— Господи Исусе Христе, да что же это такое? Никак, японец сам нас взорвал? — заметались испуганные солдаты, торопливо расчищая выход из блиндажа.
Прапорщик выбрался наружу одним из первых. Осколки и комья земли после взрыва уже пролетели, но в воздухе стоял грохот ружейной стрельбы, взрывов бомбочек и свист пуль. Из рвов доносился шум рукопашной схватки; крики, стоны, выстрелы, взрывы бомбочек слились в один общий рев, который все нарастал и быстро передвигался по направлению к переднему рву.
— Бежит японец! — проговорил Буторин. — Мы его сегодня застали врасплох. С перепугу он и стал тикать без оглядки.
Звонареву хотелось выглянуть из-за бруствера, но это грозило ранением или даже смертью. Несколько лучей японских прожекторов остановились над фортом, тщетно силясь проникнуть сквозь молочную пелену густого тумана. Молчавшие ранее осадные батареи теперь открыли беспорядочный огонь, осыпая снарядами всю площадь форта.
Вскоре прибыл связной от Фролова и сообщил, что все рвы очищены от японцев.
— Потери велики? — спросил Звонарев.
— Почти нет, двое или трое легкораненых. Поручика немного зацепило, но они остались в строю, да морского офицера ранило «в плечо, но тоже не сильно, — докладывал стрелок. — Только в капонире артиллерийский поручик дюже спужались и не пошли вперед. Комендант просили вас, вашбродь, пройти туда, помочь им.
Звонарев торопливо перебежал дворик форта, который забрасывался ручными гранатами, и укрылся в тыловой казарме. Тут он встретил Фролова, как всегда, бодрого и веселого.
— Все вышло как нельзя лучше. Я даже не ожидал такого быстрого и решительного успеха. Особенно нам помог взрыв японского склада пироксилина. Он уничтожил массу людей у противника. Сейчас стрелки начнут кидать бомбочки в амбразуры, а вас попрошу сменить Юницкого и организовать удар со стороны контрэокарпной галереи.
— Слушаюсь, — козырнул прапорщик и направился вниз по потерне.
Едва Звонарев минул потерну, как вдоль галереи хлестнула пулеметная очередь, пули с громким щелканьем впивались в бетонные стены. Прапорщик отпрянул назад, пережидая конца стрельбы.
— Он, вашбродь, почитай уже с час бьет без передыху. Надо сюда подвезти пушку и вдарить по пулемету, — проговорил один из стрелков.
Со стороны капонира донеслись один за другим два взрыва ручных гранат, и пулемет сразу смолк.
— Подбили через амбразуру, — понял прапорщик. — Пошли, — обернулся он к стрелкам.
В контрэскарпной галерее было почти темно. Только два фонаря, стоящие в углублениях амбразур, чуть освещали сводчатое помещение. В конце его, прижавшись за бруствером из земляных мешков, сидело несколько стрелков. Невдалеке от них, распластавшись на полу, лежал Юницкий. Когда надо было отдать приказание, он взмахом руки подзывал к себе солдат. Стрелки опускались рядом с офицером на колени и получали нужные распоряжения. Поручик боялся даже поднять голову от земли и при каждом взрыве ручной гранаты испуганно вздрагивал.
Подойдя к нему, Звонарев передал ему распряжение Фролова. Юницкий рассыпался в благодарностях и, не поднимаясь на ноги, на коленях пополз в тыл.
— Вы бы встали! — посоветовал ему прапорщик.
— Береженого и бог бережет, — ответил поручик, торопливо отползая от него.
— Уж очень они нервенные, — усмехнулся один из стрелков, глядя на странную фигуру офицера. — А каким козырем смотрят, когда тихо! Чуть зазеваешься с отданием чести, враз по рылу смажут.
— То ранее было, теперь господа офицеры стали уважать солдатскую морду… Пули ведь и с тылу попасть могут, — зло заметил другой стрелок.
— Где японцы и что вы предпринимаете, чтобы их выбить? — перебил Звонарев.
— Ждем, когда наши из рва начнут бросать бомбочки, тогда мы и ударим на японца, — пояснили стрелки прапорщику.
Звонареву это не понравилось.
— Вперед! — скомандовал он и с винтовкой в руках вскочил на траверс. Стрелки бросились за ним.
Оглушенные японцы были быстро разоружены. Вскоре вся правая уцелевшая часть капонира оказалась в руках стрелков.
Преследуя отступающих японцев, русские ворвались в ход сообщения, идущий в японский тыл, но были встречены пулеметным огнем. Почти в полной темноте, на небольшом пространстве, в узком ходе завязался штыковой бой. Бились прикладами, кулаками, кололи штыками, кусались, душили друг друга… Над местом побоища стоял смешанный гул криков, стонов, брани.
Неожиданно перед Звонаревым выросла фигура Фролова.
— Я приказал подвезти сюда полевую пушку и стрелять в упор картечью, — проговорил поручик.
— Да в темноте не разберешь, где наши, а где чужие.
— Солдаты и матросы разберут и лучше нас сообразят, что и как надо делать.
Звонарев прошел по контрэскарпной галерее и потерне во внутренний дворик форта, где вдоль брустверов были распределены противоштурмовые орудия. Здесь он застал Витгефта с его моряками. Мичман был ранен в обе руки, но остался в строю, продолжая распоряжаться действиями стрелков и матросов.
— Вручную скатите одну из пушек в горжевой ров и там установите ее по указаниям прапорщика. Захватите с собой также десяток-другой картечи и зарядов к ним. Матросы и стрелки помогут вам.
Солдаты быстро подхватили одно из орудий и покатили его к проходу в тыловой ров. Звонарев едва поспевал за ними. В горжевом рву около пушки собралась прислуга — четыре канонира с фейерверкером. Тут же находились человек шесть стрелков и матросов, державших в руках картечь и картузы с порохом.
Не успели подвезти орудие к нужному месту, как было ранено несколько солдат и матросов. Все же с трудом пушку установили. Неподалеку началась рукопашная схватка. Стрельба почти прекратилась, и слышались отдельные вскрики, стоны, ругань.
— Банза-а-ай! — раздалось откуда-то сверху из темноты.
Стрелки и матросы сначала в одиночку, а затем группами отбегали назад и скрывались в уцелевшем крыле капонира. Часть из них отходила в ров.
— Одолевает японец, вашбродь! — испуганно проговорил один из артиллеристов.
Прапорщик и сам видел, что опасность нарастала с каждой секундой. Гарнизон форта слабел все больше. В мутном свете скользивших поверху лучей прожектора темной массой проступали приближавшиеся колонны противника. Наступил момент действовать картечью.
— Заряжай! — скомандовал Звонарев.
— Давно заряжено, — отозвался наводчик.
— Пли!
Выбросив вперед огненный столб и струю визжащей на лету картечи, пушка отлетела назад, но ее тотчас же накатили на место.
— Больно высоко! Картечь над головами пошла, — пробормотал наводчик, — надо брать пониже.
— Пли! — заорал не своим голосом прапорщик, заметив в двадцати шагах поблескивавшие японские штыки.
На этот раз картечь врезалась в плотную массу человеческих тел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189