— Мы с Афанасием тут все вверх дном перевернули. Он такой забавный! Пол называет палубой; мыть ее, по его, — лопатить, чистить-надраивать. Все сокрушался, что в полу нет каких-то шпигатов для стока воды. Мы с ним теперь друзья. Он вашу Ривочку не одобряет. По его мнению, она особа несамостоятельная. Он и меня считал за «офицерскую барышню»и верить не хотел, что я генеральская дочь, потому что я хорошо умею мыть полы, стирать белье.
— А меня за кого же он принимает? — перебил ее Звонарев.
— За моего возлюбленного…
— И вы этим, конечно, весьма польщены?
— Польщена! Да мне стоит лишь пальцем пошевельнуть, как у моих ног будут полковники, если не генералы!
— Вроде Костенко!
Варя захохотала.
— Ох, уморил! Крестный в роли донжуана!
За обедом чинно сидели вдвоем. Афанасий подавал, Варя разливала суп, а Звонарев уплетал все за обе щеки. В дверь постучали. Варя сорвалась с места и побежала открывать.
— Кондратенко! — через минуту влетела она обратно. — Вас спрашивает!
Прапорщик поспешил навстречу генералу.
— Прошу прощенья за беспокойство, — извинился генерал. — Я хотел вам указать место для установок минных аппаратов. Заехал на Саперную, и мне указали ваше местопребывание.
— Может быть. Роман Исидорович, между делом вы отобедаете с нами? — предложила Варя.
— Не откажусь, проголодался сегодня основательно, да, кроме того, обед у вас, наверно, очень вкусный, недаром же вы дочка Марии Фоминичны — великой мастерицы по кулинарной части.
Генерал отдал должное всем блюдам, чем очень обрадовал Варю.
— Я и не знал, что у вас в Новом городе такая хорошенькая квартирка, Сергей Владимирович, — заметил он.
Варя вспыхнула.
— Это не его, это одного морского офицера, который живет на Ляотешане, — сбивчиво объясняла она, поняв свое неловкое положение.
— Не беспокойтесь, я не выдам вашего секрета Марии Фоминичне. К тому же Сергей Владимирович известен нам всем своим скромным поведением, — улыбнулся генерал и начал прощаться.
— Вы куда поедете? — справилась Варя.
— В Старый город. Хочу повидать Василия Федоровича.
— И я отправлюсь с вами домой, — попросила девушка.
— А Сергей Владимирович останется здесь? — спросил Кондратенко.
— Он уже поел, и больше ему тут делать нечего.
Пусть отправляется на позиции, — сурово проговорила девушка.
— Там сегодня неспокойно.
— Будьте осмотрительны, Сергей Владимирович, — уже мягче, но все же в наставительном тоне предупредила Варя.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — шутливо вытянулся Звонарев.
На Саперной прапорщика уже поджидали матросы с Буториным. Вместе с утесовцами они отправились на Высокую, где надо было установить два миномета. Гора являлась тактическим ключом всего Западного фронта, так как господствовала над всеми укреплениями этого района. С нее открывался вид на Старый и Новый город, гавань со стоящей в ней эскадрой, и, заняв ее, японцы получили бы прекрасный наблюдательный пункт для своей осадкой артиллерии. Это поставило бы под угрозу расстрела все русские суда, а также тылы крепости. Руководители обороны и осаждающие одинаково понимали значение Высокой и готовы были сражаться за нее до последней возможности.
В мирное время на Высокой горе совершенно не имелось оборонительных сооружений, только после начала войны на ней были устроены два ряда полевых окопов с проволочными заграждениями и открыто установлены шестидюймовые крепостные и другие пушки. Но уже во время августовских штурмов пушки, засыпаемые неприятельскими снарядами, не смогли действовать. Поэтому Кондратенко решил теперь усилить оборону горы двумя минометами.
Прибыв в штаб Ирмана, Звонарев попросил дать ему подробные указания о месте расстановки минометов.
— Вы решили вместо артиллерии заняться минным делом? — иронически спросил Ирман.
— Я это делаю по личному распоряжению генерала Кондратенко.
— Подпоручик Гаев, проводите прапорщика на гору. Пусть договорится относительно минометов с капитаном Стемпковским, — распорядился Ирман.
На вершину горы вела крутая и плохо разделанная дорога. В темноте Звонарев и его спутники то и дело спотыкались о неровности, встречавшиеся на пути.
— Почти два месяца занимаем здесь позиции, а инженеры никак не могут удосужиться улучшить сообщение, — возмущался Гаев.
Коменданта горы нашли в прочном блиндаже из десятивершковых бревен. Он прежде всего предложил им выпить и закусить. От выпивки Звонарев категорически отказался и настоял на немедленном начале работ. Стемпковский, не желая расставаться с бутылкой, послал вместо себя с прапорщиком молоденького подпоручика Яковлева. Гаев из любопытства последовал за ними.
Вершину горы составляли две расположенные рядом сопки с небольшой ложбиной между ними.
Направленный в сторону противника склон был настолько крут, что давал возможность далеко забрасывать мины. Здесь и решено было установить один из минометов.
— С фронта позиция труднодоступна, — пояснил
Яковлев, — зато благодаря наличию больших мертвых пространств она легко обходится с флангов. В целях улучшения их обороны мы заложили там фугасы.
В окопах правой сопки оказалась рота Квантунского флотского экипажа. Среди матросов нашлось несколько минеров, которые вызвались помочь в работе.
Вскоре доложили, что на гору поднимаются телеги с минометами. Прошло добрых четверть часа, пока наконец они добрались до вершины. Артиллеристы с любопытством осматривали привезенное. Блохин попробовал даже приподнять за дуло один из аппаратов.
— Детские пушчонки, вашбродь! — презрительно оценил он. — Далече с такого орудия не пальнешь!
Зато мины вызвали его восхищение.
— Неужто она вся до краев полна пироксилином? — недоверчиво осведомился он, похлопывая по корпусу почти саженной мины.
— На три четверти. В хвосте для веса насыпан песок, — пояснил Буторин.
Ярцев с Юркиным занялись проводкой телефона от блиндажа коменданта к минометной позиции. Около полуночи к месту работ подошли Стемпковский вместе с лейтенантом Гурским, который хромал и опирался на палку.
— Водопроводный редут взят, Кумирненский чуть дышит, но и его уже обходят с обоих флангов, — сообщил он.
— А минометы? — спросил Звонарев.
— Два разбила артиллерия, один мы сами взорвали, один попал в лапы японцам.
— Теперь они нас из них же будут обстреливать, — вздохнул Стемпковский.
— Снизу вверх из минометов стрелять трудно, особенно при такой крутизне, как у вас, — успокоил его Гурский.
— Завтра навалятся на нас и на Длинную. Начнется тогда баня! — вздохнул капитан. — Пошевеливайся, ребята, чтобы к рассвету все было кончено! — крикнул он солдатам и матросам.
Но торопить никого не приходилось. Каждый прекрасно понимал, что все работы нужно закончить ночью, так как днем всякое движение на гребне горы немедленно вызывало артиллерийский обстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
— А меня за кого же он принимает? — перебил ее Звонарев.
— За моего возлюбленного…
— И вы этим, конечно, весьма польщены?
— Польщена! Да мне стоит лишь пальцем пошевельнуть, как у моих ног будут полковники, если не генералы!
— Вроде Костенко!
Варя захохотала.
— Ох, уморил! Крестный в роли донжуана!
За обедом чинно сидели вдвоем. Афанасий подавал, Варя разливала суп, а Звонарев уплетал все за обе щеки. В дверь постучали. Варя сорвалась с места и побежала открывать.
— Кондратенко! — через минуту влетела она обратно. — Вас спрашивает!
Прапорщик поспешил навстречу генералу.
— Прошу прощенья за беспокойство, — извинился генерал. — Я хотел вам указать место для установок минных аппаратов. Заехал на Саперную, и мне указали ваше местопребывание.
— Может быть. Роман Исидорович, между делом вы отобедаете с нами? — предложила Варя.
— Не откажусь, проголодался сегодня основательно, да, кроме того, обед у вас, наверно, очень вкусный, недаром же вы дочка Марии Фоминичны — великой мастерицы по кулинарной части.
Генерал отдал должное всем блюдам, чем очень обрадовал Варю.
— Я и не знал, что у вас в Новом городе такая хорошенькая квартирка, Сергей Владимирович, — заметил он.
Варя вспыхнула.
— Это не его, это одного морского офицера, который живет на Ляотешане, — сбивчиво объясняла она, поняв свое неловкое положение.
— Не беспокойтесь, я не выдам вашего секрета Марии Фоминичне. К тому же Сергей Владимирович известен нам всем своим скромным поведением, — улыбнулся генерал и начал прощаться.
— Вы куда поедете? — справилась Варя.
— В Старый город. Хочу повидать Василия Федоровича.
— И я отправлюсь с вами домой, — попросила девушка.
— А Сергей Владимирович останется здесь? — спросил Кондратенко.
— Он уже поел, и больше ему тут делать нечего.
Пусть отправляется на позиции, — сурово проговорила девушка.
— Там сегодня неспокойно.
— Будьте осмотрительны, Сергей Владимирович, — уже мягче, но все же в наставительном тоне предупредила Варя.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — шутливо вытянулся Звонарев.
На Саперной прапорщика уже поджидали матросы с Буториным. Вместе с утесовцами они отправились на Высокую, где надо было установить два миномета. Гора являлась тактическим ключом всего Западного фронта, так как господствовала над всеми укреплениями этого района. С нее открывался вид на Старый и Новый город, гавань со стоящей в ней эскадрой, и, заняв ее, японцы получили бы прекрасный наблюдательный пункт для своей осадкой артиллерии. Это поставило бы под угрозу расстрела все русские суда, а также тылы крепости. Руководители обороны и осаждающие одинаково понимали значение Высокой и готовы были сражаться за нее до последней возможности.
В мирное время на Высокой горе совершенно не имелось оборонительных сооружений, только после начала войны на ней были устроены два ряда полевых окопов с проволочными заграждениями и открыто установлены шестидюймовые крепостные и другие пушки. Но уже во время августовских штурмов пушки, засыпаемые неприятельскими снарядами, не смогли действовать. Поэтому Кондратенко решил теперь усилить оборону горы двумя минометами.
Прибыв в штаб Ирмана, Звонарев попросил дать ему подробные указания о месте расстановки минометов.
— Вы решили вместо артиллерии заняться минным делом? — иронически спросил Ирман.
— Я это делаю по личному распоряжению генерала Кондратенко.
— Подпоручик Гаев, проводите прапорщика на гору. Пусть договорится относительно минометов с капитаном Стемпковским, — распорядился Ирман.
На вершину горы вела крутая и плохо разделанная дорога. В темноте Звонарев и его спутники то и дело спотыкались о неровности, встречавшиеся на пути.
— Почти два месяца занимаем здесь позиции, а инженеры никак не могут удосужиться улучшить сообщение, — возмущался Гаев.
Коменданта горы нашли в прочном блиндаже из десятивершковых бревен. Он прежде всего предложил им выпить и закусить. От выпивки Звонарев категорически отказался и настоял на немедленном начале работ. Стемпковский, не желая расставаться с бутылкой, послал вместо себя с прапорщиком молоденького подпоручика Яковлева. Гаев из любопытства последовал за ними.
Вершину горы составляли две расположенные рядом сопки с небольшой ложбиной между ними.
Направленный в сторону противника склон был настолько крут, что давал возможность далеко забрасывать мины. Здесь и решено было установить один из минометов.
— С фронта позиция труднодоступна, — пояснил
Яковлев, — зато благодаря наличию больших мертвых пространств она легко обходится с флангов. В целях улучшения их обороны мы заложили там фугасы.
В окопах правой сопки оказалась рота Квантунского флотского экипажа. Среди матросов нашлось несколько минеров, которые вызвались помочь в работе.
Вскоре доложили, что на гору поднимаются телеги с минометами. Прошло добрых четверть часа, пока наконец они добрались до вершины. Артиллеристы с любопытством осматривали привезенное. Блохин попробовал даже приподнять за дуло один из аппаратов.
— Детские пушчонки, вашбродь! — презрительно оценил он. — Далече с такого орудия не пальнешь!
Зато мины вызвали его восхищение.
— Неужто она вся до краев полна пироксилином? — недоверчиво осведомился он, похлопывая по корпусу почти саженной мины.
— На три четверти. В хвосте для веса насыпан песок, — пояснил Буторин.
Ярцев с Юркиным занялись проводкой телефона от блиндажа коменданта к минометной позиции. Около полуночи к месту работ подошли Стемпковский вместе с лейтенантом Гурским, который хромал и опирался на палку.
— Водопроводный редут взят, Кумирненский чуть дышит, но и его уже обходят с обоих флангов, — сообщил он.
— А минометы? — спросил Звонарев.
— Два разбила артиллерия, один мы сами взорвали, один попал в лапы японцам.
— Теперь они нас из них же будут обстреливать, — вздохнул Стемпковский.
— Снизу вверх из минометов стрелять трудно, особенно при такой крутизне, как у вас, — успокоил его Гурский.
— Завтра навалятся на нас и на Длинную. Начнется тогда баня! — вздохнул капитан. — Пошевеливайся, ребята, чтобы к рассвету все было кончено! — крикнул он солдатам и матросам.
Но торопить никого не приходилось. Каждый прекрасно понимал, что все работы нужно закончить ночью, так как днем всякое движение на гребне горы немедленно вызывало артиллерийский обстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189