— пылко заверил ее генерал.
Все заняли места. Пока генеральша разливала суп, мужчины занялись водкой и закусками. Особенно отличался Никитин. Рюмка за рюмкой с быстротой молнии исчезали в его глотке. Одновременно лицо его принимало неестественно красный цвет, а мысли приобретали необычайную легкость.
— Слыхал, Анатолий Михайлович, о новом подвиге нашего артурского Архимеда-Смирнова? — обратился он к Стесселю.
— Опять начудил где-нибудь?
— Сидел это он, сидел и вдруг изобрел новый способ артиллерийской стрельбы при помощи высшей математики и тому подобной ерундистики. Это открытие так его потрясло, что он, забыв обо всем, как был, выскочил на улицу и побежал прямехонько к Василию Федоровичу. Чуть невыразимые по дороге не потерял! — захохотал Никитин.
— Отдайте графин, Владимир Николаевич, — решительно потребовала Вера Алексеевна.
— Одну распоследнюю, — взмолился генерал. Но хозяйка уже спрятала водку.
Стессель покатывался со смеху, слушая болтовню своего друга и наблюдая за его войной с Верой Алексеевной.
— Это тебе не я! Здесь потачки не получишь.
Кондратенко и Белый тоже улыбались в усы.
— А Фокушка-то наш тоже отличился, — продолжал Никитин. — Приказал ты отправить все резервы на позиции. Значит, и ему тоже надо с ними отправиться, а идти не хочется, больно сильно япояец стреляет. Ну, и объявил он, что ввиду праздничного дня резервы задерживаются до завтра.
— Какого же святого он праздновал? — спросила генеральша.
— Труса праздновал, матушка Вера Алексеевна, — выпалил Никитин.
Его шутка на этот раз не вызвала смеха,
— Я тоже хотел доложить вам, Анатолий Михайлович, что ваше распоряжение об отправке резервов на позицию генералом Фоком выполнено не было. Это едва не привело сегодня к прорыву нашей второй линии, — проговорил Кондратенко.
— Подобное поведение Фока совершенно недопустимо! — возмутилась Вера Алексеевна. — Он уже перестал считаться с тобой, Анатоль, он должен твердо помнить, что в Артуре всякое твое слово для всех является законом.
— Подайте м» е рапорт. Роман Исидорович. Я сам займусь этим делом, — распорядился Стессель.
— Дело и так ясное. Раз Фок не хочет тебя слушать, его необходимо отстранить, — вмешалась Вера Алексеевна.
— Пожалуй, я так и сделаю! Завтра же отдам приказ об отчислении его в мое распоряжение, — решил Стессель.
— Как же обстоят дела на позициях? — осведомилась Вера Алексеевна у Кондратенко.
— Все атаки отбиты, особенно отличились артиллеристы-банниками отбивались от японцев на Залитерной и ходили в штыки на батарее литеры Б. Зато и потери велики, из ста двадцати офицеров семь убито и двадцать три ранено.
— Какой ужас! А кто командиры на этих батареях?
— С Электрического Утеса-Жуковский, Борейко, Звонарев, — сообщил Белый.
— Мосье Звонарев тоже отличился? — поинтересовалась генеральша, обращаясь к Белому.
— Об этом лучше спросить Варю, — улыбнулся Кондратенко. — Она днюет и ночует около той батареи, где находится прапорщик.
— Совсем отбилась от рук. Запру ее дома, пусть помогает матери по хозяйству, — сердито отозвался Белый.
— В окошко выпрыгнет, в трубу вылетит, а к своему милому доберется: девчонка боевая! — поддел Стессель.
Обед кончился. Гости стали прощаться.
Вечером Стессель пригласил к себе Фока и в дружеской форме предложил ему временно отдохнуть.
— Тебе Смирнов, с Коидратенко посоветовали убрать меня? — в упор спросил Фок.
— Твое недомогание заставляет позаботиться о твоем здоровье, и, кроме того, ты останешься моим советником.
Генерал просил дать ему время подумать и отсрочить приказ до следующего дня, на что Стессель и согласился. Вернувшись домой, Фок тотчас же вызвал к себе Сахарова и сообщил ему о полученном распоряжении.
— Вот и отлично! — обрадовался капитан. — Вы ни за что сами не будете нести ответственности, и в то же время ваше влияние на Стесселя еще увеличится.
— Так-то оно так. Но все же авторитет мой будет умален, ибо фактически меня отстраняют от дела.
— Себе на голову. Вы отныне будете посторонним беспристрастным наблюдателем. Никто вам не помешает давать критическую оцен-ку происходящим событиям. Эти отзывы можно рассылать в письменном виде в назидание всем начальникам вплоть до командиров полков.
— Не собираетесь ли из меня на старости лет сделать писаку-щелкопера?
— Ваше превосходительство недооцениваете значение печатного слова, им можно достигнуть многого.
— Что же, например?
— Внушения массам нужных идей; подрыва авторитета определенных лиц.
— Я начинаю вас понимать.
— В этом я никогда не сомневался! Письмецо о промахах, действительных или мнимых, Смирнова, Кондратенко и других неугодных вашему превосходительству лиц может иметь весьма серьезные последствия. Их можно отправлять простой почтой, чтобы с содержанием могли познакомиться также и писари, а через них и широкие солдатские массы.
— Вы считаете, что таким образом можно влиять на настроение гарнизона?
— Так точно! Писаря-это прирожденные сплетники и паникеры. От них всегда идут самые нелепые и поэтому кажущиеся солдатам наиболее правдоподобными слухи.
— Тифонтай прекрасно умеет подбирать себе друзей и служащих! Такого прохв… проныру, как вы, днем с огнем не сыщешь. Вы далеко пойдете, Василий Васильевич!
— С вашей помощью, ваше превосходительство… — расшаркался Сахаров.
Друзья расстались, а на следующий день был объявлен приказ об освобождении Фока от должности начальника общего резерва крепости с назначением в распоряжение Стесселя.
К одиннадцатому августа штурм прекратился. В руках японцев остались лишь совершенно разрушенные редуты номер один и два в промежутке между фортами номер два и три. За время штурмов японцы потеряли свыше 15000 человек. Русские потеряли 3000. Сознание одержанной победы высоко подняло моральный дух гарнизона. Даже Стессель счел нужным обратиться к солдагам со следующим приказом: «Слава вам, доблестные защитники Артура, грудью своей отстоявшие русскую твердыню на Дальнем Востоке! В течение недели вы без смены, без отдыха выдерживали натиск во много раз численно превосходящих вражеских полчищ. Вы под руководством героических начальников, генералов Фока, Кондратенко, Никитина и Белого, показали, на что способен русский солдат в бою. Все мои приказания выполнялись быстро и точно, в чем я лично мог убедиться, беспрерывно находясь на атакованных участках. Приказ прочесть во всех ротах, сотнях, батареях и командах».
— Стессель-на передовых позициях!.. Будет чем посмешить сегодня солдат на вечерней перекличке, — захохотал Борейко, прочитав это произведение.
Глава третья
После штурмовых дней на позициях настало затишье. Редко-редко в раскаленном, знойном воздухе летних артурских дней раздавался одиночный орудийный выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Все заняли места. Пока генеральша разливала суп, мужчины занялись водкой и закусками. Особенно отличался Никитин. Рюмка за рюмкой с быстротой молнии исчезали в его глотке. Одновременно лицо его принимало неестественно красный цвет, а мысли приобретали необычайную легкость.
— Слыхал, Анатолий Михайлович, о новом подвиге нашего артурского Архимеда-Смирнова? — обратился он к Стесселю.
— Опять начудил где-нибудь?
— Сидел это он, сидел и вдруг изобрел новый способ артиллерийской стрельбы при помощи высшей математики и тому подобной ерундистики. Это открытие так его потрясло, что он, забыв обо всем, как был, выскочил на улицу и побежал прямехонько к Василию Федоровичу. Чуть невыразимые по дороге не потерял! — захохотал Никитин.
— Отдайте графин, Владимир Николаевич, — решительно потребовала Вера Алексеевна.
— Одну распоследнюю, — взмолился генерал. Но хозяйка уже спрятала водку.
Стессель покатывался со смеху, слушая болтовню своего друга и наблюдая за его войной с Верой Алексеевной.
— Это тебе не я! Здесь потачки не получишь.
Кондратенко и Белый тоже улыбались в усы.
— А Фокушка-то наш тоже отличился, — продолжал Никитин. — Приказал ты отправить все резервы на позиции. Значит, и ему тоже надо с ними отправиться, а идти не хочется, больно сильно япояец стреляет. Ну, и объявил он, что ввиду праздничного дня резервы задерживаются до завтра.
— Какого же святого он праздновал? — спросила генеральша.
— Труса праздновал, матушка Вера Алексеевна, — выпалил Никитин.
Его шутка на этот раз не вызвала смеха,
— Я тоже хотел доложить вам, Анатолий Михайлович, что ваше распоряжение об отправке резервов на позицию генералом Фоком выполнено не было. Это едва не привело сегодня к прорыву нашей второй линии, — проговорил Кондратенко.
— Подобное поведение Фока совершенно недопустимо! — возмутилась Вера Алексеевна. — Он уже перестал считаться с тобой, Анатоль, он должен твердо помнить, что в Артуре всякое твое слово для всех является законом.
— Подайте м» е рапорт. Роман Исидорович. Я сам займусь этим делом, — распорядился Стессель.
— Дело и так ясное. Раз Фок не хочет тебя слушать, его необходимо отстранить, — вмешалась Вера Алексеевна.
— Пожалуй, я так и сделаю! Завтра же отдам приказ об отчислении его в мое распоряжение, — решил Стессель.
— Как же обстоят дела на позициях? — осведомилась Вера Алексеевна у Кондратенко.
— Все атаки отбиты, особенно отличились артиллеристы-банниками отбивались от японцев на Залитерной и ходили в штыки на батарее литеры Б. Зато и потери велики, из ста двадцати офицеров семь убито и двадцать три ранено.
— Какой ужас! А кто командиры на этих батареях?
— С Электрического Утеса-Жуковский, Борейко, Звонарев, — сообщил Белый.
— Мосье Звонарев тоже отличился? — поинтересовалась генеральша, обращаясь к Белому.
— Об этом лучше спросить Варю, — улыбнулся Кондратенко. — Она днюет и ночует около той батареи, где находится прапорщик.
— Совсем отбилась от рук. Запру ее дома, пусть помогает матери по хозяйству, — сердито отозвался Белый.
— В окошко выпрыгнет, в трубу вылетит, а к своему милому доберется: девчонка боевая! — поддел Стессель.
Обед кончился. Гости стали прощаться.
Вечером Стессель пригласил к себе Фока и в дружеской форме предложил ему временно отдохнуть.
— Тебе Смирнов, с Коидратенко посоветовали убрать меня? — в упор спросил Фок.
— Твое недомогание заставляет позаботиться о твоем здоровье, и, кроме того, ты останешься моим советником.
Генерал просил дать ему время подумать и отсрочить приказ до следующего дня, на что Стессель и согласился. Вернувшись домой, Фок тотчас же вызвал к себе Сахарова и сообщил ему о полученном распоряжении.
— Вот и отлично! — обрадовался капитан. — Вы ни за что сами не будете нести ответственности, и в то же время ваше влияние на Стесселя еще увеличится.
— Так-то оно так. Но все же авторитет мой будет умален, ибо фактически меня отстраняют от дела.
— Себе на голову. Вы отныне будете посторонним беспристрастным наблюдателем. Никто вам не помешает давать критическую оцен-ку происходящим событиям. Эти отзывы можно рассылать в письменном виде в назидание всем начальникам вплоть до командиров полков.
— Не собираетесь ли из меня на старости лет сделать писаку-щелкопера?
— Ваше превосходительство недооцениваете значение печатного слова, им можно достигнуть многого.
— Что же, например?
— Внушения массам нужных идей; подрыва авторитета определенных лиц.
— Я начинаю вас понимать.
— В этом я никогда не сомневался! Письмецо о промахах, действительных или мнимых, Смирнова, Кондратенко и других неугодных вашему превосходительству лиц может иметь весьма серьезные последствия. Их можно отправлять простой почтой, чтобы с содержанием могли познакомиться также и писари, а через них и широкие солдатские массы.
— Вы считаете, что таким образом можно влиять на настроение гарнизона?
— Так точно! Писаря-это прирожденные сплетники и паникеры. От них всегда идут самые нелепые и поэтому кажущиеся солдатам наиболее правдоподобными слухи.
— Тифонтай прекрасно умеет подбирать себе друзей и служащих! Такого прохв… проныру, как вы, днем с огнем не сыщешь. Вы далеко пойдете, Василий Васильевич!
— С вашей помощью, ваше превосходительство… — расшаркался Сахаров.
Друзья расстались, а на следующий день был объявлен приказ об освобождении Фока от должности начальника общего резерва крепости с назначением в распоряжение Стесселя.
К одиннадцатому августа штурм прекратился. В руках японцев остались лишь совершенно разрушенные редуты номер один и два в промежутке между фортами номер два и три. За время штурмов японцы потеряли свыше 15000 человек. Русские потеряли 3000. Сознание одержанной победы высоко подняло моральный дух гарнизона. Даже Стессель счел нужным обратиться к солдагам со следующим приказом: «Слава вам, доблестные защитники Артура, грудью своей отстоявшие русскую твердыню на Дальнем Востоке! В течение недели вы без смены, без отдыха выдерживали натиск во много раз численно превосходящих вражеских полчищ. Вы под руководством героических начальников, генералов Фока, Кондратенко, Никитина и Белого, показали, на что способен русский солдат в бою. Все мои приказания выполнялись быстро и точно, в чем я лично мог убедиться, беспрерывно находясь на атакованных участках. Приказ прочесть во всех ротах, сотнях, батареях и командах».
— Стессель-на передовых позициях!.. Будет чем посмешить сегодня солдат на вечерней перекличке, — захохотал Борейко, прочитав это произведение.
Глава третья
После штурмовых дней на позициях настало затишье. Редко-редко в раскаленном, знойном воздухе летних артурских дней раздавался одиночный орудийный выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189