— Но раз война окончена, то можно будет уехать домой в Россию. Не правда ли? — спросила девушка.
— Едва ли будет так. Вернее, весь гарнизон пойдет в плен, а тяжелораненые, женщины и дети отправятся на родину. Но еще пока ничего не известно. Необходимо подготовить батарею Электрического Утеса к уничтожению, — перешел на деловой тон генерал. — Взорвите пушки, снаряды, порох. Не сможете сделать этого — побросайте в море все, что только можно. Японцам ничего не должно достаться.
— Слушаюсь, ваше превосходительство, — вытянулся Звонарев.
Со стороны гавани раздался сильный грохот.
— Что это за стрельба? — удивилась Варя.
— Должно быть, моряки начали взрывать свои суда, — ответил Белый.
Варя бросилась на балкон, за ней вышли генерал и
Звонарев. На дворе было очень темно. Справа, над Большим Орлиным Гнездом, пылали два огромных костра, освещая своим кроваво-красным заревом весь Севере Восточный фронт. Пламя костров яркими огненными столбами тянулось к низко нависшим тучам. На фронте стояла полная тишина, не было слышно даже обычной ружейной перестрелки. С горы Высокой тянулись белые ленты прожекторных лучей, медленно скользя по внутренней гавани Артура. На Перепелиной горе ярко горело какое-то здание. Под ней, в районе затопленных кораблей артурской эскадры, вспыхивали яркие зарницы и раздавались глухие, продолжительные взрывы. Ближе к Артиллерийскому городку, в Восточном бассейне, неожиданно возникло яркое пламя, на фоне которого вырисовывались силуэты какого-то большого военного корабля.
— Папочка, да ведь это горит» Баян «! — испуганно проговорила Варя.
— Очевидно, решили его уничтожить, — ответил генерал.
Слева, в конце Западного бассейна, над Минным городком полыхало зарево. Оттуда доносились громоподобные раскаты, взрывов. Темные воды залива рдели багрянцем пожаров.
— Не правда ли, Сережа, жутко? Кажется, что вся гавань наполнена человеческой кровью, — содрогаясь, проговорила; Варя.
Белый сердито фыркнул и вернулся в кабинет.
Вскоре Звонарев заторопился на Утес. Варя осталась помогать матери. Мария Фоминична решила, что раз Артур сдается — следовательно, предстоит длительная дорога в Россию и принялась заблаговременно за сборы.
Около Утеса пролетку Звонарева остановила группа офицеров.
— Будьте добры, скажите, пожалуйста, где тут находится миноносец» Статный «?
— Понятия не имею.
— Нам сказали, что он будет ждать у Электрического Утеса. Мы везем с собой полковые знамена, георгиевкие трубы и секретные документы штаба.
— Значит, сдача решена окончательно?
— На занимаемых нашими частями позициях защищаться невозможно.
Около батареи чуть проступал силуэт небольшого миноносца, приткнувшегося к берегу. По сходням, проложенным прямо на прибрежные скалы, сновали темные фигуры матросов. С мостика доносились приказания.
— Возможно, что это и есть» Статный «, — указал на него Звонарев.
— Эй, на» Статном «! — крикнул один из спрашивающих.
— Есть на» Статном «? — тотчас отозвались с миноносца.
Офицеры двинулись по направлению к берегу, а за ними последовали две тяжело нагруженные телеги.
На Утесе уже знали о капитуляции, и прапорщика забросали вопросами. Артиллеристы хотели сразу же взорвать орудия, снаряды и порох, но Звонарев запретил делать это.
— Неизвестно, примет ли японец наше предложение о сдаче. Быть может, он отклонит его и бросится на штурм. Тогда пушки и снаряды нам еще очень пригодятся, — пояснил он солдатам.
— Мы, Сергей Владимирович, только подготовим все для взрыва и, когда узнаем, что японец согласился на мир, взорвем, — предложил Родионов.
На атом и порешили. Блохин, как признанный всеми знаток подрывного дела, руководил подготовкой.
Звонарев с Родионовым и Блохиным обошли напоследок весь Утес. В дуле каждого орудия помещались заложенные пироксилиновые, шашки. Около сотни десятидюймовых снарядов, сложенных вместе, также должны были взлететь на воздух от электрического запала. Стены бетонных казематов батареи также были минированы.
— Где же мы будем помещаться, если батарея будет взорвана? — спрашивали матросы и артиллеристы, жившие в этих казематах.
— Моряки отправятся к себе в экипаж, а мы разместимся с дохляками в нашей казарме, — ответил Блохин, кивнув головой на команду слабосильных.
На электрической станции Лебедкин рассовал около десятка пироксилиновых шашек.
— Кажется, ничего не забыли, — проговорил Звонарев, когда обход был закончен. — Можно и отдохнуть до утра.
Но спать в эту ночь не пришлось. Еще было совсем темно, когда из Управления артиллерии передали, что японцы согласились начать переговоры о капитуляции.
» Категорически запрещается, под страхов личной ответственности командиров батарей, что-либо портить или жечь «, — заканчивалась телефонограмма за подписью Белого.
» Статный»и еще пять других миноносцев в эту ночь благополучно добрались до Чифу, где и разоружились.
Звонарева разбудил грохот на батарее. Наскоро одевшись, он вышел на двор. В предутренних сумерках беспрерывно вспыхивали зарницы взрывов. Искалеченные пушки падали на землю, в воздухе летали осколки снарядов, к небу взметалось огромное пламя. Гремел Утес, гремела Золотая гора, батареи на Тигровке, на Крестовой горе. С сухопутного фронта доносился несмолкаемый грохот. Казалось, что Артур вновь переживает штурмовые дни.
— Самоубийство русского Артура, — вздохнув, проговорил Звонарев, прислушиваясь к перекатному грохоту взрывов.
Около девяти часов утра со стороны Белого Волка вышли на буксире «Севастополь»и «Отважный». Затем на них раздалось несколько взрывов. Появились облачка дыма, и два последних корабля артурской эскадры медленно погрузились в морскую пучину.
Покончив с Электрическим Утесом, солдаты разошлись по соседним батареям и в город. Звонарев направился в Управление артиллерии. Еще издали, подходя к городу, он увидел, что там идет погром. Солдаты разбивали магазины, лавки, частные квартиры, поджигали еще уцелевшие дома, — «чтобы япошке не досталось», как объясняли они. Стрелки и матросы бросались на проходивших мимо офицеров.
— Теперь все равны — генералы, офицеры и солдаты. Все пленные! — кричали солдаты.
— Продали нас генералы вместе с Артуром! Проходите, ваше благородие, а то и по шеям получить можете, — подлетели к остановившемуся Звонареву два пьяных стрелка.
— За что же? — спокойно спросил прапорщик.
— На нашей теперь улице праздник! Раньше нас били, а теперь мы, — объяснил один из них.
— Брось, не видишь, их благородие раненые, да и видали мы их не раз на втором форту, — остановил другой стрелок. — Идите, ваше благородие, к себе домой, да лучше там и сидите, — посоветовал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189