Креста же мне вовсе и не надо.
Было уже темно, когда появился Акинфиев. Он был утомлен и бледен.
— Пойдем ужинать, — пригласил он.
Звонарев охотно согласился.
Надя уже ждала их с ужином.
— Сережа сегодня отличился! — поспешил сообщить жене Акинфиев и рассказал о вылазке.
— Крест, значит, получите. То-то Варя обрадуется!
Она давно всем уши прожужжала о ваших подвигах.
— Ей, несомненно, надо бы надеть — эполеты. Нет ли у вас сочинений Пушкина? — перевел разговор Звонарев.
— Зачем вам? Варе, что ли, любовные послания в стихах писать? — удивилась Акинфиева.
Надя встала из-за стола и вернулась с двумя томиками Пушкина.
— Избранные произведения, — протянула она их прапорщику. — Вам с Варей подарок от меня и Андрюши.
Звонарев поблагодарил.
Приход Блохина прервал разговор.
— Так что вас лейтенант Гурский требует, — доложил он. — Минометы хотят ставить.
Прапорщик поднялся. Блохин умильно поглядывал на стол с едой.
— Вы голодны? — заметив это, спросила Надя.
— Никак нет! Только что поужинали, но глотка чтото пересохла. — И в доказательство он несколько раз негромко кашлянул.
— Разве тебе чарки не выдали? — удивился Акинфиев.
— Так точно, выдали! Должно, горло ветром продуло, как сюда шел. Першит — сил нет, — с серьезным видом уверял солдат.
Надя засмеялась и налила ему стакан водки.
— Это вам лучше всего поможет, — улыбнулась она.
Простившись с хозяевами, Звонарев направился к Высокой. Было темно. Высокая тонула во мгле. По дороге к ней тянулись повозки со строительными материалами, кухни, лазаретные двуколки. Навстречу шли раненые, санитары несли убитых. Вскоре показалась длинная вереница стрелков. Каждый из них держался за пояс или за плечо идущего впереди. Спотыкаясь, солдаты то и дело, как слепые, наталкивались один на другого.
— Что это такое? — удивился Звонарев.
— Слепаки идут — больные куриной слепотой. Они с темноты до рассвета, как курицы, ничего не видят. На ночь их отводят в тыл, — пояснил Блохин.
Вскоре повстречалась и еще такая колонна, затем на Звонарева налетел солдат, который шел с протянутыми вперед руками.
— Помогите, братцы, добраться до светлого места, — попросил он.
— И мне, и мне тоже! — послышались с разных сторон голоса из темноты.
— Помоги-ка им, Блохин, — распорядился Звонарев.
— Эй, которые тут есть слепцы, вали ко мне! Миром поведу вниз! — заорал Блохин.
Со всех сторон — в одиночку, по двое, по трое — стали подходить спотыкающиеся темные фигуры.
— Становись, друг за дружку держись, в ямы не вались и за мной катись! Шагом марш! — скомандовал артиллерист, и новая вереница двинулась в тыл.
— Сколько же у вас в роте таких больных? — справился у одного из солдат прапорщик.
— Половина. На ночь в роте остается всего человек шестьдесят-семьдесят зрячих.
Отыскав Гурского, Звонарев пригласил его на гору.
— Сию минуту. Я хотел вам показать наши шаровые мины. Не хотите ли полюбоваться? Они лежат около блиндажа.
Когда вышли наружу, прапорщик увидел несколько больших стальных шаров различных размеров.
— Эти, побольше, — на двенадцать пудов, средние — на восемь, а маленькие — на шесть. Благодаря круглой форме они хорошо катятся под гору и, ударяясь с разгона о препятствие, взрываются, — пояснил моряк.
— Знатная штука! — появился из темноты Блохин. — Гостинец первый сорт для японцев.
Едва офицеры прошли несколько шагов, как неожиданно со всех сторон раздались крики «банзай». Началась беспорядочная ружейная стрельба, временами заглушаемая грохотом взрывов ручных гранат. В темноте появились отдельные фигуры бегущих в тыл солдат.
— Стой! В чем дело? — закричал выскочивший из блиндажа Стемпковский, хватая их за шиворот.
— Японец полез, вашбродь!.. Видимо-невидимо… Подкрался в темноте и сразу в штыки, В нижнем окопе всех чисто побил,
— Подтянуть резервную роту! — приказал капитан. — Вас, господа офицеры, прошу подняться наверх и помочь мне навести там порядок.
Офицеры тотчас же отправились на гору. Блохин неотступно следовал за Звонаревым.
— Намазывай, ребята, пятки — ловчей бежать будет! — кричал он отступающим солдатам.
Те отругивались. Засунув два пальца в рот, Блохин по-разбойничьи свистнул и закричал:
— А ну, вертай назад, ребята! Довольно свои задницы японцам показывать. Ура! — и бросился вперед на гору.
Один за другим солдаты начали останавливаться.
Вслед за Блохиным устремилась добрая сотня стрелков.
Звонарев тоже что-то кричал, уговаривал солдат вернуться, но в темноте не были видны его офицерские погоны, и поэтому на него не обращали внимания. В конце концов и он побежал вслед за Блохиным в толпе стрелков. Контратакой удалось отбить лишь правую вершину горы, на левой же японцы успели закрепиться и отбили все атаки русских. Судьба Высокой опять висела на волоске.
Звонарев нашел Гурского в одном из блиндажей правой сопки. Лейтенант был легко ранен в руку и наскоро перевязывался при свете керосиновой коптилки.
— Опять проворонили, сволочи! Не менее двух полков японцев заняли гору. Изволь-ка теперь выбивать! Надо действовать немедленно, а то к утру так окопаются, что их не выкуришь.
— Вашбродь! — появился в дверях Буторин. — Японец засел в бетонный блиндаж, поставил пулемет и не дает нашим подойти. Пока не разрушим блиндажа, нам его не выбить.
— Как же это сделать?
— Подползти и закидать подрывными патронами, — предложил матрос.
— Надо сначала разобраться, где наши и где японцы, а то угодишь прямо им в лапы. Кого бы отправить в разведку?
— Мы можем, — отозвался из-за двери Блохин. — Юркин со мной пойдет, а сказочник останется с прапорщиком.
— Откуда вы взялись? — удивился Звонарев.
— Мы за вами, вашбродь, что ниточка за иголочкой. Где вы, туда и мы поспеваем, — отозвался Ярцев. — Как услыхали свист Блохина, к нему и кинулись, а затем и вас нашли.
— Надежные ребята? — спросил Гурский, кивнув в сторону артиллеристов.
— Вполне.
— Вот и отлично! Вы пойдете в обход справа, а ты, Буторин, возьмешь кого-нибудь с собой и зайдешь слева.
Разведать надо подступы до самого блиндажа, только осторожно. Поняли?
— Так точно! — ответили разведчики.
Солдаты и матрос вышли.
— Познакомьтесь, пока, Сергей Владимирович, с устройством подрывных патронов, — предложил моряк. — Я думаю ими забросать блиндаж. Вы атакуйте его справа, а я слева, — распределил он роли.
Подрывные патроны представляли собой шестифунтовые пироксилиновые шашки с коротко обрезанным бикфордовым шнуром в качестве запала. Его надо было зажечь от тлеющего фитиля и затем бросить.
— Лежа дальше двадцати шагов такую тяжесть не забросишь, — заметил Звонарев. — Подползти же незамеченным на более близкое расстояние очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Было уже темно, когда появился Акинфиев. Он был утомлен и бледен.
— Пойдем ужинать, — пригласил он.
Звонарев охотно согласился.
Надя уже ждала их с ужином.
— Сережа сегодня отличился! — поспешил сообщить жене Акинфиев и рассказал о вылазке.
— Крест, значит, получите. То-то Варя обрадуется!
Она давно всем уши прожужжала о ваших подвигах.
— Ей, несомненно, надо бы надеть — эполеты. Нет ли у вас сочинений Пушкина? — перевел разговор Звонарев.
— Зачем вам? Варе, что ли, любовные послания в стихах писать? — удивилась Акинфиева.
Надя встала из-за стола и вернулась с двумя томиками Пушкина.
— Избранные произведения, — протянула она их прапорщику. — Вам с Варей подарок от меня и Андрюши.
Звонарев поблагодарил.
Приход Блохина прервал разговор.
— Так что вас лейтенант Гурский требует, — доложил он. — Минометы хотят ставить.
Прапорщик поднялся. Блохин умильно поглядывал на стол с едой.
— Вы голодны? — заметив это, спросила Надя.
— Никак нет! Только что поужинали, но глотка чтото пересохла. — И в доказательство он несколько раз негромко кашлянул.
— Разве тебе чарки не выдали? — удивился Акинфиев.
— Так точно, выдали! Должно, горло ветром продуло, как сюда шел. Першит — сил нет, — с серьезным видом уверял солдат.
Надя засмеялась и налила ему стакан водки.
— Это вам лучше всего поможет, — улыбнулась она.
Простившись с хозяевами, Звонарев направился к Высокой. Было темно. Высокая тонула во мгле. По дороге к ней тянулись повозки со строительными материалами, кухни, лазаретные двуколки. Навстречу шли раненые, санитары несли убитых. Вскоре показалась длинная вереница стрелков. Каждый из них держался за пояс или за плечо идущего впереди. Спотыкаясь, солдаты то и дело, как слепые, наталкивались один на другого.
— Что это такое? — удивился Звонарев.
— Слепаки идут — больные куриной слепотой. Они с темноты до рассвета, как курицы, ничего не видят. На ночь их отводят в тыл, — пояснил Блохин.
Вскоре повстречалась и еще такая колонна, затем на Звонарева налетел солдат, который шел с протянутыми вперед руками.
— Помогите, братцы, добраться до светлого места, — попросил он.
— И мне, и мне тоже! — послышались с разных сторон голоса из темноты.
— Помоги-ка им, Блохин, — распорядился Звонарев.
— Эй, которые тут есть слепцы, вали ко мне! Миром поведу вниз! — заорал Блохин.
Со всех сторон — в одиночку, по двое, по трое — стали подходить спотыкающиеся темные фигуры.
— Становись, друг за дружку держись, в ямы не вались и за мной катись! Шагом марш! — скомандовал артиллерист, и новая вереница двинулась в тыл.
— Сколько же у вас в роте таких больных? — справился у одного из солдат прапорщик.
— Половина. На ночь в роте остается всего человек шестьдесят-семьдесят зрячих.
Отыскав Гурского, Звонарев пригласил его на гору.
— Сию минуту. Я хотел вам показать наши шаровые мины. Не хотите ли полюбоваться? Они лежат около блиндажа.
Когда вышли наружу, прапорщик увидел несколько больших стальных шаров различных размеров.
— Эти, побольше, — на двенадцать пудов, средние — на восемь, а маленькие — на шесть. Благодаря круглой форме они хорошо катятся под гору и, ударяясь с разгона о препятствие, взрываются, — пояснил моряк.
— Знатная штука! — появился из темноты Блохин. — Гостинец первый сорт для японцев.
Едва офицеры прошли несколько шагов, как неожиданно со всех сторон раздались крики «банзай». Началась беспорядочная ружейная стрельба, временами заглушаемая грохотом взрывов ручных гранат. В темноте появились отдельные фигуры бегущих в тыл солдат.
— Стой! В чем дело? — закричал выскочивший из блиндажа Стемпковский, хватая их за шиворот.
— Японец полез, вашбродь!.. Видимо-невидимо… Подкрался в темноте и сразу в штыки, В нижнем окопе всех чисто побил,
— Подтянуть резервную роту! — приказал капитан. — Вас, господа офицеры, прошу подняться наверх и помочь мне навести там порядок.
Офицеры тотчас же отправились на гору. Блохин неотступно следовал за Звонаревым.
— Намазывай, ребята, пятки — ловчей бежать будет! — кричал он отступающим солдатам.
Те отругивались. Засунув два пальца в рот, Блохин по-разбойничьи свистнул и закричал:
— А ну, вертай назад, ребята! Довольно свои задницы японцам показывать. Ура! — и бросился вперед на гору.
Один за другим солдаты начали останавливаться.
Вслед за Блохиным устремилась добрая сотня стрелков.
Звонарев тоже что-то кричал, уговаривал солдат вернуться, но в темноте не были видны его офицерские погоны, и поэтому на него не обращали внимания. В конце концов и он побежал вслед за Блохиным в толпе стрелков. Контратакой удалось отбить лишь правую вершину горы, на левой же японцы успели закрепиться и отбили все атаки русских. Судьба Высокой опять висела на волоске.
Звонарев нашел Гурского в одном из блиндажей правой сопки. Лейтенант был легко ранен в руку и наскоро перевязывался при свете керосиновой коптилки.
— Опять проворонили, сволочи! Не менее двух полков японцев заняли гору. Изволь-ка теперь выбивать! Надо действовать немедленно, а то к утру так окопаются, что их не выкуришь.
— Вашбродь! — появился в дверях Буторин. — Японец засел в бетонный блиндаж, поставил пулемет и не дает нашим подойти. Пока не разрушим блиндажа, нам его не выбить.
— Как же это сделать?
— Подползти и закидать подрывными патронами, — предложил матрос.
— Надо сначала разобраться, где наши и где японцы, а то угодишь прямо им в лапы. Кого бы отправить в разведку?
— Мы можем, — отозвался из-за двери Блохин. — Юркин со мной пойдет, а сказочник останется с прапорщиком.
— Откуда вы взялись? — удивился Звонарев.
— Мы за вами, вашбродь, что ниточка за иголочкой. Где вы, туда и мы поспеваем, — отозвался Ярцев. — Как услыхали свист Блохина, к нему и кинулись, а затем и вас нашли.
— Надежные ребята? — спросил Гурский, кивнув в сторону артиллеристов.
— Вполне.
— Вот и отлично! Вы пойдете в обход справа, а ты, Буторин, возьмешь кого-нибудь с собой и зайдешь слева.
Разведать надо подступы до самого блиндажа, только осторожно. Поняли?
— Так точно! — ответили разведчики.
Солдаты и матрос вышли.
— Познакомьтесь, пока, Сергей Владимирович, с устройством подрывных патронов, — предложил моряк. — Я думаю ими забросать блиндаж. Вы атакуйте его справа, а я слева, — распределил он роли.
Подрывные патроны представляли собой шестифунтовые пироксилиновые шашки с коротко обрезанным бикфордовым шнуром в качестве запала. Его надо было зажечь от тлеющего фитиля и затем бросить.
— Лежа дальше двадцати шагов такую тяжесть не забросишь, — заметил Звонарев. — Подползти же незамеченным на более близкое расстояние очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189