвется в дом. Захочет отличиться. Будь с ним особенно осторожна…
Все окна были закрыты, внутри не было слышно ни малейшего движения, домик казался пустым. Поручик призадумался. Принадлежи дом только Риве, он без стеснения выломал бы двери и произвел обыск. Но ему прекрасно было известно, что дом находится в аренде у лейтенанта Акинфиева. Вломиться в квартиру морского офицера — значило иметь крупные неприятности с флотским начальством. Это не сулило Познанскому ничего хорошего.
— Постучи посильнее в последний раз, а там придется обождагь чьего-либо прихода, чтобы попасть внутрь, — распорядился он.
С энергией жандармы забарабанили во все окна и двери. От их чрезмерного усердия посыпались кое-где стекла.
— Осторожнее, косолапые идиоты! — прикрикнул поручик.
— Слыхать, ходют, вашескородие, — обрадованно доложил один из унтеров.
— Отворяй дверь живо, сволочь, — заорал Познанский, заметив в одном из окон Куинсан.
Девушка поспешила выполнить приказание..
— Ты оглохла, что ли, дура, — накинулся на нее жандарм.
— Моя сипи, сипи, ничего не слышай, — пробормотала, низко кланяясь, испуганная Куинсан.
Войдя в дом, жандармы бросились обшаривать все закоулки и вскоре извлекли из одной кладовушки старого нищего.
— Моя старая папа, — бросилась к нему Куинсан. Нищий казался страшно испуганным и усиленно кланялся.
— Шпион, сволочь! — проговорил Познанский, дергая его за косу.
— Моя чесни китайса, — со стоном проговорил старик, откидываюсь назад.
— Что ты тут делаешь, старый хрыч? — буркнул Познанский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189