— Куш, куш мала-мала.
— Моя чифан ему дай, — вмешалась Куинсан.
— Недурна канашка, — взял ее за подбородок жандарм. — У такой обезьяны и такая дочка! Силин, нет ли там отдельной комнаты? Мне надо поговорить по секрету с ней, — обратился он к своему старшему унтер-офицеру.
— Спальня имеется, вашбродь, в ней кровать пуховая, — понимающе улыбнулся Силин.
— Вы тут присмотрите за стариком, чтобы не сбежал, — распорядился поручик.
— Не извольте беспокоиться — углядим, вашбродь, — успокоил Силин.
Старик сидел на табуретке, совершенно безучастный ко всему окружающему.
— Эх, старик! — обратился к нему один из жандармов, оставшихся на кухне. — Дело твое худое есгь, будет тебе кантами. — И он выразительно ударил себя ребром ладони по шее.
— Моя чесни китайса.
— А зачем долго не отпирал дверь?
— Шибко ломайло, шибко старашно. Ч и А а и — еда, обед.
Унтер закурил и стал поглядывать в двери комнат, другой перебирал кастрюли, выбирая себе по вкусу. Старик неожиданно метнул в сторону и исчез за дверью.
— Стой, куда? — бросились за ним жандармы.
Старику удалось бы убежать, но на его несчастье, выбегая во двор, он налетел на одного из расставленных снаружи унтеров. На крик сбежались остальные жандармы и сам Познанский, не успевший «допросить» Куинсан.
— Вяжи стервеца, да покрепче! — распорядился Силин. — Старый, а силы больше, чем у молодого.
Избитого, связанного по рукам и ногам нищего заперли в сарай и рядом с ним посадили караульного. Познанский больше не сомневался, что пойманный-шпион, и, обрадованный удачей, торопился закончить обыск. Ничего подозрительного найдено не было.
Через полчаса старика и Куинсан под конвоем отвели на гауптвахту, а Познанский поспешил с докладом к Микеладзе. Затем они отправились в штаб Стесселя. Ознакомившись с делом, генерал приказал весь материал отправить к председателю крепостного суда, генералу Костенко.
Вернувшись домой, Варя, чтобы отвлечься от своих грустных мыслей, усиленно занялась хозяйством, помогая матери.
Рива не выходила у нее из головы. Она ломала голову над тем, как разъединить ее с Звонаревым. В помощь Веры Алексеевны она не верила.
— Найду лейтенанта, который содержит ее, и все расскажу ему, — наконец решила она.
Но ни его фамилия, ни теперешнее местонахождение ей не были известны. Варя решила попытаться узнать фамилию Ривиного друга у старшего писаря Управления артиллерии Севастьянова, который был в курсе всех артурских дел.
— Петр Евдокимович, не знаете ли фамилию того моряка, который содержит эту… Риву? — спросила она его.
— Вы хотите сообщить ему о ее аресте?
— Как аресте?
— Разве вы не знаете, барышня? Ее забрали вместе с прапорщиком Звонаревым.
— Звонарев арестован? — побледнела Варя.
— По распоряжению полковника Рейса. Обвиняется чуть ли не в шпионаже.
— О господи! Да кому же могла прийти в голову такая нелепая мысль?
— Не знаю. Сейчас они на гауптвахте, а вечером их будут судить.
У Вари подкосились ноги, и она опустилась на табуретку, почти теряя сознание.
— Вам нехорошо, барышня? Я сейчас принесу воды, — засуетился Севастьянов. — Да вы не волнуйтесь. Их, наверное, генерал Костенко оправдают.
Преодолев минутную слабость, Варя поспешила домой.
— Папочка, Сереж… Сергей Владимирович арестован! — влетела она в кабинет отца.
— Да, знаю, какое-то недоразумение, — спокойно ответил Белый.
— Его сегодня судить будут! — с отчаянием проговорила Варя.
— Тем лучше. Костенко его знает по работе и, конечно, быстро разберется во всем.
Варя постояла несколько секунд в нерешительности.
— А его не повесят, папа?
— За что? Разве за то, что сбил тебя совсем с панталыку. Так за это надо прежде всего тебя драть, чтобы дури в голове было меньше.
— Все это неправда, папа! — смущенно проговорила девушка и поспешила выйти.
— Скорее к Костенко, — шептала она, выходя из дому.
Костенко по-прежнему жил на так называемых дачных местах, расположенных в седловине между отрогов Золотой и Крестовых гор.
Варя застала его отдыхающим после обеда.
— Не приказали до вечера будить, — сообщил девушке денщик.
— Он знает, что сегодня состоится заседание суда по делу о шпионстве?
— Нынче почти каждый день кого-нибудь судят, — равнодушно ответил солдат.
Подождав немного. Варя решительно вошла в дом и поскреблась в дверь кабинета, но ответа не последовало. Тогда она осторожно открыла дверь и тихонько ок ликнула генерала.
— Кто там? — спросонок не разобрался Костенко.
— Это я, — вошла девушка.
— А, попрыгунья-стрекоза! Входи, входи. Зачем ко мне залетела?
— Он совсем ни при чем, это все она! — заволновалась Варя.
Костенко протер глаза и удивленно уставился на свою гостью, которая, захлебываясь и глотая слова, довольно бестолково рассказала о цели своего посещения.
— Вы, Михаил Николаевич, обязательно должны его освободить, — закончила она.
— Так это о твоем дружке сердечном дело идет? Но ведь там замешана еще какая-то особа. Я сначала думал, что просто идет разговор о шпионах, и тут разговор короткий: вздернуть, и дело с концом. А тут, оказывается, целый роман с контрабасом, даже с двумя, — лукаво подмигнул он.
— Даю вам честное слово, что он ни при чем сложила на груди руки девушка.
— Было бы очень просто разрешать судебные дела на основе таких заявлений, — расхохотался Костенко. — Дайка я еще посмотрю присланный материал. — И он, оседлав очками свой нос, стал читать донесения жандармов.
— Интересно знать, что послужило началом дела. Тут имеется лишь предписание штаба Стессел-я о производстве ареста. Но почему было отдано такое распэряжение, неясно, — бормотал генерал. — Ну, тут все пустяки, а это посерьезнее. Так, так! Прямых улик нет, но косвенные имеются, и их придется проверить, — резюмировал прочитанное Костенко. — Я лично не думаю, чтобы этот, как его… Звоников…
— Звонарев, — поправила Варя.
— Ну, все равно, чтобы он был замешан! Простое стечение обстоятельств.
— Вы пригласите папу в свидетели?
— Зачем беспокоить Василия Федоровича?
— Это же его офицер, он может дать о нем отзыв, и Кондратенко тоже.
— Конечно, суд примет во внимание мнения таких почтенных людей.
— Тогда я приведу папу на суд. И мне можно будет присутствовать на заседании?
— Не полагается. Дело пойдет при закрытых дверях.
— Хоть одним глазком посмотреть, что там будет делаться…
— Там видно будет,
Варя распрощалась и упорхнула, а Костенко, охая и кряхтя, стал собираться на службу.
После долшх настояний Варе все же удалось уговорить отца побывать на суде, Кондратенко же она так и не нашла.
Было около шести часов вечера. Дневной жар понемногу начал спадать. С моря потянуло прохладой. На улицах города появились гуляющие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189